Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 2

— Вот, почитайте — член Политбюро ЦК КПСС Лигачев был полон праведного гнева — уже размножили и по улицам пускают!

Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Соломенцев — надел очки, принялся за чтение прокламации, отпечатанной на скверном ротапринте.

— Откуда это у вас?

— Принесли... безобразие! Ваш кстати, человек, Гейдар Алиевич

Председатель Президиума Верховного совета отрицательно покачал головой. Перед ними — стоял чай, немудреное печение, вазочки с варением. Это было не заседание Политбюро, скорее так — обмен мнениями.

— Почему это он — мой. Скорее это — ваш человек.

— Как это — мой?

— Вы же предлагали Политбюро перевести Ельцина в Москву. И вы же летали в Свердловск.

Лигачев не ответил. Громыко шумно поставил чашку на стол.

— Что бы то ни было товарищи, нам нужно реагировать на... наглый выпад.

— Буржуазии? — поинтересовался Алиев

— При чем тут буржуазия? — недоуменно спросил Соломенцев

— Реагируют обычно на наглые выпады буржуазии.

— В данном случае имеет место выпад против партии! — сказал Лигачев — против Политбюро, против Генерального секретаря Партии. Это недопустимо и требует самого сурового наказания.

Алиев молчал.

— Критика... — проворчал Соломенцев — полно критиканов, только дела нет. Одни критиканы.

— Но это вышло далеко за рамки обычной партийной критики! — продолжил Лигачев — имеет место... фракционность!

— Отправить послом... куда-нибудь? — спросил Алиев

— Этого только не хватало! — резко воспротивился Громыко — у меня и так... с кадрами беда, еще этого смутьяна не хватало.

— Вывести из Политбюро? — продолжал предлагать Алиев .

— Это слишком — неуверенно сказал Соломенцев

— Тогда куда его?

Молчание.

— Он по специальности кто? — спросил Соломенцев, глядя на Лигачева

— Строитель... кажется.

— Ну, вот... Гейдар Алиевич, у вас кажется — образуется новый проект по строительству?

— Пока только наметки, Михаил Сергеевич.

— Ну, вот и возьмете этого... кадра к себе.

— Михаил Сергеевич... мне нужны проверенные кадры, а не смутьяны — неуверенно возразил Алиев

— Кадры какие есть! — уже увереннее сказал Алиев — поставите его кем-то... замминистра или начальником главка. Возьмете на контроль... пусть работает по специальности. Наладите за ним контроль.

...

— Все, это не обсуждается. Решили.

Громыко посмотрел на часы

— Пора...

На два часа — было назначено заседание Политбюро. Было — уже без четверти...

После заседания — Председатель Президиума Верховного совета вышел из здания первым. Приказал везти себя на Старую площадь. У Старой площади — вышел из машины, неожиданно пересел в белую Волгу, припаркованную поблизости. На Волге были номера, закрепленные за Минстроем.

Сел на переднее сидение. Водитель — моментально вышел.

— Ни о чем не жалеете? — спросил Алиев, не оборачиваясь

— Нет. Ни о чем.

— И правильно — подытожил Алиев

Алиев — уже давно присматривался к тем, кто составлял политическую жизнь Москвы. Точнее — то, что называлось «политической жизнью» в Москве.

Его внимание — привлек Ельцин Борис Николаевич. Родом из Свердловской области, крестьянского происхождения — но в роду были и кулаки и репрессированные. Строитель по образованию. Продвигался вперед по партийной лестнице — но у него было два качества, которые привлекали внимание Первое — он не боялся. В том числе — и высказываться вслух. Мало кто из секретарей... скорее всего никто — не высказался бы так как высказался он. Второе — он не боялся идти напрямую в народ.

А вот КПСС — идти в народ уже боялась.

Партия фактически срослась с государством, идеология — то, чем и должна заниматься партия — провалена полностью. Никто сегодня на Политбюро не задался одной простой мыслью — а почему речь Ельцина сразу бросились перепечатывать самиздатчики? Почему начали с таким... смакованием обсуждать сказанное?

Не задались, потому что из этого проистекал один простой вывод: партии и тому, что она говорит — уже никто не верит. А значит — партия нуждается в коренном обновлении. В том числе и Политбюро.

— Что дальше? — задали вопрос с заднего сидения

— Вы верите в то, что сказали?

...

— Да.

Теперь — паузу взял Алиев

— В Свердловске, в конце шестидесятых, вы своей властью остановили жилищную очередь и приказали никому не выделять квартир, пока не будут снесены и расселены бараки. Это верно?

— Да, так было, Гейдар Алиевич — ответил Ельцин с заднего сидения

— Почему? Вы понимали, что за это вас могут даже снять с поста.

— Понимал.

— Но все же сделали...

— Я сам жил в таком бараке — сказал Ельцин — точнее... семья жила. Было очень трудно. И когда меня выдвинули на пост... секретаря Свердловского обкома, я понял, что я могу сделать... для области и людей.

— Вам известно, сколько в СССР ветхого и аварийного жилья?

...

— Тридцать миллионов квадратных метров. Это не считая служебного жилья. Это не считая общежитского и коммунального фонда. Примерно половина от ежегодно вводимого в строй.

...

— Готовы заняться этой проблемой?

— В качестве кого, Гейдар Алиевич — после некоторого молчания спросил Ельцин

— При Госстрое — будет создан специальный комитет. Цель — к девяностому году полностью ликвидировать бараки, к девяносто второму коммунальные квартиры, к двухтысячному, довести обеспеченность советского человека жильем до уровня капиталистических государств и выше. Минимум тридцать — а лучше сорок метров на человека. Разгрузить общежития от семей, предоставив им квартиры. Создать современный фонд служебного жилья на предприятиях.

...

— Подчиняться будете министру, но в крайних случаях будете выходить на Предсовмина. И на меня. Итак?

— Согласен — сказал Ельцин — что теперь остается...

— С таким настроем дело не начинают — сухо сказал Алиев

— Извините, Гейдар Алиевич.

— Извинения тут ни к чему, Борис Николаевич. У вас получается хорошо критиковать... и так же хорошо получается давать ход новому делу. Как говорили раньше... критикуешь — предлагай, предлагаешь — делай, делаешь — отвечай.

Алиев не сказал, что слова эти — якобы принадлежали И.В. Сталину. По крайней мере приписывались ему.

— Согласен.

— Уверены?

— Да.

Теперь голос Ельцина звучал тверже. Уралец как — никак.

— Вас снимут с поста председателя Московского обкома. Воспримите это спокойно, покайтесь за свои ошибки, не пытайтесь ничего и никому доказать. После чего — ждите нового назначения. Вам позвонят от Баталина.

— Понял.

— И прекратите пить. Это не к лицу коммунисту.

С этими словами — Алиев вышел из машины.

Уже наверху, в одном из кабинетов здания на Старой площади он подумал, что Ельцин все-таки... немного не то. Есть в нем что-то такое... надрывное, что ли. Нет спокойной и осознанной уверенности в самом себе — а это важно для политика.