Виктор Мишин - Второй шанс. Начало

– Товарищ генерал-майор, разрешите доложить?

– Разрешаю, говори, сержант.

– Тащ генерал-майор, задача выполнена, во время операции по отвлечению противника было уничтожено два десятка солдат, девять человек захвачено в плен. Наши потери: ранено 18 человек, убито 6.

– Молодцы, ребята, такое дело сделали, – потряс меня за руку комдив.

– Товарищ генерал, мне необходимо вас покинуть.

– Не понял, что еще за новости?

– Я вам докладывал. На ваши поиски была отправлена группа разведчиков. К вам она не вышла, ребята могут попасть на немцев.

– Даже не знаю, как и поступить. Капитан, что думаешь?

– Ну, формально, нам он не подчиняется. Можем закрыть глаза.

– А не снимут ли с нас голову за то, что мы глаза закроем, – Лебедев задумчиво потряс головой.

– Товарищ генерал, разрешите просьбу?

– Тебе что-то нужно, ведь так?

– Если возможно, отпустите со мной мою бывшую группу, – произнес я и отвел взгляд.

– Ишь чего задумал – хитрец! А вот это я точно не имею права. Лучших разведчиков положить.

– Да никто не собирается их положить, пройдем аккуратно, поищем. Парней найдем и обратно.

– Сержант, ты что-то явно нахальнее стал, как звание получил. Вообще-то меня за это по голове не погладят. Ладно, но только благодаря твоим заслугам. Капитан!

– Да?

– А не послать ли нам разведку? – опять нарочито задумчиво, произнес комдив. – Проверить тылы, вдруг немчура за нами по пятам идет?

– Слушаюсь, товарищ комдив, вышлем группу Зимина.

– Ты все понял, сержант?

– Понял, товарищ генерал, разрешите идти?

– Иди!

– Спасибо, товарищ генерал!

– Бойцов береги, ну и сам… – Лебедев пожал мне руку, а Афанасьев подмигнул.

– Есть! – Я развернулся на пятке и зашагал на поиски бойцов. Найдя ребят в сторонке, я не знал, как начать разговор. С чего начать-то хоть. Выручили сами ребята:

– Серега, ты с нами? – окликнул меня Зимин.

– Немного не так, вы со мной? – Я пристально оглядел бойцов.

– А ты куда?

– Тут такое дело, – начал я, – сразу скажу, пойдут только добровольцы.

– Ну, опять начинается, – промычал казах.

– Серег, мы уже говорили тебе, куда ты, туда и мы! Без разговоров. Если, конечно, начальство не против, – чуть подумав, добавил Зимин.

– Даже обратно? – Мужики переглянулись, улыбки исчезли. На меня смотрели три пары глаз.

– В смысле, обратно? – первым спросил Зимин.

– В прямом. Обратно в лес, идем искать разведчиков, – продолжал я невозмутимым голосом.

– Это что же за разведка такая, что ее искать надо? – продолжал недовольно давить Саня.

– Которая и должна была вас обнаружить, но не успела, видимо, я к вам раньше свалился.

– Ясно, пойду, гранат побольше выпрошу, – сообразив, что затея рисковая, произнес Мурат.

– Ага. И патронов не забудь, – крикнул я вдогонку.

– Чего, постреляем? – подал голос Вано.

– «Здоровый», ты все еще не настрелялся? Мы там знатно пошумели мужики, наверное, придется и еще.

Лес жил, лес кипел. Жил своей удивительной жизнью. Одно настораживает и пугает, совсем не видно его жителей. Даже птицы как будто все испарились, исчезли. Война толкает от себя все живое. Идем по лесу, а кажется, что по кладбищу. Наверное, потому что это и есть, одна общая, братская могила. Не важно, свои или чужие, но трупов кругом – тьма!

Где-то в стороне слышалась стрельба, но довольно редкая. Как будто люди боялись нарушать тишину леса, но все же тревожили ее – мертвую тишину живого леса. Выйдя на небольшую полянку, открылась страшная картина: множество погибших солдат обеих армий. Кругом были люди, неживые, но люди. Страшно, очень страшно все это видеть. В XXI веке и не представить себе такое. Смердело, запах разложения густо висел в воздухе.

Невдалеке простучал немецкий пулемет, как швейная машинка прострекотала. Любой звук на войне хочется сравнить со звуками мирной жизни. Порой получается, но не расслабишься – нельзя. Поляну пересекли ползком и чуть не наткнулись на немцев. Те шли широкой цепью, нас заметили сразу.

Перестрелка началась резко, выстрелил карабин, с хрустом треснула мосинка. Кто-то из наших кинул гранату, да не одну. В ответ летят и немецкие гранаты. Взрывы раздались близко, заставив вжаться в землю. Осколки, не разбирая дороги, свистят вокруг. Что-то обжигает ногу, не сильно, сразу и не заметишь. Лишь тепло, быстро переходящее в жжение, растекается по ноге, заставляет опустить глаза. Штаны окрашиваются в красный цвет. Вроде и не больно, но панику не заткнешь. Блин, твою мать! Ранило. Черт, тут даже антибиотиков нет. Так – стоп. Надо эту панику прекращать, до добра не доведет. Вон, лежавший рядом казах увидел, что я ногу разглядываю, посмотрел и кинулся ко мне. Встав почти в рост. Сейчас приставать начнет.

– Куда, дурак! – я выматерился. – Мурат, не время, тут не очень серьезно, даже не больно, – попытался я пресечь деятельность казаха, уже начинавшего осмотр.

– Ага, так я и поверил, – он достал нож и прицелился резать штаны.

– Ты чего удумал, демон казахский?

– Штаны резать буду. Сам ты демон, – спокойно продолжал друг.

– А я чего, в одних портянках потом пойду? Сниму сейчас, по сторонам смотри, – кое-как снял штаны, боль и вправду была несильной. Как ни странно, но страха не было. Как будто с уже затянувшейся ранки корку отодрали, щипало да подергивало немного. Казах сноровисто полил водой и забинтовал. Пока бинтовал, его и самого чуть не пристрелили. Пули свистели прямо над головой. Ранка была чуть выше колена. Нога гнется, короче нормально, лишь бы грязь не попала. Одевшись прямо лежа, кивнул Мурату в благодарность, он кивнул в ответ и отполз за соседнее дерево.

Мы рассредоточились в пределах видимости. Стреляли куда-то, теперь и я понял, зачем стрелять вслепую. Когда пули свистят, поневоле будешь лежать, это сдерживает атаку. Я тоже стрелял, просто так, больше в направлении. Потихоньку все затихло, раздавались лишь одиночные, скупые выстрелы. Но долго нам лежать нельзя, немцы могут дождаться подкрепления – и тогда точно хана. Найдя глазами казаха, я показал ему сжатый кулак и махнул им в сторону немцев. Мурат в ответ, указал пальцем влево. Я решил приблизиться к нему. С другой стороны к нему уже ползли Саня и Вано.

– Сань, надо вперед, а то нас тут зажмут, – прошептал я Зимину.

– Подожди, сержант. Слышишь слева стрельба? Там наши, – указал направление Саня.

– Думаешь? Немцы тут везде, хрен поймешь, кто там пострелушки устроил.

– Не, там сначала «Папаша» стрекотал, длинными, а когда граната взорвалась, там матерились.

– Точно? – я недоуменно поднял бровь.

– Как если б сам ругался, – Мурат был уверен.

– Тогда попробуем так, Сань, ты с Вано зайдешь справа, а мы с Муратом, прямо ползем.