Зоя Карпова - Голубая звезда Атлантиды

– Благодарю вас, уважаемая Никия Игред, – он откусил булочку, смачно прихлебнул горячий кофе. – Как вкусно, домашние?

– Сама пекла, – девушка невольно зарделась.

Через час все формальности, необходимые для публикации книги книг, были улажены, и эксклюзивный договор составлен. Требовалась лишь личная подпись главного редактора, сэра Радована. Никия спрятала договор в сейф и водрузила на рабочий стол многострадальный «опус» отца Менкаухора-ра:

– Внушительный труд! Надо полагать, он такой же серьёзный, как и эта увесистая стопа бумаги?

– Понимаете, уважаемая Никия Игред, я не провидец, но где-то подспудно ощущаю – вопиющие тенденции развития нашего общества не приведут нас, атлантов, ни к чему хорошему. Здесь собраны воедино приватные исследования, наблюдения, мысли и терзания о судьбах Атлантиды, как мои личные, так и специалистов по теологии.

– Хорошо, уважаемый автор, разрешите вас так называть? – и, получив молчаливый кивок посетителя, она продолжила. – Я ознакомлюсь с книгой и к приезду сэра Радована дам необходимое заключение.

– Увидимся в понедельник? – переспросил посетитель.

– Пожалуй, с той недели сэр Радован будет в редакции, звоните, – она села за стол, положила титульный лист перед собой и взяла карандаш, который тотчас же принялась грызть, немедленно погружаясь в редакторскую работу.

– Сегодня чудесный день, Никия!

– Чудесный, – дежурно ответила она, мельком взглянув на уходящего просителя и по привычке бегло просматривая первые страницы рукописи.

«Я прагматик, – рассуждал автор. – Хоть и священник, поэтому предпочитаю прогнозировать тенденции развития вида „хомо сапиенс“. Можно, конечно, создать генетический фонд флоры и фауны Земли, но без сумасшедших химер, ибо они суть плод больной фантазии генетиков».

Наткнувшись на заметки об искусственной эволюции, Никия Игред уже не слышала ни звука закрывшейся двери, ни рычащего байка за окном, ни шумного обсуждения сотрудниками редакции внеурочного визита странного посетителя в кожаной куртке.

«Я – человек. Атланты – люди, и они должны оставаться людьми. Человек – это звучит радостно и гордо. Ошибки генетических программ кто будет исправлять? Кто поручится за непредвиденные мутации в мировом океане и за то, что в ходе искусственной эволюции атланты не превратятся в рыб бесхребетных?»

Глава 26

Отставка Гаафы Олдамы

Догорал закат, на безоблачном небе, подёрнутом сизо-голубой дымкой от городского смога, появились первые блеклые звёзды. Одни за другими зажигались габаритные огни цилиндрических высотных зданий и красные звёзды на шпилях их флигелей-фрегатов, архитектурно стилизованных под морские парусники. Этим отличались культурные дворцы города: музеи, театры и цирки. Бегущая цепь разноцветных светодиодов облепила контуры главной телевизионной башни страны. Прожектор на маяке, гордо высившийся на скалистом мысе, поторопился обозначить безопасную акваторию гавани Миртосполиса. Протяжно гудели грузовые корабли и баржи, заканчивая вечерний рейд, они устремились к причалу на ночную разгрузку. Семафоря бело-лунным светом встречному транспорту приветствие, уходили в море быстроходные прогулочные катера, неся на борту любознательных отдыхающих и туристов из провинции.

Леди Гаафа Олдама, опираясь локтями на перила балкона, сидела на стуле и с высот Белого Дома лениво наблюдала за наступлением сумерек. Рабочий день остался позади, и она с облегчением вздохнула: «Трудовые подвиги жирными буквами записаны в анналы истории Атлантиды. Надеюсь, я тоже внесла в этот фолиант мою скромную лепту и теперь могу подумать о чём-нибудь приятном и помечтать».

Долго сидеть не пришлось – дневная жара уступила пост вечерней прохладе. С сожалением покидая уютное местечко, леди Гаафа Олдама оглянулась на царственный город, красота и мощь которого заметно выросли за время её правления. Перемигивались корабли в тихой гавани, перемигивались светофоры на улицах Нижнего Города, перемигивались фарами ночные романтики на байках, готовящиеся к молодёжному часу скай-рейсеров. Жужжали патрульные геликоптеры ночного дозора полиции и личные флаеры горожан, спешащих бегом пройтись по магазинам, купить продукты быстрого приготовления и затем – домой, к ужину. Вечерние посиделки в кругу семьи зачастую сопровождались жаркими спорами, вспыхивающими на фоне свежих новостей, заботливо приготовленных молодыми и бойкими корреспондентами телеканалов. Ночная жизнь столицы готовилась к маленькому отдыху посреди рабочей недели.

Леди Гаафа Олдама окинула взглядом кабинет, надеясь его больше не увидеть. В руках она держала конверт, куда вложила заявление с просьбой об отставке. Сложить полномочия главы государства – это ли не радостное и мудрое решение для уставшего от чиновничьей работы человека? Правда, леди президент (ныне ещё президент) пообещала быть консультантом у нового президента в течение некоторого переходного периода, до тех пор, пока тот или та не втянется в рабочий режим и не войдёт в курс всех политических дел и тонкостей управления Атлантидой. Принятое решение казалось ей верным шагом в политической карьере: «Уходить надо вовремя». Она взяла с вешалки плащ, перекинула его через плечо и сунула конверт в портфель, чтобы на первом же утреннем заседании фракции «Белая Медведица» озвучить его перед коллегами. Раздался настойчивый телефонный звонок, но когда хозяйка кабинета подняла трубку, на том конце её положили без слов. Погасив свет в офисе, леди Гаафа вышла на крыльцо. Вечерний воздух принёс запах моря и тины.

Тротуар, плавно бегущий вдоль сто сорокового этажа, привычно нёс редких запозднившихся чиновников госаппарата мимо белокаменной стены к жилому кварталу Верхнего Города. По тротуару, ловко маневрируя между группами стоящих людей, быстрым шагом шёл незнакомый человек в бежевом плаще, подбитом серой тканью. Поравнявшись с леди президентом, он коротко взглянул в лицо и кивнул:

– Леди президент?

– Чудесный вечер, – ответила леди Гаафа, пытаясь вспомнить имя собеседника.

Человек протянул ей руку. Она готова была ступить на бегущую дорожку, но в этот момент раздался выстрел. Незнакомец выхватил у неё портфель и, перепрыгнув через бортик, очутился на тротуаре нижнего, сто тридцать девятого этажа. Там он повторил тот же маневр, и вскоре нижние улицы скрыли незнакомца от возможной немедленной погони. На уровне сто тридцать седьмого этажа человек вошёл в офис, умерил дыхание и, петляя по разветвлённым в нескольких направлениях коридорам, вышел с другой стороны здания, по пути вывернув плащ на тёмно-серую сторону. На улице, смешавшись с толпой горожан, он присоединился к кучке таких же безликих чиновников.