Владимир Поселягин - По прозвищу Адмирал

После погрузки мы колонной покинули овраг, вернувшись на дорогу. Впереди ехали мотоциклы как разведчики. Все трое на них надели немецкую форму с бляхами жандармов. Мой грузовик за ними, остальные четыре сзади. Добрались до спрятанных мотоциклов. Дороги пока пусты, пропавших не ищут, видимо, не вышло контрольное время для связи. Один из фельджандармов был радистом, в коляске одного мотоцикла имелась переносная радиостанция. Моряки оседлали трофеи и, замыкая, последовали за нами. Доехали до стоянки освобождённых нами пленных благополучно, не встретив немцев. К судам я решил технику не перегонять. Колеи остаются, причём хорошо заметные.

Опознались — я так же выглянул и помахал фуражкой, после чего свернул и первым двинул к оврагам. Грузовики и мотоциклисты следовали за мной. Проезжая, я приметил замаскированную пулемётную точку. В овраге освобождённые кто лежал, кто, привстав, наблюдал за нами, кто ел. Караулов с Ефремовым проводили опрос. При моём приближении капитан объявил всем построение, и когда мы остановились, на дне оврага уже выстроилась шеренга бойцов и командиров.

— Принимай технику, капитан, — покидая кабину, хлопнул я по раскалённому капоту. — Во, махнул не глядя.

— А на что махнул? — подходя, поинтересовался тот.

— На пули.

Это вызвало смех тех, кто слышал разговор.

Познакомив Караулова с моряками и девчатами, по-тихому сообщил ему, как освободил и куда немцы их везли, отчего у него заходили желваки на скулах. Не понравилось ему то, что я рассказал. Он велел всех опросить и, выстроив моряков, в том числе и из освобождённых пленных — девчата оставались здесь вместе с бортмехаником, — повёл их к стоянке трофейных кораблей. Кстати, Аня вошла в строй моряков, будто тут и была, да и они её за свою считали. Лазарев хотел было пообщаться с освобождёнными моряками, двоих он опознал, тоже из их флотилии, но я пообещал, что чуть позже, после общения с особистами, их сопроводят к нему на борт катера для пополнения команды. По-другому никак. Так что тот лишь махнул рукой, мол, приметил их. Караулов подтвердил, что и моряки переходят в моё подчинение. Была-таки вторая шифровка с просьбой встретить их. С сильным опозданием, тут непонятно, ругать или благодарить, но всё же сообщили.

Моряки приняли бронекатер. Маловато их на него, но ничего, скоро пополнение будет. А баржу так и будем буксировать. Всех четверых летунов отправил на неё, и Лёхе я велел принимать командование зенитками. Покомандовал катером — и будя, пусть теперь профессионалы этим занимаются.

Теперь, когда часть плана выполнена — ещё группа с замом Караулова не вернулась, — можно начинать воплощать свои идеи в реальность.

Начало темнеть, но отдыхать было некогда. Убедившись, что моряки устроились, я проверил, как дела у моих, и, прихватив Олежку с лайками, направился обратно к освобождённым. Олег у меня за посыльного был. «Люгер» я сменил, их несколько у нас в трофеях было, свой отдал деду, чтобы он почистил всё с автоматом, а его забрал.

Караулов часа за два до нашего приезда, после того, как всех покормили, построил людей и провёл опрос, узнав, у кого какие специальности. Особенно интересовали танкисты, пулемётчики, зенитчики, артиллеристы, моряки, ну и пехота. Остальным воинским специальностям также дело найдётся.

Среди освобождённых пленных нашлось трое водителей, и они, осмотрев машины, устроились в кабинах грузовиков, это теперь их техника, за которую они отвечали.

Девушки-медики осмотрели раненых танкистов и моряков и сообщили, что у троих воспаления, нужно раны чистить. Более того, у одного пулевое ранение, а выходного отверстия нет. Нужна настоящая операция, требовалось извлечь пулю. Рана гноилась. На борту баркаса имелось помещение санчасти, но там, скорее, палец перевязать, шину на перелом наложить, гипс, в конце концов, а для операций не годится, хотя медикаменты имелись и вроде даже какие-то инструменты. Мы, когда с дедом проводили инвентаризацию, то всё осмотрели и записали, но не всё нам там понятно было. Потом заперли помещение, за него дед отвечал, пока на борту для него не было ответственного работника. Да у нас половина помещений закрыта, и пассажирам туда доступа не было, только команде. Такие внутренние правила с инструкциями, написанные мной. Команда уже с ними ознакомилась, Юра проследил, чтобы от зубов всё отскакивало.

Забрав три десятка бывших пленных, всех раненых, а также наших медиков, которых очень уставший и невыспавшийся Ефремов уже опросил, я направился обратно к стоянке. Опрос теперь вёлся в кузове одного из грузовиков, туда принесли стол, три стула и бумагу с письменными принадлежностями. Керосиновая лампа не демаскировала отсветами лагерь, за этим строго следили. Все, кого я забрал, — это те, кто не будет участвовать в боевых операциях на суше, станут основой команд и расчётов нашей флотилии. Пока они устраивались на берегу, но девушек, подсвечивая фонариком с синим фильтром, я провёл на борт буксира, опознавшись с вахтенным. Старшина-кок их уже ждал, приготовил им поздний ужин. Но вначале девушки пошли в душ, даже мой пришлось временно сдать в аренду, и устроили постирушки. Им из запасов судна выдали временную замену, пока их влажная выжатая форма подсохнет.

После ужина в кают-компании медики, сдвинув столы, устроили операционную и перевязочную. И до полуночи успели оказать помощь всем раненым, включая того самого тяжёлого, старшего сержанта артиллериста. Операцию провели нормально, — Зимина, несмотря на то что выпустилась лишь в прошлом году, уже имела немалый опыт операций. Я только помогал с переводом медикаментов, там на немецком обозначения были.

С утра, сразу после завтрака, я принялся за дела. Караулов был мне помощником, хотя и выглядел немного помятым. Он был несколько смурной — прошёл контрольный срок возвращения его парней, и капитан тревожился. Однако в работу включился со всей энергией. Многих пленных удивило, что имевшиеся в наличии командиры действительно тянутся передо мной и во всём слушаются, обращаясь как к командиру. Но им быстро разъяснили: приказ с Большой земли.

Лазарев принял шестерых морячков, двое были ранены, но он сказал, что у него они быстро придут в норму. Так что распределял их по постам сам. Двоих всё-таки выделил в команду баржи. Рулевого и командира, того самого старшего матроса Архипова. Было пятеро зенитчиков, их распределили по зениткам, восемь артиллеристов их усиливали. Кто-то пошёл в расчёт «ахт-ахт», остальные по мелкокалиберным расползлись. Лёха ими командовал, формируя расчёты. Маловато людей, не хватало.

Танкисты и техник начали осмотр танков. Причём со слов сержанта, механика-водителя КВ, который за старшего был, а двое других — заряжающие, немецкие танки им знакомы. Правда, «четвёрки». С «троечками» дела ещё не имели, но освоят. Техник, а тот действительно был ремонтником с «летучки», им помогал. Все парни были из одного танкового полка, и только двое из одного экипажа. Кстати, эта колонна действительно была из не самых спокойных пленных, поэтому и усиленный конвой, так что парни были рады освободиться, злы и рвались в бой. Но с таким пополнением наши запасы продовольствия быстро таяли, а камбузы баркаса, баржи и катера просто не способны были на всех приготовить, и часть людей питались всухомятку. Дед, как мой зам, выдавал припасы.