Вадим Полищук - Капитан Магу-2

— Ну чего встали?! Перевяжите его!

Голос Алекса дрогнул, но он постарался взять себя в руки.

— Да не так! Шинель снимите! И мундир тоже! Где этот чертов фургон?!

Фургон, наконец, подъехал. К этому времени, солдаты замотали живот капитана Червонозерского, не экономя бинтов.

— Сена под него подложите! Нет сена? Снимите пару шинелей с убитых!

Солдаты торопливо содрали с убитых две шинели, что почище, постелили их на дно фургона.

— Грузите, — приказал солдатам Алекс, — да осторожнее! Шрапнель не убила, так вы добьете! И шинелью его накройте, замерзнет ведь!

— Господин капитан, тут портупея его…

Возле Алекса замер рядовой, державший в руках портупею с саблей и револьвером.

— Клади в фургон, — распорядился капитан.

Сабля оставалась в ножнах, а вот офицерский «гранд» висел на тонком кожаном шнурке. Капитан взял в руки револьвер, провернул барабан, все патроны были на месте. Судя по всему, Анатоль шел в атаку с револьвером в руке, а выстрелить так и не успел, ни разу. Алекс вернул оружие в кобуру, и уже хотел застегнуть клапан, как до него донеслось едва различимое.

— Черт, больно-то как…

Капитан торопливо метнулся к раненому.

— Анатоль! Ты слышишь меня, Анатоль!

Нет, не слышал, только начал просить воды. Алекс грозно уставился на фурлейта.

— Воды ни в коем случае не давать, как бы не просил!

— Так точно, господин капитан, не дам!

Капитан выбрался из фургона наружу и приказал.

— Гони в госпиталь!!! Живым не довезешь, шкуру спущу!!!

Щелкнул кнут, фурлейт погнал свой транспорт обратно к руоссийским позициям, откуда сегодня утром началось наступление на Лочев. Погнал, это громко сказано. Обозный фургон, запряженный парой тяжеловозов не самый быстрый способ доставки раненого в госпиталь, но другого под рукой не было. Капитан Магу продолжил руководить действиями своих подчиненных, то и дело, подгоняя солдат, но время от времени он оглядывался, отыскивая взглядом ползущий по полю фургон.

Как не подгонял капитан подчиненных, а сбор убитых и их оружия затянулся до самой темноты. Рассудив, что на ночь глядя явно не следует выступать обратно к месту дислокации полка, Алекс приказал разбить лагерь на том же месте, где рота провела предыдущую ночь. Теперь никто не запрещал жечь костры, поэтому, была возможность приготовить горячий ужин и провести ночь в тепле.

Утром, прежде чем рота тронулась в обратный путь, Алекс нашел время заехать в госпиталь гвардейского полка. К его разочарованию, госпиталь со всеми ранеными успел убыть. На месте осталась одна единственная палатка, в которую сложили тех, кому медицина помочь была бессильна. При них оставили двух санитаров, одного из них, того, что выглядел посмышленее, капитан Магу и взял в оборот.

— Давай, вспоминай! Капитан Червонозерский из гвардейского гренадерского, ранение в живот. Вспомнил?

— Вроде, вспомнил, господин капитан.

— Так «вроде» или вспомнил?

— Вспомнил, господин капитан, был такой, точно был!

— И что с ним? Живой?

— Вроде, живой…

— Так «вроде» или живой?

— Живой… Вроде… Был… Господин капитан, тут такое творилось! Руки-ноги отрезанные ведрами выносили! Нет, если бы помер, я бы точно запомнил. А раз не помню, чтобы хоронили, значит, увезли его.

— А куда его эвакуировали?

— Куда и всех, в Ясен…

Поняв, что большего от этого «сообразительного» санитара ему не добиться, Алекс вернулся к роте. Все равно обратный путь лежал через Ясен, а там можно будет изыскать возможность навести справки о состоянии здоровья гвардии капитана Червонозерского.

На обратный путь рота затратила намного больше времени, чем на дорогу к Лочеву. Во-первых, начала сказываться усталость, да и моральное состояние солдат после работы похоронщиками было подавленным. Во-вторых, с началом очередной оттепели дорогу развезло. Солдатские сапоги вязли в грязи, как и колеса обозных телег, а также фургонов санитарных транспортов. Временами, обозные лошади не могли втащить повозки на подъем, они вставали, тяжело поводя боками и не реагируя на крики фурлейтов и удары кнута. Приходилось оказывать обозным помощь. Там, где не могли справиться лошади, выручали руки и плечи руоссийских солдат.

В один из дней, когда рота вставала на ночевку у дороги, записной ротный остряк подкатил к Алексу с вопросом.

— Господин капитан, ежели мы заместо лошадей телеги тягаем, так может нам от казны и овес за это полагается?

Находившиеся поблизости солдаты тут же насторожили уши в ожидании ответа ротного командира. Пришлось спешно придумать ответ, который хоть немного поднял бы дух нижних чинов.

— Овсом могут питаться только лошади и бритунийцы. Ты, часом, не бритунийский шпион, если так по овсу соскучился?

— Никак нет, господин капитан, — выпучил глаза рядовой. — Да как же можно…

— В таком случае, овес ты получишь, только когда мы тебя в артельную телегу запряжем вместо лошади! Согласен? Нет? Тогда топай за перловкой и мне заодно принеси.

— Слушаюсь, господин капитан!

В походе ротный командир питался из солдатского котла, за что исправно вносил соответствующую сумму в артельную кассу. Сваренная на воде перловка малость отдавала синевой. В этой липкой массе местами виднелись желтоватые пятна какого-то жира. На соли артельщик в очередной раз сэкономил. Очень захотелось дать мерзавцу в морду, да кашу надо было съесть, пока она не остыла, холодная каша становилась совсем уже несъедобной.

К месту дислокации полка рота прибыла в первой половине дня. Еще в полуверсте от деревни капитан Магу заметил неладное — в населенном пункте царила какая-то суета, мелькали между домов солдаты и лошади. Едва только солдатские сапоги сменили дорожную грязь на уличную, как стала ясна причина происходившего — полк явно готовился к передислокации.

Встречать вернувшуюся роту вышел сам командир полка. Приняв рапорт капитана Магу, и уточнив потери, подполковник Чанаев поинтересовался.

— А разве посыльный мой до вас не добрался?

— Никак нет, господин подполковник, видимо, в дороге разминулись.

— В таком случае, господин капитан, вам крупно не повезло. Получен приказ о передислокации полка в Лочев, будем там гарнизонную службу справлять.

Алекс едва удержался от того, чтобы не высказать при начальстве все те чувства, которые он испытывал в тот момент.

— Вполне вас понимаю, — сочувственно склонил голову подполковник, — но приказ — есть приказ. Основные подразделения полка выступают сегодня, а обоз и тылы — завтра. Вашей роте разрешаю остаться здесь до завтра.

— Премного благодарен, господин полковник!

Это означало, что в Лочев пятая рота прибудет последней, следовательно, квартиры ей достанутся по остаточному принципу, то есть самые худшие. Но другого выхода не было, сразу развернуться и проделать обратный тридцативерстный путь по разбитым и расквашенным горным дорогам не было никаких сил, ни физических, ни моральных. Алекс только рукой махнул.