Родион Кудрин - Интроверт. Врага уничтожить

Полина ещё раз улыбнулась своим воспоминаниям. Ей показалось, что она на несколько минут вернулась в счастливое и беззаботное детство. Все проблемы на время ушли на задний план, оставив место для ярких и искренних эмоций, которые взрослые всегда скрывают внутри себя. Как давно всё это было. Тем не менее своё детское ощущение счастья Полина помнила до сих пор. Это был один из тех якорей, что надёжно удерживал её во взрослой жизни, не давая пойти ко дну. Даже теперь, когда весь мир, казалось, уже разрушен, надежда на лучшее всё равно не покидала Полину. Она твёрдо и искренне верила в светлое будущее несмотря ни на что.

Теперь, когда проблема со средством передвижения так неожиданно и счастливо решилась, оставалось запастись едой. После небольшого отдыха можно было отправляться в путь. Полина прошла на кухню и огляделась. На столе стояла ваза с давно засохшими ромашками и двумя неубранными чайными чашками. Похоже, что перед тем, как покинуть свой дом, хозяева в спешке пили чай. Полина открыла навесной шкаф и сразу же обнаружила пакет с макаронами, который отправился на стол. За ним последовала коробка с овсяными хлопьями и пачка печенья. Во втором шкафу нашлась упаковка сухарей.

Полина с удовлетворением подумала, что теперь она точно не умрёт с голоду в дороге. Оставалось решить проблему с водой. Талый снег, конечно, будет доступен, но ничто не сравнится с водой. Пошарив под раковиной, Полина обнаружила небольшую бутылку с чем-то прозрачным. После осмотра содержимого решено было немедленно снять пробу, тем более, что жажда подкралась незаметно и теперь только усиливалась. К радости Полины вода в бутылке оказалась свежей. После нескольких больших глотков пришлось ударить по тормозам, чтобы было что взять в дорогу.

Полина присела за кухонный стол и открыла небольшую пачку печенья. Лишь съев половину, она опомнилась и поспешно убрала еду в рюкзак, который нашёлся тут же. Следом за печеньем туда отправилась и остальная провизия. Полина позволила себе ещё один глоток воды и положила бутылку в рюкзак.

Сидя здесь на кухне, Полина наслаждалась тишиной и покоем, которые совсем скоро станут ей недоступны. Теперь она чувствовала себя гораздо лучше, чем ещё полчаса назад. Появились силы для того, чтобы совершить последний рывок до Саратова. Полина пошарила рукой в выдвижном ящике стола, где в каждой семье всегда хранятся разные мелочи. Довольно скоро она нашла то, что искала. Верёвка. Именно ею Полина собиралась привязать лопату к велосипеду — не держать же её в руке всю дорогу. Бросив прощальный взгляд на это гостеприимное пристанище, она решительно вышла из кухни в коридор. Нащупав в темноте велосипед Полина улыбнулась и открыла входную дверь.

Аравийское море, Побережье Пакистана, порт Карачи, 26 января 2007 года (пятница), 15:20.

Правый борт яхты едва коснулся края причала. Неприятный скрежет заставил Шена поморщиться, но вслух капитан ничего не сказал. Несмотря на все его старания, аккуратной швартовки не получилось. Высокая пристань больше подходила для огромных танкеров и круизных лайнеров, чем для небольшой прогулочной яхты. Шен набросил канат на причальную утку и стал подтягивать яхту. Когда весь правый борт коснулся пристани, он надёжно затянул узлы и обернулся:

— Ну что, красавицы, высаживаемся? Дальше придётся передвигаться по суше. Надеюсь, что так будет быстрее. По воде больше десяти узлов нам из этой яхты не выжать, а времени осталось мало.

— Мы готовы, — ответила Саша, подойдя к борту. — Верно, Рит?

— Конечно, — согласилась подруга. — Мы уже два часа назад были готовы.

— Всё с вами понятно, — усмехнулся Шен. — Похоже за несколько месяцев нашего морского путешествия пребывание на яхте вам порядком надоело. Верно?

— Есть такое, — признала очевидное Рита. — Меня, например, даже зомби сейчас не так пугают, как необходимость плыть дальше на яхте. Если останусь жива после всего этого, то в морские круизы больше ни ногой.

— Точно, — подтвердила Саша. — Честно говоря, меня и дайвинг теперь не сильно привлекает. Не думаю, что в ближайшее время по своей воле спущусь под воду.

— Я вас понял, дамы, — улыбнулся Шен. — Нам осталось всего лишь выжить, чтобы вы смогли привести в действие свои грозные обещания. Тогда не будем терять время.

Не дожидаясь ответа, он перелез через борт яхты и зацепился рукой за металлическую лестницу. Шен поднялся на несколько ступенек и оглянулся. Саша без видимых усилий перебралась через борт и тоже начала подниматься. Рита почему-то медлила, словно прощалась со своим домом. Наконец, она бросила последний взгляд на яхту и, перепрыгнув через борт, решительно взялась рукой за лестницу.

Убедившись, что девушки поднимаются следом, Шен двинулся вверх. Через несколько секунд он оказался на пристани. Вокруг было неестественно тихо. Лишь крики редких чаек нарушали всеобщее умиротворение. В воздухе стоял резкий и неприятный запах, которым отличается почти любой крупный порт. Помимо всего прочего заметно пахло нефтью.

Шен подал руку Саше, а затем и Рите. Поднявшись на пристань, обе девушки поспешили оглядеться по сторонам. Они напряжённо всматривались в окрестности, пытаясь увидеть хоть что-то подозрительное. Однако вопреки ожиданиям всё было спокойно.

Огромное грузовое судно молчаливо стояло рядом. Аккуратно загруженное многочисленными контейнерами, оно походило на плавучую игровую площадку с цветными кубиками. Только гигантских детей, которые могли бы строить из них замки, нигде не было видно. Вместо этого могучие краны возвышались над ровными рядами контейнеров, готовые ожить в любой момент.

Множество других неподвижных судов также стояли в этом огромном порту в ожидании своей участи. Однако никто не спешил помочь им освободиться от тяжёлой ноши. Несмотря на это, одинокие грузовые корабли, брошенные на произвол судьбы, ещё надеялись стать полезными людям. Казалось, что каждый из этих контейнеровозов терпеливо ждал разгрузки, чтобы уже вскоре отправиться в следующий рейс. Узкие окна надпалубных построек с надеждой смотрели на замершие краны. Однако их огромные стрелы лишь мрачно нависали над водой, не двигаясь с места.

Шен знаком показал девушкам следовать за ним. Они молча шли мимо нагромождений контейнеров и оставленных без присмотра погрузчиков. На асфальте виднелась жёлто-белая разметка. Лишь изредка ровные линии прерывались скоплениями мусора, которые оказалось не под силу убрать ни дождю, ни ветру. Вокруг стояла какая-то особенная тишина, которую не нарушал ни шум прибоя, ни крики чаек. Казавшийся поначалу резким запах теперь почти не причинял беспокойства.