Родион Кудрин - Интроверт. Врага уничтожить

— Вовсе нет. Ты и так уже на себя похож. Вот и привычная ирония вернулась.

— Разве? А я что-то и не заметил. Ну так что? Будем просто так сидеть и ждать, пока они сами не догадаются, кто мы такие? — недоумевал Океан.

— Совсем нет, — возразила Нота. — Попробуй ещё раз связаться со своим симбионтом. Только у него есть шанс быть принятым за своего. В противном случае нам вообще ничего не светит.

— Ты права, — согласился Океан. — Теперь всё зависит от Ёжика.

— И нечего было так кричать! Я и в первый раз тебя прекрасно слышал, — внезапно ответил симбионт на очередную отчаянную попытку связаться с ним.

— Очень интересно, — мысленно сказал Океан. — Почему же ты не отвечал мне всё это время?!

— Энергию экономил, — невозмутимо сообщил Ёжик. — Пока ситуация была далека от критической, я посчитал себя вправе немного отдохнуть от недавних перегрузок. Ведь мои способности совсем скоро опять могли нам потребоваться. Теперь же самое время выйти из режима молчания.

— Это хорошо, что ты такой ответственный. Нам как раз именно сейчас позарез требуется твоя помощь. Автоматическая станция декаподов…

— Запрашивает секретный код? — перебил Океана Ёжик. — Я уже в курсе. Сейчас я отправлю им наш. Вот и всё, готово! Теперь нужно немного подождать, пока они пришлют подтверждение.

— Так просто? — удивился Океан.

— Конечно! Этот код является секретным для людей. Для декаподов же он — самый обычный фрагмент генетического кода. Вот я и отправил им имеющуюся информацию. Не зря же в моей памяти хранятся образцы нескольких утилизированных декаподов. Вот и ответ пришёл!

— Только не говори мне, что им не понравился наш код. Ведь они не могут знать, что его обладатель уже давно мёртв?

— Наш код принят. Теперь их станция будет сопровождать нас до точки входа. Что это означает, я не знаю. В любом случае выбора у нас нет. Любой манёвр, который вызовет отклонение от предложенной ими траектории, полностью нас раскроет. Я уверен, что в этом случае станция ответит огнём на поражение. При текущем состоянии нашего корабля любое попадание вызовет необратимую разгерметизацию и полное разрушение. Так что предлагаю следовать к точке входа.

— Спасибо, Ёжик! Поднял настроение, — не без иронии ответил Океан. — Раз уж нас пригласили, то как-то неудобно отказываться. Поэтому следуем к предложенным курсом.

— Пока ничего подозрительного не наблюдаю. За исключением небольшой неоднородности пространства впереди. Похоже нас ведут прямо туда.

— Не нравится мне это. Можешь подробнее описать, что там?

— Издалека совершенно обычное космическое пространство. Почти никаких отклонений от нормы, за исключением небольшой неоднородности. Однако при увеличении похоже на слегка подрагивающее зеркало в форме круга. Диаметр этого участка около трёх километров. Поэтому, если что, мы туда провалимся целиком и даже краёв не заденем.

— Не скажу, что мне стало сильно спокойнее от этих уточнений, — сказал Океан. — Скорее, даже наоборот. Почему-то я не горю особым желанием куда-то проваливаться, пусть даже и не задев краёв.

— Других вариантов пока не предлагают, — невозмутимо ответил Ёжик.

— Ладно. Надеюсь, что там будет, хотя бы не скучно.

— Это я могу гарантировать тебе уже сейчас! Мои расчёты показывают, что там расположена ещё одна звёздная система. Как такое возможно, пока даже не представляю. Но в своих расчётах и выводах я уверен.

— Вот и отлично. Похоже, кто-то настойчиво приглашает нас в гости и не принимает отказов.

— Да, но у этих хозяев может быть плохое настроение. Тебя это не пугает?

— Совсем нет. Не зря же меня только что вылечили. Нота постаралась в твоё отсутствие и превзошла саму себя, — улыбнулся Океан.

— Понятно. Похоже часть воинственности доктора передалась и пациенту. Такими темпами и до эпидемии недалеко.

— Всё может быть. Как говорил один известный немец, «то, что нас не убивает, делает нас сильнее». Надеюсь, что это именно наш случай. Продолжай наблюдение, а я возвращаюсь к остальным.

Основательно потрёпанный корабль приблизился к окну ноль-перехода. Было похоже, что раньше он имел подковообразную форму, характерную для истребителей декаподов. Однако теперь за это никто бы не поручился. На поверхности корабля было трудно найти живое место. Обшивка клочьями торчала в разные стороны, словно вспоротая кожа. На изувеченном корпусе с большим трудом угадывались центральная и боковые рубки. Казалось, что гигантский молот полностью вогнал их в соседние отсеки. Некогда прозрачные смотровые панели теперь покрывала густая паутина трещин. Вдобавок ко всему смятый левый борт был начисто лишён своего гипердвигателя, а обгоревший правый — выглядел, как после мощного взрыва. Сложно было представить, что именно удерживает этот превращённый в руины корабль от окончательной разгерметизации.

Двигаясь на минимальной скорости, он соприкоснулся с окном ноль-перехода. Сначала нос истребителя погрузился в чернильное зеркало входных ворот. На их гладкой поверхности появилась небольшая рябь, которая тут же исчезла. Затем центральная рубка в форме рваного и приплюснутого кольца стала проваливаться в гигантское окно. Туда же последовали и боковые сигарообразные выступы, ощетинившиеся полуразрушенными плазменными пушками и лазерными установками. В конце концов, и свободные концы этой гигантской подковы, увенчанные соплами турбин, исчезли во входных воротах.

По их поверхности прошла едва заметная рябь. На смену ей появилась зеркальная гладь, начисто лишённая рамки. Она незаметно превратилась в совершенно прозрачную пелену, сквозь которую стали видны далёкие звёзды.

Искусственный интеллект станции переключил ноль-переход в спящий режим. Теперь оборудование механоидов, надёжно укрытое полем преломления, было полностью готово к приёму очередного посетителя.

Аменсала, 3 февраля 2007 года (суббота) по земному календарю, 6:15 по земному времени.

— Кажется, нас пропустили, — сообщил Шен. — Начинаем удаляться от станции.

— Всё это, конечно, хорошо. Однако не мешало бы узнать, где именно мы сейчас находимся? — возразил Гвоздь.

— Не всё ли равно? Ты ведь всё ещё жив. Да и наш корабль пока не развалился, — присоединилась к разговору Нота. — Так что дыши ровно. Всё узнаешь в своё время.

— Не привык я воевать вслепую, — задумчиво сказал Гвоздь. — В том, что здесь нас ждёт «тёплый» приём, я не сомневаюсь. Это вопрос времени.

— Насчёт «тёплого» приёма я полностью согласен, — поддержал Гвоздя Океан. — Всем быть начеку, но резких движений не делать. Пока что нас принимают за своих. Пусть всё так и остаётся. Это в наших же интересах. Рано или поздно они поймут, в чём дело. Вот тогда наступит время действовать быстро.