Алексей Переяславцев - Попытка контакта

– Ну да…

– А вот и нет! Она гасит лишь изменённые потоки, а не естественные, вот как! Мы же естественные потоки всех видов ловим здесь, а? Это какая же тема для докторской!..

Тут встряла маг жизни:

– На защиту пригласишь? Спасибо заранее, а теперь давай-ка поработай мозгами, чтобы эти мечты осуществились…

Намёк был понят. Магистр-универсал принялся думать – и не подвёл. Через какое-то время появилось несколько листов с прикидками и пояснениями.

Кристаллы-накопители (бесцветный кварц) имелись в достатке, «с запасом на год хватит». Специализированных на магию воды кристаллов синего кварца, по мнению Тифора, «хватит, чтобы раз десять туда-обратно на „Гладкой воде“ пересечь наш Великий океан». Красный кварц был нужен для согревания, отопления и, возможно, сварки, и вот он мог оказаться дефицитом. Несколько хуже обстояло дело с кристаллами для магии воздуха – правда, и её применение в крупных масштабах не ожидалось. Зато для магии земли наверняка пополнения не требовалось. Хуже всего было с морионом. Несмотря на все усилия, получить искусственно чёрный кварц пока не удавалось. Такие кристаллы приходилось беречь. Когда же дело дошло до пирита, то рыжий маг пожал плечами:

– Не знаю, какова будет потребность. Если понадобится строить корабль – так от десяти до тридцати, да и то приблизительно. Нашему дракону могут пириты понадобиться… и опять же, сколько он летать будет, никто не знает. Да, кстати. Рутилы мы частично потратим на сигналки, но потом их заново надо будет использовать для связи. Ну и ещё… Короче, вот список. Командор, также бумаги бы нам запасец.

Послание в назначенный час ушло в портал. Туда же отправились личные письма участников экспедиции. Тут же выскочило письмо с противоположной стороны. К удивлению многих, в тубусе оказалась свернутая трубочкой стопка чистых бумажных листов. Видимо, на Маэре догадались о возможной нехватке.

Сигналки были расставлены, дежурные назначены. Осталось лишь встретиться с контактом.

По пыльной дороге неспешно шёл широколицый, темноволосый, высокий (два аршина три вершка) человек средних лет. Случайный и проницательный встречный (которого не было), наверное, отметил бы острые, чуть прищуренные глаза в сочетании с уверенным видом и сделал бы вывод, что незнакомец вполне мог быть морским офицером. Правда, тут же этот отсутствующий встречный мог бы усомниться в собственной проницательности из-за гладкой выбритости лица неизвестного, так как по тогдашней моде некая растительность на лице полагалась едва ли не обязательной. И тут же этот склонный к анализу зритель просто обязан был сам себя поправить: несомненно, мужчина был флотским лейтенантом, ибо он был в форменной одежде с соответствующими знаками различия.

Вышеописанный моряк, которого звали Владимир Николаевич Семаков, пребывал в хмуром настроении. И развеять это состояние духа не могла даже пешая прогулка, которую этот достойный офицер предпринял именно с целью обрести душевное спокойствие.

Дело было не в том, что надвигалась война, а флот не был к ней готов, несмотря на победные реляции. Причина ипохондрии заключалась даже не в том, что Семакова не хотели слушать те, кто принимал решения, – в конце концов, начальники в высоких чинах знают лучше рядовых лейтенантов. Дело было в самом офицере, который, будучи в хорошем смысле слова карьеристом, прекрасно осознавал, что именно карьера ему не светит. Предстоящая война грозила оказаться отнюдь не победоносной для родного флота. И он, Семаков, не только не сделал ничего толкового в пользу флота, но и не представлял, что можно сделать. В результате бездарно прожил тридцать один год.

Как раз сегодня январский холодный ветер практически стих. Лейтенант брёл по пыльной дороге, бездумно пиная носком форменной обуви мелкие камешки, когда глаза ему резанула картина, которой быть не могло. На его пути стояли две необычные личности. Семаков был наблюдателен и сразу же ухватил взглядом все особенности парочки.

Ближе к лейтенанту находилась молодая женщина со странной внешностью и странно одетая. «Татарка», – подумал лейтенант, но тут же отверг эту мысль. Лицо и вправду наводило на ассоциации с волжскими татарами, но было всё же чуть-чуть не таким. Одежда точно была не рядовой: широкий, но не особо длинный тёмно-серый плащ (похоже, не из дешёвых) с яркой жёлтой лентой вдоль подола. Голову прикрывал капюшон. Всё ясно, мода тут и близко не проходила. На пальцах колец не было – выходит, незамужняя? Цепкий взгляд лейтенанта скользнул по сапожкам из явно дорогой кожи, к тому же с серебряными пряжками. Не крестьянка, это точно. И не торгового сословия. А кто?

Чуть позади дамы красовался тип куда более странного вида. Умное лицо тоже с несколько азиатским оттенком, хотя и менее ярко выраженным. Отчётливая военная выправка. Что-то вроде кафтана с роговыми пуговицами. Штаны хорошего сукна, заправленные в сапоги. На голове – нечто похожее на картуз с козырьком. На бедре – кобура с крохотным пистолетом. А главное, жёсткие и быстрые глаза головореза не из последних. Охранник? Нет, скорее офицер. Но почему-то опасностью от него не веяло.

Незнакомка улыбнулась.

– Здравствуйте, – произнесла она по-русски, но с заметным иностранным акцентом. – Позвольте представиться: меня зовут Мариэла. А это лейтенант Малах. В данный момент он мой телохранитель.

Акцент… на татарский не походил ни в какой мере, а равно на английский, германский или французский. Впрочем…

– Que fâites-vous ici? [3] Что вы здесь делаете? ( фр. ) – Почему-то лейтенант решил попробовать сначала французский язык.

Эти двое переглянулись; дама пожала плечиками и ответила по-русски:

– Извините, этот язык нам незнаком.

Попытки с немецким и английским языками также ни к чему не привели. Тогда моряк решил действовать последовательно.

– Лейтенант Российского императорского флота Владимир Николаевич Семаков, честь имею! Могу я поинтересоваться целью вашего здесь пребывания?

Оба обитателя Маэры про себя отметили, что хотя слова понятны, но фразы местный житель строит чуть непривычно.

Молодая дама отвечала без запинки:

– Мы двое, а также наши спутники (их трое) – путешественники и прибыли издалека. Мы разыскиваем человека, родной язык которого русский.

К этому моменту моряк уже определился: пока что фактов маловато для того, чтобы поверить или не поверить. Надо просто вести беседу и запоминать сказанное. И он начал это делать:

– Для облегчения разговора не подскажете ли, как вас правильно величать, сударыня, и вас, милостивый государь?

Лейтенант рассчитывал узнать что-то о незнакомцах через титулы и звания, если таковые откроются.