Вадим Полищук - Капитан Магу-2 [СИ]

А в голове капитана Магу уже сложился другой план. Двумя-тремя полками от Тешеля перейти Орканский перевал, спуститься с предгорий и сходу взять Одреополь. В этом случае, османийцам точно будет уже не до Коварны и Лочева. А что? Войск там почти не осталось, тысячу башибузков разогнать труда не составит. Но на такое наступление штаб Палканской армии не пойдет, им бы только не допустить прорыва и ухода гарнизона Коварны.

Численность штыков в Палканской армии тысяч на пятнадцать превышала количество таковых в корпусе Эник-паши. Но если добавить к двум дивизиям паши гарнизон Коварны, то тут перевес в силах был уже на стороне османийцев. Еще одним недостатком руоссийской диспозиции было то, что с началом полной блокады Палканская армия вынуждена была держать несколько слабых гарнизонов вроде того же Лочевского или Тешельского, удаленных на десятки верст друг от друга.

В таких условиях знание направления главного удара противникаи возможность переброски резервов для его отражения с неугрожаемых направлений могло сыграть решающую роль в предстоящем сражении. В любом случае стоило проинформировать генерала Скоблина о сложившейся обстановке, но как доставить донесение в Ясен?

- Горанович, а за два дня до Ясена дойти можно?

Контрабандист задумался, потом высказал результат своих размышлений.

- Можно. Очень трудно, но можно.

- А за полтора?

- За полтора нельзя, даже если идти всю ночь.

Два, так два, хотя штурм Лочева может начаться уже завтра. Осталась сущая мелочь - уговорить Горановича.

- Горанович, отнеси записку в Ясен. Я заплачу.

Уговаривать контрабандиста пришлось долго, сошлись на двух червонцах, которые приплюсовывались к общему долгу за спасение капитана Магу. Сложности возникли с запиской, поскольку полевая сумка офицера осталась где-то в траншее на Шиповском перевале. В кармане мундира отыскался огрызок карандаша, но не оказалось ни клочка бумаги. У горановича с канцелярией были не меньшие трудности. К удивлению Алекса, у Добрына бумага нашлась. Грубая, серая, но вполне пригодная для письма.

Забрав донесение капитана Магу, контрабандист пообещал.

- Завтра утром пойду.

- Какое завтра?! - взвился Алекс. - Сегодня! Сейчас же! Каждая минута на счету!

Не выдержав такого напора, себриец сдался.

- Ладно, пойду прямо сейчас.

- И помни, только офицеру из штаба Палканской армии, никому другому, - напутствовал его капитан.

Теперь оставалось только ждать. Добрын оказался коренастым мужиком, до глаз заросшим черной бородищей и насквозь провонявший овчиной. По руоссийски он не говорил, похоже, он вообще говорить не любил, но кормил больного исправно. Правда, после такой кормежки Алекс еще с год на сыр спокойно даже смотреть не мог. На четвертый день, зайдя проведать раненого, пастух неожиданно разразился длинной речью. С пятого на десятое офицер понял, что в Одреополь был доставлен большой транспорт с ранеными из-под Лочева.

- Велики, врло велики, - так несколько раз и повторил.

Из этого следовало, что штурм Лочева уже состоялся и стоил османийцам серьезных потерь. Непонятно только насколько серьезными, и каков был результат. Взяли османийцы Лочев или не взяли? И если взяли, то сумели ли продвинуться дальше? Раньше, чем через несколько дней ответы на эти вопросы получить не удастся.

Прошло восемь дней с момента появления капитана Магу в пастушьей хижине Добрына. Алекс уже немного окреп и самостоятельно выбирался из хижины на свежий воздух. И слышать стал лучше, вот только говорил еще не очень хорошо. Когда офицер грелся на зимнем солнце, снизу поднялся пастух вместо со своими овцами, вечно скалившейся на Алекса лохматой овчаркой и довольной рожей.

- Осман вратио као претучен пас!

Даже окладистая борода не могла скрыть его довольной ухмылки. Из его объяснений, сопровождаемых самой активной жестикуляцией, выходило, что вчера османийцы вернулись. Причем вернулись в количестве куда меньшем, чем уходили. И возвращение их больше походило на бегство после поражения. Это обстоятельство и было причиной радостного настроения пастуха. И пушек вернулось совсем мало, а раненых напротив было много. По всему выходило, османийцев хоть и не разгромили полностью, но побили основательно. В ближайшее время им будет не до наступлений, а капитану Магу можно уже и озаботиться собственным спасением.

Горанович вернулся только на четвертый день после османийцев, выглядел он похудевшим и очень недовольным. На вопрос, "Где он столько времени был?", ответил коротко.

- В тюрьме сидел.

Разговорить его оказалось нелегко, а когда удалось, контрабандист поведал следующее. До Ясена он добрался в оговоренный срок. Причем, ухитрился обойти все посты и беспрепятственно добраться до штаба армии по переполненным патрулями улочкам. Первая проблема возникла в виде часового при входе в само здание, который никак не хотел пропустить себрийца внутрь. Тот продолжал настаивать, поднялся шум. Закончилось все вызовом начальника караула и подвалом, куда посадили Горановича вместе с пойманными дезертирами, мародерами и прочими отбросами руоссийской армии.

- Хорошо, я деньги Добрыну на сохранение оставил, а то отняли бы.

Поскольку и в подвале контрабандист не успокоился, ему еще дважды давали по шее, и только на третий, ввиду особого упорства клиента, опять вызвали начкара, который, наконец-то, соизволил вникнуть суть вопроса. После этого, Горановича отвели к какому-то большому начальнику. Ему-то тот и отдал записку капитана.

- Это был генерал?

- Нет, его называли "господин полковник".

- Часом, не полковник Гупский?

Догадка капитана оказалась верной.

- Да, точно Гупский.

Ну что же, записка была доставлена точно по адресу, точнее и придумать было нельзя, а уж как начальство распорядилось полученными сведениями оставалось на его совести. Но почему Горанович задержался на столь долгий срок?

- Меня обратно в подвал посадили, сказали "до выяснения".

В подвале себриец просидел еще неделю прежде, чем о нем вспомнили, выпустили и даже не извинились, зато дали пропуск с печатью.

- Узнаю наши армейские порядки, - криво усмехнулся Алекс.

Пропуск Горановичу так и не понадобился, Ясен он покинул так же незаметно, как и пришел. После чего, он посчитал свою миссию полностью выполненной и вернулся за капитаном.

- Ты-то как, выздоровел?

- Нормально. До Ясена дойду.

- Зачем идти, когда можно доехать?!

У османийцев контрабандист увел не какую-то обозную клячу, а великолепную строевую лошадь вместе с седлом. Рассмотрев трофей поближе, офицер загорелся желанием заполучить его себе.

- Продай лошадь.

И тут Горанович проявил неожиданную щедрость, махнул рукой.