А. Живой - Сицилийское королевство

– Арбалетчиков на левый борт, – резанула воздух команда капитана, – налечь на весла!

– Вы можете укрыться, – сообщил своим чиновникам император, сам, между тем, оставаясь на корме галеры, которая медленно двинулась в сторону неприятельского берега.

Чиновники очень хотели последовать его совету, но покинуть императора в бою было равносильно самоубийству. Он часто рисковал своей и чужими жизнями, но все время оставался жив. А вот те, кто струсил у него на глазах, о карьере могли забыть. Император легко расставался с кадрами и находил новые.

Судно генуэзцев быстро приближалось, сразу три корабля имперского флота бросились ему наперерез, открыв огонь из катапульт. Однако генуэзцы тоже не прекращали огня, сосредоточив его на императорской галере, которую мгновенно накрыл рой арбалетных стрел. Чиновники попадали на палубу. Два сицилийских рыцаря прикрыли своими щитами и телами Фридриха. Один из них тут же рухнул замертво – стрела пробила ему шею.

Арбалетчики с галеры императора открыли ответный огонь, но генуэзцы, несмотря на это, продолжали рваться вперед и корабли вот-вот должны были столкнуться. На что они рассчитывали, Забубенный, прячась за мачтой, понять не мог – на хвосте у них висели три галеры неприятеля, а путь к берегу тоже был перекрыт подданными Фридриха. Прорваться сквозь этот строй им могло помочь только чудо. Видимо, капитан генуэзцев был смельчаком и решил убить самого императора, если понадобится, ценой своей жизни.

Со своего места Григорий разглядел, как на носу приближавшейся галеры зарядили катапульту, и сжался от дурного предчувствия. Тотчас огненный шар вспорхнул с атакующего корабля и с удивительной точностью врезался в борт галеры Фридриха, который мгновенно вспыхнул. Словно из-под воды возникли языки пламени и стали лизать обшивку корабля. Арбалетчики отпрянули от борта. Из-за поднимавшегося дыма стало почти ничего не видно. Огненный язык чуть не лизнул Забубенного, который тоже находился недалеко.

– Поворот на правый борт! – закричал капитан, – Мыло на палубу!

Тотчас из ниоткуда возникли два солдата с ведрами в руках и вылил на палубу какую-то мутную жижу. Один плеснул вдоль горящего борта, второй по проходу между скамейками рабов.

Галера отклонилась в сторону, но полностью осуществить маневр не успела – в этот момент раздался страшный треск. Это судно генуэзцев врезалось им в борт своим тараном. Кто-то упал в воду, несколько человек замертво свалилось с арбалетными стрелами в груди. Забубенный сделал шаг в сторону, поскользнулся и со всего маху грохнулся на палубу, с которой еле встал – так было скользко.

За те несколько секунд, что он пролежал на спине, Григорий заметил, как, разрезая небо на части, через всю палубу протянулись черные линии, и что-то с чавканьем вонзилось в деревянные борта. «Абордаж!» – в ужасе подумал Забубенный, вскакивая и бросаясь к противоположному борту прямо по скамейкам рабов.

Выбравшись наверх и схватившись за край, он бросил затравленный взгляд по сторонам. На корме вокруг Фридриха собрались все сицилийские рыцари и несколько арбалетчиков. За ними прятались чиновники. Юстициария среди них не было. Остальные солдаты выстроились вдоль борта в ожидании атаки противника. Было их здесь всего пять человек. Рабы в ужасе сжались внизу, пытаясь слиться со своими веслами.

Забубенный наклонился и поднял меч одного из убитых солдат. В этот момент раздались крики. Сквозь дым пожара на палубу посыпались черные куртки генуэзцев. То, что произошло в следующий момент, несмотря на серьезность момента, рассмешило Григория так, что он чуть не выронил меч. Генуэзские солдаты из абордажной команды, едва оказавшись на борту галеры, падали один за другим, поскальзываясь и роняя свое оружие, словно неопытные фигуристы. Арбалетчики Фридриха расстреливали их в упор, не упуская драгоценных секунд.

Атака захлебнулась, едва начавшись. Несколько человек все же прорвались к корме и напали на сицилийских рыцарей, но те бились насмерть. Они были в отличных доспехах, хорошо вооружены и быстро изрубили генуэзцев в ближнем бою. В этот момент раздалось сразу два новых удара и галера генуэзцев, вонзившаяся в судно Фридриха, сорвалась со своего места, оборвав абордажные веревки. Это подоспели имперские корабли второй линии, протаранившие противника сбоку.

Григорий вслед за арбалетчиками осторожно двинулся в сторону горевшего борта и осмотрелся. Его сильно беспокоило отсутствие юстициария Палермо – он ведь мог утонуть вместе с дарственной, которую Григорий так и не подержал в руках. И сквозь огонь Забубенный тотчас увидел чиновника, который нелепо барахтался внизу, схватившись за обломок весла. Но плавать ему оставалось недолго. От мощного удара генуэзская галера сдвинулась с места, и ее борт стремительно приближался к борту имперского корабля, охваченному пламенем. А, кроме того, юстициария заметил один арбалетчиков противника, он быстро натягивал тетиву, чтобы послать стрелу в почти неподвижную мишень. Позади него шел бой, но он почему-то решил разделаться именно с плавающим чиновником.

– Ну, уж нет, – решил Забубенный и, обернувшись, выдернул арбалет из рук мертвого солдата, лежавшего у него под ногами. К счастью он был заряжен. Солдат принял смерть, не успев выпустить стрелу по противнику. Забубенный сделал это за него. Он вскинул оружие и, почти не целясь, выстрелил. Генуэзец нелепо вздернул руками, выронил арбалет и рухнул в воду рядом со своей мишенью.

Райнальдо поднял голову и увидел Забубенного с арбалетом в руках. На его лице отразилось сильное удивление. Но время было дорого – борта двух галер быстро приближались друг к другу, ощетинившись острыми краями обломанных весел. Любой из них мог прошить юстициария насквозь, а если и пройдет мимо, его просто раздавит корабль.

Григорий хотел уже прыгнуть вниз, но это был не выход. Выбраться он бы уже не успел. Тогда механик снова стал озираться по сторонам и заметил кусок оборванной абордажной веревки, тянувшейся от крюка, который вонзился в мачту. Забубенный бросился к мачте по головам рабов, выдернул крюк, вернулся обратно и, зацепив его за пролом в палубе, бросил веревку вниз сквозь огонь.

– Райнальдо, хватайтесь! – заорал он, – я вас вытащу!

Два раза юстициарию не нужно было повторять. Он ухватился за конец веревки и подтянулся немного, но сил, чтобы выбраться, у него уже не осталось. Слишком долго барахтался в воде. Тогда Григорий крикнул ближайшего арбалетчика, и они вдвоем втащили сквозь огонь промокшего чиновника на борт. И вовремя. Охваченная огнем веревка вот-вот должна была разорваться. А борта галер сошлись со страшным треском, слившись в одно целое.