Александр Афанасьев - Стальное поколение, ч. 2

— Куда?

— До города. Там сам.

— Понял...

Бывший таксист, он не привык задавать вопросов.

Подкатили к воротам. Их стали открывать. В магнитофоне — похрипывал Джо Дассен...

Взревев мотором, засветившись одновременно фарами и противотуманками — Волга виртуозно развернулась — и в этот момент Гагик заметил, как лучи фар мазнули по перебегающей у забора фигуре — и у этого — в руках был автомат.

— Стоять!

— Чего? — не понял Сарай.

Гагик — недолго думая, рванул руль — и в этот момент, из темноты ударил луч прожектора искателя, и загремел мегафон...

Огонь первыми открыли мусора. Точнее — солдаты внутренних войск, явно получившие соответствующий приказ. Отдать его — было без проблем, достаточно было сказать, что в особняке — находятся организаторы взрыва в ереванском аэропорту. Или бойни в Карабахе.

Бойцы Внутренних войск — не имели достаточно опыта, и по приказу сосредоточили весь огонь на водителе. Волга же — резким маневром ушла из луча света, как вражеский бомбардировщик от прожектора — и большинство пуль и вовсе — прошло мимо. Так что Гагику удалось выбраться из машины целым и невредимым.

То на четвереньках то бегом — он бросился к еще открытым воротам.

— Хана, мусора! — крикнул он

Один из блатных, стоящих на воротах — с криком открыл огонь в темноту. Второй сделал нечто более разумное — попытался закрыть дверь.

Из темноты — глухо стукнул выстрел и блатной, шмалявший из автомата — растянулся на чисто выметенном асфальте, выронив автомат. Снайпер...

Гагику и еще одному блатному — удалось таки закрыть ворота. По ним стучали пули — но ворота были сделаны едва ли не из брони...

— Хана... — блатной тяжело дышал — всем хана, тикать надо...

Гагик подхватил автомат, направил на него.

— Сдриснул, с..а?

— Там... красные... не выстоим...

Красными — называли Внутренние войска, охранявшие зоны.

— Любой подыхает.

Кто-то попытался полезть через забор — и Гагик вскинул автомат и нажал на спуск. Всего несколько патронов оставалось — но и этого хватило, кто-то, кто сдуру попытался перелезть через забор, тяжело рухнул назад.

В ответ, что-то полетело, и Гагик побежал к дому. За спиной оглушительно вспыхнула и громыхнула Заря...

Вор услышал грохот выстрелов, когда наскоро собирался в своем кабинете.

И понял, что в этот раз — прыгнул выше головы. Было просто удивительно — как эта слизь, этот лишай конский договорился обо всем ночью и поднял мусорню — но выстрелы говорили сами за себя. Оставалось только одно — на рывок. В отличие от сгнившей, пугливой, даже убивающей и то из страха камарильи — Карпет всегда был способен на рывок.

Из ящика стола — он достал большой, тяжелый, с обтекаемыми, красивыми формами пистолет. Автоматический пистолет Стечкина, в нем патронов в два с лихуем раза больше, чем в Макарове — привезли из Афгана. В этот момент — протарахтела очередь, осыпалось со звонок окно — и вор бросился на пол. Из соседней комнаты стреляли, много и бестолково, отчего вор скривился. Он не был военным, вору западло служить в армии — но и ему было понятно, что если так палить, патроны быстро кончатся. А их не вагон...

Хлопнула дверь, на пороге нарисовался Мартышка, низенький и заводной «стремящийся» — так называли тех, кто всеми силами стремился попасть в воровскую элиту. В руках у него было по пистолету — оружия в доме хватало, по лицу текла кровь, но не от пули — скорее всего от стекла. Вор как-то равнодушно про себя подумал, что высшая масть Мартышке ни при каких раскладах не светит — хулиган он и есть хулиган. Баклан.

— Хана, папа... — как-то потерянно проговорил он — обложили со всех сторон. Лягавые... не прорваться...

Снова загремели очереди.

— Притырься!

Но было уже поздно — очередная щедрая порция пуль влетела через окно, и Мартышка словил две или три из них и тяжело рухнул на пол...

Выругавшись, испытывая унижение и злость — вор на пузе пополз в комнату. Там — кто-то отстреливался через окна, неумело и бестолково, кто-то уже лежал... готовый. Штурмующие — были уже в саду, но огонь из окон, автоматный огонь — удерживал их.

— Где мусор... — прохрипел Карпет — тащите его сюда...

— Хана, отец...

— Нишкни...

Из соседней комнаты притащили мусора, тот был бледен, но молчал. Карпет схватил его за шиворот, подтянул к себе.

— Живым, гад не будешь. Э, Маркел, свистни мусорам про нашего гостя, да погромче...

— Э... цветные! — заорал уголовник в приоткрытую, расколотую пулями дверь — у нас тут ваш главмусор в заложниках, секете!? Будете штурмовать, мы его кишки по полу размотаем!

Карпет пихнул Попова в бок стволом Стечкина. Они тоже — лежали у самой двери, было хорошо слышно...

— Навел на нас, с...а.

— И сам под пули пошел!? — проорал в ответ Попов

— Ори! Ори как резаный, мусор!

— Не стрелять! — заорал, что есть силы Попов — я полковник КГБ Попов, не стрелять! Не стрелять!!!

Вместо ответа — стена, прикрывавшая их, вдруг разлетелась вдребезги, облако пыли накрыло комнату, и кто-то заорал истерически и визгливо во весь голос

— Хана вам, цветные!!!

Застрочил автомат — но его голос тут же умолк в чудовищном грохоте. Установленный на проломившим своим острым скошенным носом забор бронетранспортере КПВТ прошивал разом два кирпича кладки виллы. Этот пулемет разрабатывался для борьбы с танками и ДОТами противника — и его пулю не могло остановить ничего.

Полковник Попов бывал под обстрелом в Афганистане, когда пьяный придурок-дед упорол из пулемета БРДМ по зданию афганского блок-поста, и сразу понял, что происходит. Понял он и то, что армяне пошли ва-банк, шансов выбраться живым у него очень и очень немного...

Пулеметчик немного сменил прицел — и еще раз врезал. Он был опытным — бил очередями по четыре — пять выстрелов, чтобы не запороть ствол. Огня добавляли и солдаты, приближающиеся к особняку под прикрытием БТР. Надо быть дураком, чтобы не понять, какой им отдали приказ — живыми не брать.

Самое страшное — это когда честные люди выполняют приказы преступников и сами становятся преступниками...

Снова бабахнул пулемет, вываливая еще один кусок стены. Пулеметчик не мог опустить ствол пулемета совсем низко — и внизу, у пола — была мертвая, не простреливаемая зона. Это был единственный козырь, какой им сдала судьба в этой страшной карточной партии. Все другие козыри — были у армянского УКГБ.

Попов толкнул вора в бок, не обращая внимания на ствол. Подтащил убитого блатного, забрал у него из руки пистолет. Злость придавала ему силы

— Будешь делать, как скажу, жить будешь. Решай.

Вор ничего не ответил