Алексей Вязовский - Зенит Красной Звезды

Вчерашний день нанес мощный удар по предубежденности забугорной журналистской братии. Американцы начали улыбаться и шутить, некоторые из них щеголяют в белых ушанках, а репортер "Вашингтон пост" так и вовсе сумел где-то раздобыть валенки и с удовольствием ходит в них по мартовскому снегу и сугробам. Суздаль, Большой театр - воскресенье удалось на все 100%. Все довольны, включая меня. Окончание дня я провел уже вместе с Верой, в которой внезапно проснулся вулкан. Наверное тот самый, на который Селезнева "сажала" Лада. Разъезжались мы из театра порознь. Но это была уловка. Сначала завезли Картеров в гостиницу, после чего Леха доставил меня в квартиру на Тверской. Подмигнул и был таков. А в квартире... Притушенный свет, ароматические свечи и Вера... в черных чулках и пеньюаре.

- ... в 15-м веке - голос экскурсовода вырвал меня из сладких воспоминаний - Башня неоднократно меняла название и в конце концов была названа Троицкой от Троицкого подворья в Кремле.

После башни, мы всей толпой идем к Царь-пушке и Царь-колоколу. Моника с детской непосредственностью просит меня подсадить ее, чтобы она могла заглянуть в жерло огромного орудия. Просьбу ее исполняю беспрекословно, сажая девочку на плечо. И под яркие вспышки фотокамер ее голова в шапке с огромным помпоном исчезает в темном чреве пушки. Маленькая хулиганка издает там воинственный клич, который отражается в жерле низким гулом. Наши операторы не отстают от своих американских коллег, снимая каждый шаг Моники. Кадры должны получиться на загляденье. Поражаю американцев фразой, что Царь-пушка вовсе не пушка, а по-сути огромный дробовик, который стреляет не ядрами, а картечью.

- Зачем же тогда рядом лежат ядра? - удивляется журналист "Вашингтон пост"

- В декоративных целях - Ольга Николаевна кидает на меня убийственный взгляд

Я поднимаю руки, сигнализируя ей, что больше не вмешиваюсь в экскурсию.

Подойдя к Царь-колоколу, молча, подхватываю Монику и ставлю завизжавшую от неожиданности девочку на высокий постамент. Все вокруг опять смеются, включая Пончо Картера и репортеров, но кадры снова получаются обалденные - эта чернокожая девочка так мила и непосредственна, что легко могла бы стать настоящей звездой телевидения. Впрочем, у 12-летней Моники еще все впереди...

Потом мы немного прогуливаемся по Соборной площади, ненадолго заглядываем в Архангельский собор - усыпальницу московских князей и первых русских царей. Монике все интересно. Она задает Ольге Николаевне кучу вопросов, от совсем наивных до удивительно серьезных. Меня забавляет выражение лица Картера-старшего. Такое ощущение, что Пончо не до конца верит в происходящее, и ему постоянно хочется протереть глаза, чтобы убедиться, не снится ли ему эта волшебная сказка. Это он еще не видел волшебный Питер, который у Картеров по плану в среду и четверг.

Некоторые кремлевские соборы стоят сейчас в лесах, некоторые закрыты для туристов, но это и понятно - реставраторы спешат закончить все работы к предстоящей Олимпиаде. Но впечатлений у Моники и ее отца и так выше крыши. Мудрая Ольга Николаевна это прекрасно понимает, а поэтому вскоре мы дружной толпой направляемся в Оружейную палату.

Вот где для Моники настоящее раздолье, ее глаза просто разбегаются от обилия интересных экспонатов. Но древние шлемы и даже шапка Мономаха оставляют ее почти равнодушной, а вот рыцарские доспехи вызывают восторг. А уж когда дело доходит до царской парадной мантии, платьев Екатерины II и царских карет, у Моники заканчиваются все слова... Девчонка - что тут добавить! Ольга Николаевна спрашивает ее, пряча хитринку в глазах

- Моника, а на царские покои пойдем смотреть, или ты уже устала?

- Конечно, пойдем!

В царские покои я не иду. Отправляюсь проверить все ли готово к встрече с Романовым. Нашим нынешним "царем". К зданию Совмина Картеров и журналистов проводят и без меня, так что важно убедиться, что Генсек не забыл о пропагандистской битве. Он не забыл, а вот его помощники....

- Поувольняю к чертям!! До сих пор не принесли речь с правками - гневается Григорий Васильевич, почему-то сурово глядя на меня. Мы находимся в кабинете Генсека и тут уже поменялась обстановка. Появились мягкие кресла, стоит импортный телевизор Sony...

Романов начинает названивать в секретариат, интересуясь, где финальный вариант его выступления. А я опять краем глаза разглядываю документы, пытаясь понять, что там написано. Вот такой я любопытный.

- Интересуешься? - хмыкает Романов, заметив мое подглядывание - На, посмотри

Беру в руки стопку документов из министерства здравоохранения. В руках целый план... всесоюзной антиалкогольной кампании. Да ё-мое!! Цензурных слов нет. Закрытие магазинов, торгующих ликёро-водочной продукцией, ужесточение наказаний за распитие на улицах, приостановка работы ряда заводов, производящих спирт, изменения ценообразования... Плана вырубки виноградников по стране нет, но чую и до этого дойдет. И ведь как хорошо все обосновано - не подкопаешься. Потребление выросло? Выросло. С 5 литров чистого спирта в год на человека (царская Россия) до нынешних 10 литров. Смертность скакнула? Просто взлетела ракетой. 1960 год - 7,4 человек умирали от пьянства на 1000 человек населения, 1970 год - 8,7 человек, а в 78-м уже - 10! Рост в полтора раза. Железобетонные аргументы. Народ пьет и умирает.

- Мнда... - я только могу мычать

- Вот тебе и мнда - тяжело вздыхает Романов

Интересно, какие стихи через годик выдумают про нового Генсека? Что-нибудь вроде "На недельку, до второго" закопаем РоманОва. Откопаем Брежнева -- будем пить по-прежнему". И какая же сука копает так под Григория Васильевича? Не успел вступить в должность - ему подсовывают заведомо провальный проект. Во-первых, сильный удар по бюджету. Во-вторых, подрыв авторитета власти - анекдоты, стишки... Наконец, велики шансы провала кампании - народ будет варить самогон, травиться боярышником... Венедикт Ерофеев в своем хрестоматийном произведении увековечил несколько рецептов, например, коктейли "Слеза комсомолки" (в составе косметические средства и лак для ногтей) или "Ханаанский бальзам" (технический спирт, политура, пиво). Короче, сухой закон, это такое лекарство, которое хуже болезни.

- Ну что? Комсомол поддержит нас в борьбе с пьянством? - усмехается Романов

- Молодежь - за трезвый образ жизни - твердо отвечаю я - Но боюсь, план - никудышный. Нельзя у нас в стране так резко, за одну пятилетку... Растянуть бы его лет на двадцать, цены повышать постепенно, медленно, приучая народ. Торговлю не запрещать махом, а осложнить. Продавать алкоголь только после 5-ти вечера. Чтобы не бегали в обед за водкой. Развивать пивоварение. Чтоб не в подворотне на троих, а культурно, в пивбаре, под еду... Не вижу справки от Совмина по потерям бюджета.