Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 2

Но Иран не сдавался.

Чертова слежка...

Он решил рискнуть. У самого дома — начал притормаживать, но тут же резко газанул. Улица была пустой, ФИАТ рванул следом...

Место, чтобы разобраться он знал. Проскочив поворот, на втором он резко свернул и затормозил, повернув руль и перекрыв дорогу машиной. Занял позицию за ней, прикрываясь машиной и целясь из Калашникова...

ФИАТ влетел в поворот, водитель разобрался не сразу и едва успел затормозить. Ствол автомата — смотрел на машину с двух метров.

— Выходи!

Фары слепили — но он не хотел стрелять — только полиции не хватало. Просто сместился в сторону.

— Выходи, сказал. Руки держи на виду! Выходи!

Водитель ФИАТа — толкнул дверь ногой и вышел.

— Не стреляй, рафик.

Николай узнал Мухаса. Водителя Саледа

— Руки держи на виду!

Он приблизился, забрал пистолет. В салоне — никого не было.

— Зачем ты ехал за мной? Ты шпион?

Водитель отрицательно покачал головой

— Тебя послал полковник? Что он приказал сделать?

— Полковник мне не приказывал, рафик. Мне приказал комитет.

— Какой еще комитет?

— Коммунистический, рафик. Мы коммунисты и у нас есть свой комитет.

Это могло быть правдой — а могло и не быть.

— У меня нет удостоверения, рафик. Оно не здесь. Но я могу поклясться памятью своего отца, что я коммунист

Николай решил поверить. Опустил автомат

— Если это и так, тебе не стоит говорить об этом.

— Я должен. Мы хотим встретиться с тобой. И поговорить.

Пан — или пропал

— Где?

— Тут недалеко...

Николай сунул трофейный пистолет в карман.

— Ладно, поехали. Ты первый — я второй.

Их было несколько человек и они — ждали его на стройке рядом с путями, идущими к железнодорожному вокзалу. Большая часть относилась к полку — но были и незнакомые. Старшим по званию был капитан Асад — один из «подпевал» полковника. По-видимому, истинные его убеждения были другими.

Увидев машину — все они встали.

— Что это значит? — спросил Николай

— Мы хотим предостеречь тебя — сказал Асад — ты ведешь себя неосторожно и не умеешь скрывать своих мыслей. Так ты погибнешь.

— Кто вы?

— Мы коммунисты. рафик — сказал водитель Мухас — а ты слишком неосторожен. Хотя мы понимаем тебя.

— Что вы понимаете?

— Коммунисты не боятся смерти, верно?

Верно? Верно...

Николай смотрел на собравшихся людей. Несколько пар жадных глаз смотрели на него.

— Мы думали, когда СССР пришлет нам помощь.

— Помощь?

Да. Нам нужен командир. Такой как вы. Настоящий коммунист, из Советского Союза. Вы ведь приехали убить тирана...

— Мы готовы — сказал другой солдат — нас мало, но мы все готовы умереть. Как и наши товарищи в тюрьмах.

Так...

Тяжелее всего — воспринимались именно такие ситуации. Когда непонятно было, что говорить и как. Когда люди требовали от тебя поддержки... даже не так, когда люди видели в тебе высшую силу, представителя некоей высшей, справедливой силы... а что ты можешь ответить им? Может, американцам в таких ситуациях было проще... они были наглее и их с детства учили, что Америка — центр Вселенной.

А вот как быть ему?

— Я...

Он вдруг понял, что лгать — больше нет сил. Силы — на пределе.

— Вы кому-то еще говорили об этом?

— Нет. Рафик, мы знаем, как это опасно. Но вы же советский человек.

— Так вот. Больше, вы никому об этом и не скажете. Ни единого слова, никому, даже намека на это. Поняли? Я никогда не говорил, что приехал кого-то убить. Я не собираюсь этого делать и вам запрещаю даже думать об этом. Вы — будете молчать. Ясно?

— Это провокация...

Бахметьев — сидел в кабинете, вопреки всем нормам и правилам безопасности — открыв окно, кондиционер — старый, заслуженный БК1500 сломался вчера и запчасти должны были прийти только с оказией

— Мне так не показалось

— Провокация, точно. Они вас проверяют. Попробуете поддаться — и завтра вас здесь не будет. И хорошо если только вас.

— Мне они не показались провокаторами

— Да бросьте... — Бахметьев улыбнулся — тем более личный водитель командира полка... идиоты, нашли... Ладно, не бери в голову. Если хочешь знать, здесь целая система работает. Больше всего на свете Саддам боится переворота. Он знает, что большая часть военных мечтает его уничтожить. Поэтому в армии введена круговая порука. К каждому — время от времени подходят люди и предлагают принять участие в перевороте. Это провокаторы. Тот, кто соглашается — пропадает без следа, и вместе с ним — и его семья. И эти тоже...

— А мы что здесь делаем?

— Что?

— Это ведь фашизм, так?

Бахметьев невольно оглянулся

— Ты чего?

— Настоящий фашизм. А мы его поддерживаем.

— Ты думай, что говоришь!

— Я думаю.

— Ни хрена не думаешь! Хочешь отсюда первым рейсом обратно вылететь, с волчьим билетом, нах...!?

Николай молча встал

— Ты куда? Стоять!

— Надоело все...

На стоянке было тихо. Дневная жара немного спала. Он шел к машине, думая, куда ему теперь ехать... на остаток ночи.

Высылки он не боялся. Совсем. Обычно — высылкой пугали тех. кто приехал «заработать на кооператив», два года в загранке — давали возможность накопить деньги на кооперативную квартиру, для многих мыкающихся по общежитиям офицеров это было немало. Были такие, которые спекулировали... продавали лекарства. мелочи типа кипятильников, здесь покупали всякий ширпотреб... в СССР например хорошо шли головные платки из синтетической ткани, можно было продать раз в пять дороже. С этим боролись... Николай знал парня, который в Афгане купил сестре платок такой, и матери что-то на Чекен-стрит, а его тормознули в аэропорту и объявили спекулянтом. Но он не боялся. Восток для него был местом полным зла, ненависти, боли, обмана...

И что ему бояться? Как иногда отвечали на такие угрозы — а вы что товарищ полковник, меня — Родиной пугаете?

Конечно, за такие слова была высылка

— Младшой!

Он резко остановился, рука безошибочно нашла рукоять.

— Э, э...

Сергеев показался из темноты, в руке у него — в левой — была бутылка

— Мир.

— Чего надо.

— Да ты не огрызайся. Поехали, поговорим...

— Куда?

— А на берег...

Николай прикинул — а чего терять?

— Поехали...

У иракцев — было несколько излюбленных мест для отдыха — у тех, кто жил в Багдаде. У кого была машина — те в выходные отправлялись на озера, это под сотню километров на северо-запад. Отдыхали на острове в излучине Тигра, туда лодочники переправляли отдыхающих за несколько монет. Еще одним местом было довольно пустынное, поросшее кустарником место, строго на юг от Багдада. Когда здесь были англичане — они организовывали там традиционную конную охоту с гончими, а так как лис в Ираке не было — охотились на шакалов. Первый и последний король Ирака тоже обожал эту охоту — а вот Саддам так не охотился, и место стояло пустым. Там снова расплодились шакалы, недалеко была свалка, они лаяли и хохотали во тьме. Было жутковато...