Виктор Мишин - Превратности судьбы

Особист тем временем закончил свой разговор с комполка и двинул куда-то к соседним домам. Осторожно выбравшись из развалин, черт, камень под ногой двинулся и слегка стукнул о другой, я последовал за особистом. Надо проследить, в каком домике он квартирует. Капитан шел быстро, боится, гад, что немчура может здесь ползать, вот и идет чуть ли не бегом. Завернув за угол, особист ненадолго исчез из моего поля зрения. Добравшись до угла, я осторожно выглянул из-за него и тут же убрался обратно, так как увидел капитана с направленным в мою сторону пистолетом. Грохнул выстрел, черт, что теперь делать? Ведь он точно меня узнал, расстояние всего пару метров было, теперь капитан заявит, что я его преследовал.

– Товарищ капитан, вы чего по своим пуляете? – включил я дурака.

– А ты не «свой»! – грубо отозвался особист. – «Свои» не следят за своими командирами. Выходи давай, дело я на тебя все равно завел, а теперь еще добавлю попытку убийства представителя особого отдела.

– Товарищ капитан, ну вы же сами понимаете, что это чушь…

– Выходи, сказал, оружие брось за углом, а сам лапки кверху и сюда.

Черт, уже слышатся шаги, где-то совсем рядом, но вдруг обрываются, раздается тихий шорох.

– Работай, я тут слегка «притормозил» одного, пущай полежит, – Петя говорил тихо, особист за углом точно не услышит.

Вот и напарник замарался, можно сказать, жизнь он себе точно осложнил.

– Я выхожу, не стреляйте. – Один из штыков у меня находится между лопаток, рукоять чуть выше, чтобы легче было доставать.

– Что там у тебя, кидай перед собой. – Выкинул нож и «феньку», которую всегда с собой таскаю, так, чтобы из-за угла было видно.

– Пистолет и винтовку! – требовал особист.

– Да нет больше ничего, я к штабу пошел, поэтому и не брал огнестрельного, – собравшись с мыслями, я шагнул из-за угла. Вообще-то уже поздно что-либо предпринимать, меня же и возьмут за задницу. Попробовать заболтать его?

– Что тут происходит? – зычный, громкий командный голос раздался позади особиста. Тот дернулся, но, сука, взял и выстрелил, с перепугу наверное. Я, едва заметив, как капитан поднимает руку, упал на колени, это и спасло, пуля сбила с меня шапку, гад, точно в грудь бы попал.

– Отставить стрельбу, капитан Мосийчук, уберите оружие немедленно! – человек, приказывавший особисту, был не кто иной, как начальник особого отдела дивизии, хороший мужик и меня он знает не понаслышке.

– Товарищ генерал, я вам докладывал об одном сержанте, вот он, хотел меня убить за то, что я на него дело завел, решил, наверное, что без меня дело замнут.

– Ты в своем уме, Мосийчук? – генерал подошел вплотную к нам, я успел уже подняться с земли и разглядывал простреленную шапку. – Я тебе еще при твоем докладе все сказал, что думаю по поводу этого бойца, а ты все свое гнешь. Мне бы тысячу таких, как он, мы бы уже немца из Ростова выгнали, – произнес генерал Иволгин и протянул мне руку. Сомневаясь в решении генерала пожать мне руку, я робко и нерешительно протянул свою и пожал крепкую ладонь Иволгина.

– Товарищ генерал, он следил за мной, хотел убить…

– Все, ты мне надоел, – зло бросил в сторону капитана Иволгин, – ты знаешь, кем этот парень был в Сталинграде? Если бы он хотел, он бы тебя с полукилометра шлепнул бы, одним выстрелом, и концов бы не нашли, – отчеканил генерал. – Завтра жду к себе, для объяснений, прямо с утра.

– Есть, – тихо ответил особист и ушел.

– Ну, Иванов, да? – обратился ко мне генерал.

– Так точно, товарищ генерал, – спокойно ответил я.

– Чего вы с ним не поделили-то? Весь день сегодня о тебе слышу, жалуется он, дело завел, что произошло?

Я рассказал, как было дело, а позже, решив, что хрен я дам особисту безнаказанно поливать меня грязью, добавил от души:

– Товарищ генерал, да, я шел за ним, так как хотел проследить. Мне стало интересно, зачем этот человек хотел гибели всего нашего батальона?

– Как это? – не понял Иволгин.

– Ну, вот как это еще можно объяснить?

Я воспроизвел для начальника особого отдела свои мысли относительно действий особиста. Генерал задумался, причем всерьез.

– Так уж прямо шпионом я его назвать не могу, но припоминая некоторые делишки, что тот проворачивал в последнюю неделю, и у меня появились подозрения. Короче, завтра в девять утра жду к себе, нужно все обдумать и кое-что предпринять, все ясно?

– Так точно, – вскинул я руку к виску, перед этим нацепив шапку.

– Свободен, граната твоя? – указал генерал на лежавшую в снегу «феньку». Снег здесь был утоптанным и граната не глубоко провалилась.

– Моя.

– Забирай, до завтра!

Разойдясь в разные стороны, побрел в расположение, попутно пытаясь найти глазами Петю. Куда он спрятался? Блин, он ведь кого-то по голове приложил.

– Командир, я тут! – из-за ближайшей хаты высунулся напарник.

– Петь, ты кого там прибил-то? – подскочив к парню, спросил я.

– Да, боец уж больно прыткий попался. Вынырнул из сарая, что по левую руку стоит, и побежал на выстрел.

– Ну, он хоть живой там?

– Да ни фига ему не будет, я ласково, – улыбнулся Петя. – А хорошо все же, что генерал так вовремя появился, – радостно заметил напарник, ему не хотелось, чтобы я грохнул этого хмыря.

– Наверное, время покажет.

Утро началось для меня в пять утра. Как вы думаете, почему? Не-а, ни фига не немецкая атака. Этот чудак на букву «М», особист который, пришел аж с четырьмя бойцами конвойной роты, меня арестовывать значит. Я даже не думал сопротивляться. Спокойно дал себя обшмонать и даже подставил руки под наручники, ага, их этот упырь тоже принес. Петя пытался что-то сказать, проснулся, когда вертухаи завалились в землянку, но увидев дуло автомата, остался сидеть на нарах. Я только головой ему покачал, давая понять, что не стоит в это влезать. Капитан Мосийчук торопился, это понятно, ему самому утром на «ковер» к начальству. Только вот что мне-то делать, генерал назначил в девять утра, а как я теперь к нему попаду?

– Товарищ капитан…

– Гражданин капитан! – резко оборвал меня особист.

– Да мне все равно, меня начальник особого отдела дивизии будет ждать в девять утра, вы ему не забудьте сообщить, по какой причине я задержусь.

– Не задержишься, трибунал сейчас довольно быстро работает.

– Гражданин капитан, вы же понимаете, что это самоуправство. Вас самого накажут. Ну, посчитали вы, что я вас чем-то обидел, могли бы и понять, люди на передовой, нервы ни к черту, дали бы в ухо и всего делов…

– Ты – ВРАГ НАРОДА! Хорошо замаскированный враг. Я из тебя всю душу вытрясу, всех своих хозяев мне выложишь на блюдечке.

– Да я и так скажу, зачем трясти-то? – удивился я. – Родина, товарищ Сталин и весь советский народ, вот мои хозяева, а у вас разве не так? – Удар у особиста, надо заметить, неплохой. Зуб у меня вылетел так, словно и не было. Сплюнув кровь и вытерев кулаком рот, я решил идти до конца.