А. Живой - Сицилийское королевство

Зато, осмотрев свою комнату, Забубенный остался в целом доволен. Бедненько, но чистенько. Пенал два на четыре метра с массивной кроватью, столом и одним окном, зато, выходящим на море. Это уже плюс, хотя император мог бы и получше апартаменты предложить спасителю жены. «Впрочем, – заключил Григорий после осмотра, – грех жаловаться. Спасибо, что жив пока». С тем он и уснул, повалившись на кровать.

Рано утром, когда он натянул на себя то, что ему принесли пацаны, одетые снова, как и херр Шмидт, во все черное, механик-чародей, наконец, понял, как должен выглядеть добропорядочный бюргер. Забубенный надел поверх исподнего синюю куртку с короткими рукавами и натянул штаны. Точнее штанишки. Это было коричневое подобие бриджей, которые заканчивались чуть ниже колен. Дальше шли бордовые чулки и башмаки на высокой деревянной подошве. Таких ужасно неудобных ботинок он давно не носил. Лапти не в пример эргономичнее.

Зеркала в комнате не было. Поэтому Забубенный пытался рассмотреть себя как мог, изгибая шею не хуже гуся. Это ему удалось с большим трудом. Наконец, он со вздохом подпоясался тонким ремешком и надел шляпу. Ни золотой цепи, ни ножика на пояс ему не дали. Одно радовало – ему не всучили такого же похоронного наряда, какой носили сыновья главного механика королевства.

«Буратино какой-то», – решил Григорий, сплюнул на пол и спустился в гостиную, где его ждал педантичный профессор местного университета. Первым делом, он проводил своего ученика на пирс, где спозаранку уже толкалось множество рыбацкого народа. Утро на жарком средиземноморском юге, как известно, начиналось рано. К обеду люди успевали так устать, что хотелось отдохнуть, не дожидаясь ужина. Так южане и придумали сиесту. Но сейчас они еще бодро бегали по деревянному настилу, грузили свои шаланды сетями и уходили в море на лов рыбы.

Херр Мюних объяснил своему ученику, как называется по-немецки причал, имевшиеся здесь разнокалиберные подъемные механизмы, сети, море, лодка и корабль. Даже разъяснил разницу между парусным судном в чистом виде и галерой, ходившей преимущественно на веслах.

– А, галеры, – с видом знатока махнул рукой Григорий, – плавали, знаем.

– Ви моряк? – удивился Мюних.

– Да нет.

Мюних немного помолчал, потом переспросил, щурясь на солнце, отражавшееся от поверхности воды.

– Так да или нет? Я не совсем понимайт, херр Грегор.

– Нет, – повторил ответ Григорий, – я не моряк. А вот летать умею. Могу и вас научить летать.

Услышав это, профессор засмеялся и указал пальцем в небо. Забубенный поднял глаза. В небе, прямо над их головами кружила стая чаек.

– Летать могут только птицы… – назидательно произнес Мюних, но Забубенного это не смутило.

– Тоже мне профессор, такой ерунды не знает, – съехидничал Григорий, – летать все могут. Только специальный механизм надо сделать, понимаешь?

– Механизм? – удивился Мюних, – чтобы летать? Энтшульдиген зи. Их ферште нихт.

– Ну, да, – подтвердил Забубенный, – механизм ко всему приспособить можно. И чтобы летать, и чтобы ездить. И чтобы по морю быстрее плавать. Вот, в вашем университете есть кафедра машин на паровом ходу? Ну, там, катера, пароходы, подводные лодки. Вы же у моря живете.

Мюних замолчал ненадолго, потом ответил с сомнением.

– Найн. А что есть такое «паровый ход»?

– Это когда котелок нагревается и пар в небо выпускает, ферштейн?

– Йа.

– А надо сделать так, чтобы пар за зря не пропадал. Ну, пустить его по трубам, так чтобы он выполнял полезную работу, крутил всякие шестеренки и колесики. Ферштейн?

Мюних кивнул.

– А когда вы такую штуку смастрячите, – продолжал вещать Забубенный, – она двигатель, кстати, называется, ее можно и на галеру поставить. Тогда и весла не нужны. Будет летать быстрее ветра и даже против ветра. Такая галера «пароход» называется.

Забубенный заметил, что профессор Мюних больше не выражает удивления по поводу неожиданной лекции иноземца Забубенного. Он даже достал небольшую книжечку, сделал там несколько пометок чем-то похожим на карандаш.

– Пиши, пиши, – подбодрил его Забубенный, – Па-ро-ход. А потом, когда научитесь пароходы делать, можно и двигатель усовершенствовать. Чтобы не только на дровах работал, но и на бензине. Но, это вам еще рано. Пока котлами занимайтесь.

Григорий вдруг остановился и посмотрел на видневшийся за мачтами пришвартованных в гавани кораблей очень красивый замок. Тот, что стоял на недалеком острове и был похож на римскую виллу. Это его Григорий видел с самой верхотуры, когда спускался вместе с женой императора к воротам Неаполя.

– Что это? – поинтересовался любознательный механик.

– Это замок Кастель дель Ово – сообщил Мюних – Возведен на этот остров еще в прошлый век на фундаменте старинной римской виллы.

– Значит все-таки римской, – огорчился Забубенный, – жаль, я думал греческой.

– Наш император любить все римское, – сообщил профессор, – мы иметь счастье жить в великой и священной римской империя. А этот город, – профессор повернулся в сторону гор и указал на ютившиеся на покатых склонах дома, замки и церкви, – один из главных городов империи. Но…столица все-таки находится в Палермо, на острове.

– Понятно, – кивнул Забубенный, – Их ферштээ. Данке шён, херр Мюних.

– А это, – профессор указал на один из видневшихся в городской черте богатых замков, – Кастель Нуово, замок, который наш мудрый и щедрый император подарил своей жене Констанции в день свадьбы.

– Что вы говорите, – делано удивился Григорий, – и часто она там бывает?

– Она там жить всегда, херр Грегор, – развел руками профессор, – когда не находиться в столице. Там у нее свои покои в главном дворец и еще один замок для отдыха.

Забубенный призадумался.

– Ну, мы, кажется, здесь все осмотрели, – сказал он, наконец, глядя вслед последней запоздалой лодке рыбаков, – не пойти ли нам в город. Погулять в окрестностях этого живописного Кастель Нуово. Заодно расскажете, как и что называется.

– О, йа! – согласился профессор. – Их мёйхте… Я хотел бы показать вам очень много в Неаполь. У нас есть университет и еще у нас есть богатый зверинец. Там жить зверь со всего свет. Есть обезьян и даже большой слон из Африка.

– Слона я видел, – подтвердил Забубенный, – своими глазами.

– Ви знать, что такое слон? – удивился профессор, – но это очень редкий зверь. Его видеть только те, кто жить за морем в Африка, и мы, потому что у нас есть лучший в мире зверинец. Слава император! Он не жалеть денег на наук и искусство.

– Да любой русский знает, что такое слон, – ошарашил профессора Забубенный, – у нас зоопарки чуть ли не в каждом городе.

– У вас такой богатый нация? – удивлению Мюниха не было предела, – я не знать об этом.