Александр Афанасьев - Ближний круг, ч. 2

Утро было тяжелым.

Он, почти совсем не пьющий — а когда было учиться, в безумном Афгане что ли, где любой шаг мог стать последним — разъехался от трети бутылки водки так... в общем, чувствовал он себя. как после месячного загула. Башка трещит. Во рту как насрали. Еще и сушняк...

То ли от жары такое. То ли от нервов...

П.... ц полный, одним словом.

Он проснулся... и почувствовал, что на нем нет обуви. Он уже не помнил. когда последний раз спал без обуви. Его теперешняя жизнь была такой, что надо было в любой момент быть готовым вскочить и бежать.

Рука сунулась к пистолету...

Нету!

С этого момента — он проснулся окончательно, и действия его — приобрели опасную целеустремленность. Он внезапно и резко, не выдавая себя до этого ни одним звуком — скатился с кровати. С тумбочки полетел графин, что-то тяжело грохнулось об пол.

Он открыл глаза. Перед ним лежал его ЧеЗет.

В ванной — а тут они были в каждом номере, а не как в советских отелях, по одной на этаж — лилась вода.

Николай проверил пистолет... патрон в патроннике, магазин полон. Надо разобрать при случае...

Где он?

Черт... отель...

Воспоминания нахлынули подобно прибойной волне, со всей ее пеной и грязью. Посольство, Бахметьев... потом и Сергеев. Афганистан... Кармаль, Вымпел...

Чертов Афганистан... Он был незаживающей раной... она покрывалась коркой, но стоило только кому-то неосторожно ковырнуть болячку... и рана начинала болеть и кровоточить вновь. Афганистан был рядом. За спиной...

Скрипнула дверь, он повернулся — чтобы увидеть темноволосую девушку, выходящую из номера. Увидев его, она ойкнула и метнулась обратно в ванную.

Что вчера произошло?

Он тупо посмотрел на кровать... на занавес, за которым была соседняя комната. Похоже, ему дали представительский номер...

Черт...

Он вспомнил и остальное. Как они столкнулись в коридоре. Кажется... как он начал блевать прямо в коридоре. Испуганные глаза коридорного...

Да... на вылет отсюда он уже точно заработал. Согласно каким-то там правилам поведения советских граждан, пьяный залет — гарантированный волчий билет.

Он увидел свои штаны и натянул их. Господи... она его видела в таком состоянии? Ну и свинство...

— Можешь выходить! — крикнул он

— Я сейчас!

Теперь он чувств овал себя последним дерьмом... нажрался как свинья и...

Вышла Марина. Уже нормально одетая.

— Извини... — сказала она — я хотела уйти тихо. Думала, ты еще спишь.

— Это я... должен извиниться...

— За что?

— Ну... за коридор.

— А... не переживай. Пассажиры и не такое творят.

— Все равно извини, ладно?

— Хорошо...

Она помедлила

— Я боялась, тебя вышлют. Поэтому...

— Меня не вышлют...

— Ты ведь военный...

— Да. А что...

— Ты кричал во сне...

— Да? — Николай смутился — и чего?

— Команды кричал. Еще какое-то шило вспоминал. И грузина...

...

— Кричал, ложись, снайпер! Грузин...

— Сашка Грузин... — сказал Николай — мы с ним погодки были. Его снайпер снял. У самого вертолета...

— Там...

— Да, там.

Марина как-то сразу осунулась.

— Извини...

— Ничего...

Николай вдруг резко посмотрел на часы... осознание обожгло, окатило как ушат холодной воды...

— Твою же мать... — выругался он

— Что случилось?

— Спецмероприятие... твою же мать...

Он ринулся в ванную. Сунул голову под струю холодной воды, потом — попробовал соорудить что-то вроде прически. Получилось плохо.

Выставка! Саддам!

— Ты опознал на самолет?

— Да какой самолет...

Даже в таком состоянии он ничего не сказал... все-таки, совсем уж непрофессионалом он не был. Знал, когда молчать

— Мне надо идти...

Он выскочил из ванной, и прежде чем Марина успела опомниться — поцеловал ее в щеку

— Мариночка... никогда не забуду.

— Кто-то...

Но он уже выскочил за дверь.

Лифт ждать не было времени — он бросился вниз по пожарной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Голова была гулкой и пустой — но он держался на ногах и это главное. Проскочил через холл, едва не выбил собой дверь. Солдаты у входа — едва успели расступиться...

Выставка... черт...

Машина — стояла на том же месте. От легкого запаха сивухи внутри — мутило.

Он рванул вперед, стукнул по дороге соседнюю. Ему надо было на проспект Июльской революции ... там перекрыто, но с его документами он пройдет...

Над головой прогрохотали два вертолета. Он глянул на часы... мероприятие уже началось десять минут назад.

Черт!

Вот за это — его и в самом деле надо поганой...

Он едва не врезался в стоящий за углом бронетранспортер — точнее, он не стоял, а двигался, перекрывая улицу

— Шайтан! Проезжай! — крикнул он

БТР остановился, из него — посыпались солдаты, перекрывая улицу. Офицер направился к его машине, доставая пистолет.

Что за...

— Дайте проехать — заявил он, показывая удостоверение

Офицер козырнул

— Извините. Можете ехать.

— Что произошло?

— Не могу знать! Приказано перекрыть дорогу.

Центр города!? Значит, точно что-то случилось...

Он тронул машину — чтобы метров через сто попасть в пробку. уже капитальную. Багдад — в случае чего перекрывали быстро и не думали ни о чем.

Вертолеты! Твою мать вертолеты ! Это же эвакуационная группа!

Он оставил машину, даже, кажется не запер... а куда она денется, в такой пробке. Выскочил на тротуар и побежал, по направлению к выставке...

Увиденное — подтверждало его худшие опасения.

На входе — суетились солдаты, цепь военных, с оружием наизготовку никого не впускала и не выпускала. Явно были следы паники, он заметил машины кортежа — Мерседесы, не перепутаешь. Судя по движению — Раиса не было...

Он двинулся вперед, когда кто-то перехватил его руку. Он провел контрприем, к нему подскочили еще двое... площадь кишела агентами...

— Мухабаррат!

Он в который раз показал удостоверение. от него отшатнулись

— Что произошло?

— Не можем знать, уважаемый...

Подобострастие и звериная злоба и жестокость — шагали рука об руку в Ираке.

— Проводите меня до машин...

У машин — он увидел Самаля, он стоял у головного бронированного Мерседеса и нервно курил. Самаль знал русский и иногда выполнял для него роль переводчика

— Самаль!

Иракец бросил окурок

— Что произошло?

— Говорят, взрыв на выставке, эфенди... Проклятые курды...

Взрыв произошел в румынской экспозиции, когда глава иракского государства — находился довольно далеко от нее.

Что произошло — вообще было непонятно. В числе прочего — румыны экспонировали танковые снаряды к танку Т72, они рекламировали их как сделанные по западным, швейцарским и французским технологиям. Они были выставлены на специальном стенде в открытой части экспозиции рядом с румынским танком ТР85, довольно сильно отличающимся от советских т72 и их лицензионных версий. По идее — снаряды должны были быть инертными, но то ли по недосмотру, то ли по умыслу — по крайней мере, один оказался боевым. По непонятным причинам — он взорвался, пострадали двое иракцев, двое румын и один восточногерманский журналист.