Виктор Мишин - Второй шанс. Начало

– Да помню, помню. Ты вот что, Серега, как думаешь, нам когда из города уходить?

– Так нас тут и не держит ничего. Немцев мы тут сами всех не вычистим, данных по обороне гансов полно. Надо вылезать.

– Так ведь не дадут просто уйти? – покачал головой Зимин.

– Ну, придется настоять, – махнул я рукой.

На улицу мы вышли спустя пару минут. Скоро утро, но светлеет поздно, может, успеем до рассвета. Форму «фрицевскую» мы не снимали.

– Командир, а может, на БТРе поездим? – показал рукой на «Ганомаг» Вано.

– Да хрен его знает, остановит кто и чего делать будем?

– Бошки пооткручиваем и дальше поедем.

– Пошли уже, крутильщик. Слышишь, стрельба раздается везде. Может, не обратят немцы внимания, что тут стреляли?

– Так тут же штаб, наверняка припрутся посмотреть.

– Тоже верно. Любопытство возьмет верх. Давай знаешь чего, переставим БТР жопой к дому.

– Чтоб пулемет по курсу стоял? – улыбнулся Здоровый.

– Точно. Если наткнемся на кого-нибудь, вернемся сюда и засядем в нем. Дадим парням время свалить.

Опять крадемся под стенами как мыши. Уже попались два патруля, довольно праздно шатающихся. А вот третий двигался целенаправленно в сторону штаба. Четверо солдат, все с МР-40, рожи уверенных в себе людей – сытые и наглые. Не кутались, подпрыгивая от холода, а чуть ли не чеканили шаг. Мы замерли, не зная, что делать. Убегать было поздно, оставалось напасть, только нужно выбрать момент.

– Лейтенант, думаю, что здесь нас быстро увидят, – прошептал Вано.

– Это ты шутишь так? – спросил я. – Давай в подъезд, там схоронимся.

– Так прямо оттуда и перестреляем их, – предложил Вано.

Я сунулся первым, осмотрелся, никого, подал знак Вано. Быстро прикрыв дверь, мы стали ждать. Немцы появились быстро. Через щель в двери мы наблюдали за ними.

– Еще бы полминуты и – все, – вырвалось у Вано.

– Точно. Смотри, как дойдут до угла – валим их. Там их никто не увидит. Если дадим уйти – будет шум. Они точно к штабу лезут.

– Командир, давай я выйду. Начнем стрелять, я их в подъезде спрячу, может, не сразу найдут.

– Давай, только тихо. Тут и десятка метров нет.

Немцы настороженно приближались к углу дома, уйдя за который мы их потеряем из вида. Вано лег на землю, выставив руки с наганом перед собой. Я устроился в дверном проеме.

Когда упали два солдата, оставшиеся обернулись быстро, но тут же завалились на своих коллег. Классная штука – наган с глушителем. Четыре хлопка – четыре трупа. Я высунул голову в окно, осматривая улицу, а Вано уже тащил за ноги двух немецких солдат. Пока он таскал, я наблюдал по сторонам. Послышался шум. Я тут же пулей подскочил к лестнице и взглянул вверх. Вроде никого. Осторожно дозарядил револьвер, послышался легкий щелчок, Вано сделал то же самое. Со лба стекали струи пота. Аж взмок. Не гляди, что мороз. Я замер, прислушиваясь к шуму на лестнице, и держал наган наготове. Шум не повторялся. Я подождал еще несколько секунд и двинул к двери. Там уже заждался притаившийся Вано.

– Ну чего там? – тихо спросил он.

– Да хрен его знает, валить отсюда надо, – заключил я.

– А с этими что делать? – спросил Вано, показывая на два оставшихся трупа, лежащих на углу дома.

– Давай тащи, я у двери постою, послушаю.

Я не устоял, медленно, осторожными шагами вернулся к лестнице. В подъезде было тихо. От двери послышались звуки волочения. Я быстро подскочил к Вано и помог втащить немцев одного за другим.

