Вадим Полищук - Капитан Магу-2 [СИ]

Алекс протянул бинокль вестовому.

- Смотри, внимательно смотри и запоминай. Поедешь с донесением к подполковнику, у него наверняка вопросы возникнут, перескажешь, что сам видел.

- Слушаюсь, господин капитан!

Пока рядовой рассматривал марширующих османийцев, Алекс, достав из сумки блокнот и карандаш, взялся за донесение подполковнику Чанаеву. Капитан старался писать четко и разборчиво, дабы у начальства не возникло никаких сомнений и двояких толкований. И никаких выводов, только количество войск, наблюдаемое с перевала. Командир полка должен был сам прийти к выводу, что основное направление наступления корпуса Эник-паши - Шиповский перевал. Закончив, Алекс вырвал листок. Рука дрогнула, листок оторвался криво.

- Держи.

Алекс забрал у Черняя бинокль и нагнал на рядового страху.

- Возьмешь мою лошадь. Скачи во весь опор. Лошадь разрешаю загнать, но если она у тебя по дороге ногу сломает... Шкуру спущу! Лично! Все, пошел!

- Слушаюсь, господин капитан!

Ну вот, теперь только осталось как следует встретить османийцев и дождаться подхода подкреплений... И тут капитан Магу осознал, что никакой помощи из Лочева не будет. Час потребуется Черняю чтобы добраться до подполковника, еще четыре чтобы поднять полк и вывести его к перевалу. Это, если они бегом бежать будут. К этому времени от пятой роты только мокрое место останется. С момента, когда османийцы доберутся до перевала не пройдет и часа до гибели последнего солдата. В лучшем случае, османийцы потратят полтора часа, если не захотят лишних потерь и дождутся подхода артиллерии.

У Чанаева в Лочеве не полных восемь сотен штыков. И никуда он их не поведет. При таком соотношении сил он решит встретить османийцев в надежных долговременных укреплениях Лочева, где можно дождаться подхода резервов генерала Скоблина от Коварны. И в этом он будет абсолютно прав. Любой на его месте поступил бы также, в том числе и сам Алекс. А пятой роте будет отправлен приказ разрешающий отход с перевала. Вот только к тому времени, когда вестовой доберется с ним обратно, отходить будет уже некому.

Из-за спины послышался быстро удаляющийся перестук лошадиных копыт. Впрочем, можно уйти прямо сейчас. Потом встретить Черняя на обратной дороге и сделать вид, что действовал согласно приказу начальства. И вряд ли кто даже упрекнет, ведь преимущество у противника даже не в десять, а в сто раз. И полторы сотни душ, тех, кто в эту минуту занимает стрелковые позиции на Шиповском перевале, останутся живы. В том числе и флигель-адъютант капитан Алекс Магу.

Алекс украдкой оглянулся, не заметил ли кто случаем его минутной слабости. Да, можно уйти, даже час спустя еще не поздно будет отступить, но тогда резервам, которые будут направлены к Лочеву может не хватить того часа, что потребуется османийцам для уничтожения пятой роты двадцать второго пехотного полка. Поэтому, придется остаться. И весьма возможно, что навсегда. Ну хоть можно похвалить себя за то, что догадался обустроить несколько стрелковых позиций в разных местах и на разной высоте. Османийским артиллеристам придется пристреливаться по каждой из них отдельно, а это гарантирует им увеличенный расход снарядов и времени.

Зашуршали под сапогами мелкие камешки, в траншею, держа винтовку с уже примкнутым штыком в правой руке, спустился унтер-офицер Охримцев.

- Господин капитан, первый взвод на позициях, к бою готов!

- Патронные ящики в траншеи доставили?

- Так точно!

Словно в подтверждение его слов в траншее появились два солдата, сгибавшиеся под тяжестью большого зеленого ящика.

- Тогда осталось только ждать.

Но тут Алекс вспомнил об еще одном деле.

- Горанович, ты еще здесь?

- Да.

Себриец приблизился к офицеру.

- Тебе лучше уйти прямо сейчас. И не в Одреополь, а в другую сторону. Да, и спасибо тебе за то, что предупредил.

Контрабандист кивнул, принимая благодарность.

- Может, еще встретимся.

- Хотелось бы надеяться, - скептически хмыкнул Алекс.

После ухода Горановича капитан выглянул из-за бруствера. Колонны османийской пехоты ползли к перевалу медленно, но неумолимо. Со времени своего обнаружения они заметно приблизились. Магу открыл крышку часов. Осталось полтора часа до подхода османийцев и еще один час на бой. А дальше, будь что будет.

Серо-синяя цепь османийских солдат откатывалась вниз, оставив немалую свою часть на дороге к перевалу и около нее, в дополнение к тем, кто был убит или ранен в двух предыдущих атаках. Алекс опустил бинокль и тронул левую щеку, потом взглянул на пальцы. Нет, не показалось, действительно, кровь, а он в горячке боя и не заметил, когда получил эту царапину. Капитан достал часы. С момента первого ротного залпа по наступающим прошел час и десять минут. На десять минут больше, чем он рассчитывал, а еще с полсотни руоссийцев оставались в живых и продолжали удерживать перевал.

Траншея уже ничем не напоминала почти образцовое уставное оборонительное сооружение руоссийской армии, каковым еще была чуть больше часа назад. Сейчас на дне ее вперемешку лежали тела убитых и еще живых, обломки патронных ящиков, под сапогами при каждом шаге хрустели стреляные гильзы. Основные потери рота понесла не от пуль, а от шрапнели четырех трехфунтовых горных пушек, поставленных противником на прямую наводку. Под их огнем рота таяла, как залежавшийся в тени снег, брошенный под лучи майского солнца. А эвакуировать раненых было некуда, в перерывах между отбитием атак их перевязывали, как могли.

Тем не менее, и третью атаку каким-то чудом удалось отбить, переоценил капитан Магу упорство и устойчивость османийской пехоты. Видимо, в корпусе Эник-паши, спешно сформированном из остатков уже не раз битых полков, собрались далеко не самые лучшие кадры османийской армии, которые затем были разбавлены местным ополчением второй очереди. Но их было много, очень много.

Слева послышался хруст гильз.

- Охримцев, жив еще?

- Так точно, господин капитан. Разрешите доложить, во взводе в наличии семнадцать активных штыков, патронов по полсотни на винтовку осталось. Я приказал у убитых и раненых подсумки проверить.

- Молодец. Только патроны можно не собирать, четвертой атаки не будет.

- Это почему?

От удивления взводный унтер-офицер даже уставное обращение забыл.

- Сам смотри.

Капитан протянул Охримцеву бинокль и указал направление. Поводив биноклем туда-сюда, унтер отыскал нужное место. Там на небольшой площадке османийское начальство, обозленное упорством руосийцев и большими потерями, приказало установить трехорудийную полубатарею осадных мортир. От их бомб у руоссийской пехоты никакой защиты не было. После того, как мортиры откроют огонь, срок жизни роты будет определен только их скорострельностью и искусством османийских артиллеристов.