Родион Кудрин - Интроверт. Врага уничтожить

Оба звена противника уже были в зоне досягаемости. Океан откуда-то знал, что через две секунды они откроют массированный огонь и превратят его кожу в кровавое месиво. От бронежилета останутся одни воспоминания, а оставшееся сердце взорвётся от дикой перегрузки. Его огромное тело развалится на куски, а затем превратится в груду обломков. Повторная атака противника станет последней перед полным забвением. Вражеские корабли пролетят сквозь облако космической пыли и вернутся на Землю, чтобы уничтожить и её.

Невесёлые мысли, пронёсшиеся было в голове, сдуло в один миг. Океан глубоко вдохнул, а затем вместе с резким выдохом разрядил все стрекательные капсулы, расположенные справа. Несмотря на мучительную боль, его огромное тело выдало мощнейший залп, от которого задрожало всё вокруг. На миг стало совершенно темно. Потом забрезжили робкие лучи красного света, и лишь затем вернулась привычная пульсация в голове.

Океан с трудом открыл глаза. Он медленно разжал побелевшие пальцы, которыми он вцепился в огромное кресло. Пересохшие и искусанные губы оказались солёными на вкус. Виски пульсировали так, что казалось вот-вот взорвутся. Перед глазами всё плыло. Слух возвращался медленно. Словно сквозь туман, Океан чудом расслышал чей-то голос:

— Оба звена противника уничтожены!

Пока он осмысливал сказанное, слух почти восстановился. Картинка на мониторе обрела былую чёткость, а мысли перестали разбегаться, словно муравьи. Через несколько секунд всё тот же голос добавил:

— Противник перегруппировался и готовится к новой атаке. Щит пока на тридцати процентах. Восстановление через сорок секунд. Правый двигатель сильно перегружен. Любой манёвр добьёт его окончательно. Теперь мы и справа практически так же безоружны, как и слева. Большинство лазеров погорело от перегрузки. Только пушка и выжила. Так что правым бортом к противнику поворачиваться не стоит. Чревато! Про левый борт я вообще молчу.

— Спасибо, Шен, — ответил Океан, узнав голос штурмана. — Учтём!

— Я и не знала, что моя пушка на такое способна, — появилась в эфире Нота. — Она до сих пор огненная — невозможно прикоснуться. Как ты это сделал? Меня сможешь научить?

— Как сделал — сам не знаю, — усмехнулся Океан. — Наверняка, это моя очередная недокументированная способность. Чтобы этому научиться, похоже, требуется стать симбионтом, как я. Ты согласна на такие жертвы?

— Может быть, — не очень уверенно ответила Нота. — Только позже. Сейчас я попробую по старинке этих гадов перестрелять! Гвоздя я перевязала, да и пушка уже почти остыла.

— Я нашёл уцелевший лазер! — радостно сообщил Гвоздь. — Теперь повеселее будет, а то с одной пушкой много не навоюешь.

— Рад за тебя, — улыбнулся Океан. — Только обращайся с лазером аккуратно — он у нас похоже единственный остался. Впрочем, как и пушка. Сейчас я сделаю плавный манёвр, насколько позволит двигатель. Несмотря на совет Шена, повернёмся к чужим правым бортом — он у нас более или менее сохранился. Вот тогда вам с Нотой и карты в руки. Три звена противника в вашем полном распоряжении. Стреляйте, куда хотите, и ни в чём себе не отказывайте.

— Отлично. Ловлю тебя на слове, — оживился Гвоздь. — Нота, беру тебя в свидетели на случай ретроградной амнезии у нашего командира. Согласна?

— Почему нет? — в тон ему ответила Нота. — Только ты побыстрее к своему лазеру двигай. Противник скоро войдёт в зону поражения.

— Понял. Уже бегу, — ответил Гвоздь и вышел из эфира.

Командующий Торус крайне редко выходил из себя. Последствия оказывались настолько разрушительными для провинившихся и самого генерала, что потом ему очень долго не хотелось прибегать к этому крайнему средству. Тем не менее сейчас был как раз тот самый случай. Генерал Торус был просто в бешенстве. Он совершенно не понимал, почему его флот так долго возится с единственным истребителем. Ведь информация, полученная из надёжного источника в бункере повстанцев должна была дать неоспоримое преимущество перед ними. Куда там! Даже хвалёные парализаторы времени по непонятной причине здесь попросту не работали, словно их кто-то блокировал. Всё складывалось абсолютно не так, как планировалось.

Пускай, четверо полудиких людей захватили их корабль и подняли его в космос. При этом следует, разумеется, забыть, что установленный там сканер отпечатка щупальца, настроен исключительно на декаподов. Пусть они даже смогли разобраться со сложнейшей системой навигации и новейшим вооружением, хотя у самих декаподов на это уходят целые годы. Также в порядке бреда Торус допускал, что кто-то из людей случайно выстрелил из плазменной пушки и попал невзначай в один из его истребителей. Конечно, всё это казалось крайне маловероятным. Тем не менее генерал готов был поверить даже в этот абсурд.

Само собою, сразу возникал вопрос, почему разбежались остальные его истребители из того же звена. Разумеется, это совершенно недопустимо. Однако сейчас Торус не стал отвлекаться даже на такой вопиющий случай. Все виновные в своё время будут сурово наказаны. Закон Аменсалы отнюдь не жалует военных преступников. Трибунал, учитывая важность сегодняшней операции и их миссии в целом, конечно же, вынесет обвинительный приговор. Все экипажи дезертировавших истребителей будут казнены. Это совершенно ясно, как и наличие у декаподов десяти щупалец. Однако всё это случится чуть позже.

Сейчас же генерала Торуса беспокоило другое. В его голове никак не укладывалось, каким образом маленький корабль с глупыми людьми на борту одним залпом уничтожил сразу два звена истребителей. Это было далеко за гранью его понимания. Если бы Торус не наблюдал за происходящим собственными глазами с флагманского корабля, то он никогда бы в это не поверил. Теперь, когда от двадцати восьми единиц его флота осталось восемнадцать, генерал, как раз, и вышел из себя.

Вся миссия, которой он командовал по приказу канцлера Фломуса, оказалась под большим вопросом. Из-за этого маленького истребителя, который творил что-то невообразимое, они могут потерять ещё несколько кораблей. Это уже ни в какие рамки не лезет. Каким образом Торус сможет потом объяснить такие потери самому канцлеру, было непонятно.

Любой школьник на Аменсале знает о технической отсталости людей. Поэтому никто не поверит оправданиям Торуса — его просто засмеют. Он уже потерял восемь кораблей. За это можно было отделаться лишь строгим выговором и понижением в звании. Однако при этом канцлер, скорее всего, оставит его в живых. Если же потери станут ещё больше, то лично Торусу возвращаться на Аменсалу не имеет никакого смысла. Про генералов Удо-си-Грейфуса и Яниса и говорить было нечего. Им совершенно точно не светило остаться в живых после таких потерь. Даже успешное завершение всей операции не смогло бы спасти их от казни.