Константин Калбазов - Фаворит

–Не стану я тебе желать здравия. Почто в дом ко мне как тать ворвался?

–А как же к тебе еще-то хаживать в гости, коли ты козни устраиваешь и через них дюжину ближайших дружинников боярина Карпова побили.

–О чем ты толкуешь?–Искренне удивился купец.

–А ты не ведаешь?–Ерничая, поинтересовался Кузьма.

–Да Богом клянусь, в толк не возьму о чем речь.

–Ишь ты. Поди и крестным знамением себя обмахнул бы, кабы руки не были связаны?

–Уж не сомневайся.

–А как крестился бы, а Анатолий Федорович. По православному обычаю иль по латинянскому.

–Ты это о чем тут толкуешь!?–Возмутился купец.

–Ну так ты же в годы младые в Вильненском коллегиуме учился. А там вестимо, нашего брата сманивают в латиннскую веру. И те кто духом слаб, поддаются уговорам да посулам.

–В коллегиуме учился. В латинянскую веру склоняли. Пороли чуть не каждую неделю. Да только я как был, так и остался православным. Оттого по сей день у меня на спине зарубки от той науки.

–Складно, Анатолий Федорович. Очень складно. Да только ты лучше не упорствуй. Глядишь договоримся еще. А не договоримся, ты что же думаешь сам через дыбу на плаху пойдешь? И семью твою туда же препроводим.

Нет, не наглое поведение подручных боярина убедили Кучеренко в том, что все происходящее тут более чем серьезно. И не слова Кузьмы. А то, как он это сказал. Равнодушно. Так словно говорит уже и не с человеком. Вот именно в этот момент купец и испугался по настоящему. Но надо отдать ему должное, не за себя.

–Кузьма Платонович, тащи меня на дыбу. Веди вместе со мной моего приказчика, от коего у меня тайн никогда не было. Но только заклинаю, семьи наши не тронь. Не ведаю о чем ты тут толкуешь. И о том, что на боярина покушались только от тебя услышал. И доказать я могу только то, что как был, так и есть православный. Глянь нательный крест и убедись сам.

Кузьма не стал тушеваться и протянув руку выпростал из под рубахи серебряный православный крестик. Оно может и не врал. Да только иезуиты эти ничем не гнушаются. Ради достижения своей цели могут и православными священниками прикинуться. Им подобное их Папа позволяет. Так что, данное обстоятельство не породило у Овечкина даже тени сомнения. В этом деле он куда больше верил самому себе.

Эт-то еще то такое?

Кузьма взглянул на одного из двух бойцов, находившихся в комнате. Звук такой, словно уронили что-то. Что-то очень похожее на человеческое тело.

–Кому-то неймется. Я гляну,–пожав плечами и не выказывая волнения, ответил мужчина в черном одеянии и повязанном на лицо черным же платком.

Вышел за дверь. Послышались шаги по коридору. Вот они уже на ступенях. Скрип доски. Вроде ничего особенного. Поэтому Кузьма решил вернуться к разговору с ничего не понимающим купцом. Нужно же его вразумить и наставить на путь истинный. И лучше бы без следов насилия. Чтобы ни у кого и тени подозрения не мелькнуло.

Не прошло и минуты, как вновь послышались шаги вышедшего подручного. А точнее все же десятника. Не иначе как навел порядок среди своих подчиненных и направляется с докладом к начальству.

Все изменилось буквально в доли секунды. Стоявший у купца за спиной боец вдруг заскреб торчащий из его груди нож и с болезненным вздохом осел на пол. Кузьма хотел было подскочить, но тут же осел, лишившись сознания. Мешочек наполненный песком никому здоровья не добавляет.

Купец хотел было закричать, но ворвавшийся в комнату неизвестный, уже сжал его горло, лишая возможности поднять шум. Злоумышленник давил пока его связанная жертва не перестала биться в судорогах.

Затем в комнате появился еще один мужчина. Одет неброско, в обычный серый кафтан. Но при этом держался с таким достоинством, что никаких сомнений, он привык отдавать приказы, а главное к тому, что их непременно исполняют.

Пройдя к столу, он опустился на стул, где еще недавно сидел купец. Глянул на сопровождавших его подручных и жестом велел привести Кузьму в себя. Того водворили на стул, похлестали по щекам, и когда тот начал приходить в себя, быстро скрутили руки веревкой, вырвав из него болезненный стон.

–Ну здравствуй, Кузьма Платонович,–со злорадной улыбкой поздоровался мужчина.

–Боярин? Вот оно значит как. Выходит Кучеренко…

–Ну нужно же было тебя как-то выманить, чтобы наконец можно было подобраться на вытянутую руку. А повинного в покушении на твоего Карпова ты пошел бы брать лично в любом случае. Людишки твои должны были бы распределиться по всему дому. И коли знать где ты появишься… Даже день не нужен. Только малость терпения.

–Вот значит как.

–Именно так, Кузьма. Именно так. Вот приберем тебя, а там и с твоим боярином разберемся. Без своего паука ему тяжко придется.

–Зачем? Ты же боярин псковский. К чему тебе с латинянами вязаться?

–А как быть, коли и я латинянин, а Кузьма? Вот как мне быть, коли я не просто католичество принял, но и в братство Иисуса вступил. Если верю в то, чему служу. Но главное ты верно заметил. Я боярин псковский. И род наш от веку в Пскове обретается. Но вот пришли вы холуи московские без роду, без племени и стали тут все переворачивать с ног на голову. Наш Псков, гнуть под Москву. Еще и сучку эту на княжеский стол посадили.

–Народ ее принял, боярин. Иль воля народа во Пскове уж ничего не значит?

–Народ. А кто такой народ, чтобы решать как и чему быть? Вот у соседей наших все решают шляхтичи. И это верно. Удел черни пахать землю, да заниматься ремеслами. Удел избранных править ими и защищать землю от посягательств врагов. Ну да ничего. Наворотили вы тут конечно изрядно, ну да мы это дело поправим.

–Ты поправишь, как же,–не выдержав ухмыльнулся Овечкин, а потом перевел взгляд на лежащего на полу мертвого купца.–Прости меня Антон Федорович. Видит бог, зла я тебе не желал и во всем разобрался бы по справедливости.

Это было последнее что он смог сказать. В следующее мгновение его пронзила острая боль. Перед взором поплыли разноцветные круги, тут же сменившиеся непроглядной тьмой. Ни боли, ни треволнений, ни земной суеты. Ни-че-го.

Пепелище все еще курилось дымком. Там еще хватало тлеющих предметов и было достаточно горячо. Но несмотря на это там возились люди, разгребая обгоревшие останки усадьбы и что-то там выискивая.

Пожар тушили всем миром, да только все без толку. Поди потуши коли так-то полыхает. Хорошо хоть удалось уберечь от огня соседние усадьбы. Не то, эдак и весь квартал полыхнул бы, а там уж размеры бедствия предугадать невозможно. На Руси случалось, что от одной искры целые города выгорали дотла.

Но здесь и сейчас обошлось. А все благодаря княгине, которая учредила избу огнеборцев. Их всего-то десяток. Зато польза несомненная. Кабы не они, то большой беды не миновать. Понятно, что тушили и оберегали соседские постройки всем миром. Им со своей парой брандспойтов и помпой много не потушить. Если только в зародыше пожар душить. А когда уж полыхнуло, то толку от них чуть. Куда важнее то, что они взяли на себя руководство тушением пожара и упорядочили действия сбежавшегося народа.