– Посидим здесь немного. Может, услышим чего. Да и позиция хороша. Если кто пойдет, мимо нас не проскочит.

В подъезде мы просидели около получаса. Я сходил до верхнего, третьего, этажа, никого не обнаружил. А вот когда мы выползли наконец на улицу, из соседнего подъезда услышали голос.

– Дяденьки командиры. – Я аж подпрыгнул от неожиданности. Мы обернулись. Голос принадлежал мальчонке лет десяти.

– Ты кто такой, – тихо спросил Вано.

– Федя я, Скворцов. Я живу здесь.

– Ты чего, один, что ли? – спросил Вано.

– Да, всех угнали куда-то. Я с бабкой был, так она померла. Вот и сижу один.

– Давно? – спросил я.

– Четыре дня как бабушка померла. Выходить боюсь.

– Ты чем питался-то, четыре дня?

– Ничем, воду из снега топил.

На пацана было страшно смотреть.

– Немцев тут рядом не видел? – решил я разузнать, вдруг парнишка видел чего.

– Так я вам из окна могу показать, где они есть. Они по домам ходили, я прятался. Потом перестали. Я все время их вижу из окна.

– А как ты к нам-то решился выйти, мы ведь в немецкой одежде? – Вано вопросительно посмотрел на мальчишку.

– Так и не хотел, но потом увидел, как вы фашистов постреляли, ну и решил, что вы наши. А чем вы их так тихо убили?

– Пойдем к тебе в комнату, там и покажу, – оборвал я его речь. – А то еще кто припрется.

– Не, не придут, – покачал головой Федя, – они пьяные все. Я видел, как они много бутылок в дом пронесли.

Мы поднялись по лестнице на второй этаж.

– Эту дверь не открывайте, – показал на первую дверь Федя.

– А что там? – спросил любопытный Вано.

– Бабушка, – мальчик слабо всхлипнул и провел рукой по лицу. Блин, хоронить-то не кому теперь, как он не испугался только с мертвой бабушкой рядом ночевать. Малой ведь совсем. Хотя сейчас, наверное, никого ничем не удивишь.

Малец провел нас в комнату, подошел к окну и указал на соседний дом, стоящий так, что мы с Вано, его никак бы не обошли. У дома стояла пара мотоциклов, грузовик и – ТАНК. Вот бы мы влипли, если бы не парень. Прямо к ним и вышли бы.

– Слушай, Федя, – начал Здоровый.

– Я Федор! – сжав губы, проговорил малец.

– Хорошо, как скажешь, – выставил руки перед собой Вано, – не обижайся. Много там фрицев? Или не видел?

– Вчера меньше стало. Целый грузовик набился, уехали с самого утра. За город, – и Федя показал направление.

– Понятно. Есть хочешь, Федор? – Я снял мешок со спины. Вот хрень спросил.

– А у вас есть?

– Да есть немного, чай ты не крокодил, прокормим, – улыбнулся я.

Здоровый открыл ему банку тушняка и дал кусок хлеба.

– На, лопай. Только немного для начала, а то живот прихватит. Потом еще дадим.

Парнишка сначала глотал не жуя, но после того, как ему Вано объяснил, что не надо торопиться, стал есть поспокойней.

– Значит, пьяные говоришь? – Я задумчиво смотрел в окно.

– Угу, – промычал Федор, уплетая тушенку, – они постоянно пьют.

Я разглядывал дом, в котором жили немцы.

– А не знаешь, почему они этот дом выбрали, а не твой, например? – спросил Здоровый.

– Там женщины остались. Их не стали угонять. В первые дни кричали там громко, теперь тихо стало, – отвечал мальчуган.

– Вано, отойдем в сторонку, – предложил я.

– Не оставляйте меня здесь, дяденька командир, – вдруг запричитал Федя. Вот ведь пацан. Четыре дня с мертвой бабкой жил, а встретил людей и теперь боится от нас отходить.