Вадим Полищук - Капитан Магу-2 [СИ]

- В Одреополь хотел дойти, - ответил Горанович, - но османийцы начали по округе сильно шарить. Пришлось всю ночь от них бегать. Думал здесь день переждать. Злые они сейчас, как собаки! Вчера вечером у них тут неподалеку что-то взорвалось, вот и рыщут.

- Взрыв сильный был? - заинтересовался Алекс.

- Сильный, - подтвердил себриец, - далеко было слышно. И не один был взрыв, раз десять гремело.

"Если за каждым взрывом стоял уничтоженный фургон с порохом, - прикинул Алекс, - то предстоящий штурм Лочева можно считать сорванным". В свою очередь, Горанович поинтересовался, откуда в этой пещере взялся капитан Магу.

- А ты как здесь оказался? И где остальные солдаты?

Алекс коротко рассказал свою эпопею со вчерашнего утра и по данный момент.

- Теперь понятно, почему ты так говоришь.

- Как так? - удивился офицер.

- Медленно и не совсем внятно, будто у тебя каша во рту.

А капитану казалось, что он говорит нормально.

- Что дальше будешь делать? - поинтересовался себриец.

- Попробую дойти до Лочева.

Горанович сходу отмел такую возможность.

- Не дойдешь. Здесь османийцев много, а около Лочева их как блох на паршивой собаке. А ты еще и еле ходишь, сам говорил.

За время их недолгого знакомства Алекс успел немного изучить себрийца, поэтому, спросил напрямую.

- Сколько ты хочешь за мою доставку в Лочев?

Горанович отрицательно покачал головой.

- В Лочев я не пойду ни за какие деньги, мне своя голова дороже. Могу отвести тебя в Ясен. Хоть и дальше, зато не так опасно.

- Хорошо, пусть будет Ясен, - согласился капитан. - Так сколько?

- День-два придется пересидеть здесь, - начал рассуждать контрабандист, - потом надо будет украсть где-нибудь лошадь, сам ты не дойдешь. Еще два дня займет дорога. Десять... Нет, двенадцать руоссийских червонцев будет справедливой ценой.

Спорить не было ни сил, ни желания, хоть это и был настоящий, ничем не прикрытый грабеж. Денег, впрочем, тоже не было.

- В прошлый раз мне целая рота обошлась дешевле. Хорошо, - согласился Алекс, - пусть будет двенадцать. Вот только в карманах у меня сейчас одна мелочь, кошелек мой на перевале остался.

- Ты богатый, я знаю. Дюжина червонцев для тебя - мелочь. Я доведу тебя до Ясена, а там ты найдешь деньги.

- Там найду, - подтвердил Алекс.

Теперь только оставалось дождаться темноты. К счастью, Горанович запасся в дорогу водой и продовольствием. Вот только аппетита совсем не было.

- Ешь капитан.

- Не хочу.

- Ешь, - продолжил настаивать себриец, - сил совсем не будет.

Офицер нехотя жевал черный хлеб, запивая его холодной водой из фляги, иначе он бы просто в глотку не полез. Вместе с хлебом он сгрыз пару зубков чеснока. Поначалу не хотел, но потом решил, что для здоровья полезно будет, а целоваться с кем либо, в ближайшие сутки все равно не придется.

- Горанович, а у тебя семья большая?

- Зачем тебе это знать?

- Да в общем-то незачем, просто язык почесать, все равно больше делать нечего.

Воцарилась долгая пауза. Капитан решил, что ответа ждать уже бесполезно, но тут себриец неожиданно заговорил.

- Не очень большая. Жена и три дочки...

- А сыновей нет совсем?

- Совсем нет.

- Так зачем тебе столько денег? Они так много едят?

- Нет, не много, но у меня есть еще долг. Перед самой войной дом в Одреополе купил. Хороший дом, большой, красивый. Денег не хватало, пришлось в долг взять под проценты. Думал, быстро рассчитаюсь, а тут война. Торговля совсем встала, а срок отдачи подходит.

- Понятно...

На этом разговор прервался, Алекс погрузился в свои мысли. Теперь, когда появилась реальная надежда на возвращение, стоило подумать о будущем. А в скором времени капитана Магу ожидало трудное объяснение, почему он жив, а его рота погибла полностью. Вот под эти невеселые мысли он незаметно заснул.

На следующий день самочувствие Алекса стало ухудшаться, поднялась температура, видимо, к контузии добавилась еще и простуда. Он отказался от еды и едва мог поднести флягу ко рту, чтобы глотнуть воды. Вечером обеспокоенный Горанович коснулся лба офицера, чтобы проверить температуру, ладонь контрабандиста показалась офицеру обжигающе холодной.

- Плохо дело. Если ты помрешь, кто мне заплатит?

На этот вопрос капитан не ответил, не до того ему было.

- Пойду лошадь красть, - принял решение Горанович.

После его ухода Алексу стало совсем плохо. Его тошнило, но желудок был пуст, окружающую действительность он воспринимал с трудом. Затем его начал трясти озноб, потом прошиб холодный пот. Как ни странно, после этого стало немного легче, только тело охватила слабость, сердце вяло трепыхалось в груди, пытаясь прогнать по жилам кровь. Во рту пересохло, но не было никаких сил дотянуться до фляги и глотнуть воды.

Снаружи послышались осторожные шаги, следом в пещеру протиснулся вернувшийся Горанович.

- Пить хочешь?

Алекс едва слышно выдохнул.

- Да.

Губ коснулось горлышко фляги, в рот потекла живительная влага.

- Э, да ты совсем ослабел.

Напоив капитана, контрабандист напрягся и вытащил его наружу, брякала волочившаяся за ним офицерская сабля. Ночь встретила холодом, бледным светом Луны и ясным звездным небом. Возле пещеры была привязана ворованная лошадь. Протащив Алекса через кусты, Горанович попытался взгромоздить его на лошадиную спину. Скотине это не понравилось, и она отступила в сторону.

- Да стой ты, зараза!

И еще добавил выражений, характеризующих лошадь, из тех, что успел нахвататься в руоссийской тюрьме. Лошадь ответить не могла, контрабандист замотал ей морду, чтобы она не могла заржать и привлечь внимание османийских патрулей. Вторая попытка оказалась более удачной, офицера удалось поместить в седло. На всякий случай Горанович его привязал, заодно отцепил саблю, чтобы не выдала своим вечным бряканьем на каждом шагу.

Алекс покачивался в седле, щекой прижимаясь к лошадиной шее. Он понимал, что его куда-то везут, но не задавался вопросом куда именно, не до того ему было, хотя холодный воздух слегка прояснил сознание.

Некоторое время им вело и они оставались незамеченными, затем их окликнули по османийски. Недолго думая, Горанович выхватил подаренный Алексом револьвер и разрядил весь барабан в направлении противника. Будучи отличным проводником, стрелком он был аховым, ни в кого, естественно, не попал. Следом хлопнул ответный выстрел. Османиец оказался тоже не снайпером, пуля свистнула где-то в стороне. Дернув повод, контрабандист рысью устремился влево, подальше от засады.

В обычное время османийские солдаты, может, и не стали бы преследовать беглецов, но после уничтожения порохового обоза и полученной от Эник-паши взбучки, их служебное рвение еще не успело угаснуть. Началась погоня. Время от времени преследователи палили из винтовок, то ли по подозрительным теням, то ли в воздух для поддержания собственной бодрости.