Родион Кудрин - Интроверт. Врага уничтожить

Тем временем канцлер отдал новое распоряжение. Ещё один отряд десантников стал осторожно подниматься по трапу. Как и раньше, все они исчезли в недрах корабля. Однако на этот раз внутри всё было тихо. Спустя довольно продолжительное время, под вздох облегчения несколько десантников показались во входном шлюзе. Канцлеру немедленно доложили, что возвращаются бойцы второго отряда. Высокопоставленные гости встретили своих военных бурными аплодисментами. Казалось, что самое страшное уже позади. Все эмоции, которые собравшимся приходилось до сих пор сдерживать, теперь разом выплеснулись наружу. Началось именно то, ради чего правящая верхушка Аменсалы здесь, собственно, и собралась. Всем уже не терпелось, наконец-то, поздравить друг друга с успешным окончанием операции «Ковчег». Многие именно так и сделали, отправившись прямиком в банкетный зал.

Оставшиеся в своих ложах представители элиты также выглядели счастливыми и расслабленными. Все уже успели поздравить друг друга с долгожданной победой. Теперь каждый ждал своей очереди, чтобы лично выразить своё восхищение мудростью и дальновидностью канцлера. Рядом с его ложей уже образовалась заметная очередь из числа самых расторопных. Однако за радостными улыбками никто из них не вспомнил, что первый отряд десантников всё ещё оставался внутри корабля.

Всё, что произошло потом, имело тот же эффект, что и ледяной душ после приятной солнечной ванны. К немалому удивлению встречающих, из корабля стали выносить неподвижные тела бойцов первого отряда. Их клали прямо на поверхность космодрома. Подоспевшие врачи по очереди проверяли пульс и дыхание у лежащих бойцов. Оказалось, что все двадцать четыре десантника из первого отряда мертвы.

Более того, что-то непонятное стало происходить с их телами. На поверхности кожи появлялись вздутия, быстро превращавшиеся в огромные пузыри. Они лопались, словно воздушные шары, разбрызгивая своё содержимое во все стороны. Через некоторое время десантники из второго отряда стали валиться со щупалец и уже не могли подняться. Подоспевшие к ним врачи отмечали всё ту же безрадостную картину. Кожа вздувалась буквально на глазах, а из лопающихся пузырей повсюду летели брызги желтоватой жидкости.

Присутствующие, словно в каком-то оцепенении, смотрели на всё это и не могли сдвинуться с места. Настоящая паника началась лишь тогда, когда на поверхности взлётного поля бессильно распластался и замер один из врачей. Генералы, политики, министры, бизнесмены и многочисленные журналисты бросились из своих лож на выход. Никто теперь не обращал никакого внимания на статус соседей. Каждый старался спастись за чужой счёт. Совершенно неважно было, кого требовалось оттолкнуть или ударить, чтобы первым покинуть это опасное место. Главное — поскорее оказаться в безопасности.

На выходе из лож возникла давка. Несколько старых декаподов оказались насмерть растоптаны тяжёлыми щупальцами своих более молодых соплеменников. Повсюду раздавались дикие вопли тех, кто отчаянно пытался спастись. В воздухе остро запахло смертью. Теперь даже канцлер Фломус не возражал против срочной эвакуации. Казалось, что он был поражён случившимся больше всех остальных. Триста лет ожидания оказались напрасны. Сегодня окончательно разрушилась его мечта стать бессмертным. Также стало совершенно невозможно вылечить сына, тело которого находилось в криохранилище. Всё пошло прахом.

Тем не менее Фломус всё ещё не верил до конца в то, что произошло. Ему казалось, что совсем скоро это досадное недоразумение окажется исчерпанным. Канцлеру было непонятно, зачем полковник Литус настаивает на немедленном использовании средств индивидуальной защиты от химического оружия. Тем не менее Фломус позволил ему выполнить свой долг.

В панике никто не заметил, как из тёмных недр корабля на секунду показалось четыре странных существа. Они стояли на двух конечностях, а ещё две — свисали вдоль тела. Самым неестественным было то, что их маленькая голова располагалась не посередине туловища, а на его вершине. Одно из этих небольших созданий чем-то сверкнуло, а другое — развеяло на ветру содержимое небольшой коробки. После этого всё утонуло в густом дыму. Странные существа исчезли из поля зрения и больше не появлялись.

Когда дымовая завеса рассеялась, на стартовой площадке уже никого не было. Древний корабль, слегка покосившись, одиноко стоял на тонких опорах. Его разбитые смотровые панели были похожи на слезящиеся и выцветшие глаза, а трап — на высунутый язык запыхавшегося дряхлого пса. Казалось, что он решил в последний раз тряхнуть стариной перед выходом на пенсию.

Через несколько секунд в корабль вонзился огромный пылающий шар. Металл под ним мгновенно расплавился, словно это был воск. Затем смотровые панели начали излучать ослепительно яркий свет. Теперь они стали похожи на глаза великана, в голове которого взорвалась сверхновая. Уже в следующее мгновение весь корабль вспыхнул белым пламенем. Его языки поднялись вверх на полсотни метров и тут же исчезли.

Когда огонь немного стих, на стартовой площадке вместо корабля виднелась лишь выжженная воронка. Её оплавленные края всё ещё дымились, постепенно меняя цвет с ярко-красного на тёмно-серый. От места взрыва в разные стороны медленно ползла паутина трещин. Затем стали появляться огромные расщелины, увлекавшие за собой обломки стартовой площадки. Взлётно-посадочная полоса начала отделяться от гигантской полусферы, в ангарах и смотровых ложах которой царил настоящий хаос. Весь космодром стал постепенно напоминать астероид, только что столкнувшийся с огромной кометой.

Аменсала, 3 февраля 2007 года (суббота) по земному календарю, 11:45 по земному времени.

— Ничего не скажешь — быстро сработали, — шёпотом заметил Гвоздь. — От нас бы сейчас даже пепла не осталось, выстрели они хоть на секунду раньше.

— Что верно, то верно, — согласилась Нота. — Если б ты был чуть расторопнее, нам бы не пришлось так рисковать. Хорошо, что эта спасательная шлюпка оказалась совсем рядом. Иначе бы нас точно накрыло взрывом.

— Что же мне оставалось делать?! Не бросать же трофейное оружие на произвол судьбы? — возразил Гвоздь. — Оно нам явно понадобится, и очень скоро. Бегать же с этой игрушкой я пока не привык.

— А ты привыкай — пригодится, — ухмыльнулась Нота.

— Не всё сразу. По моим ощущениям гравитация здесь раза в два больше, чем на Земле, — добродушно заметил Гвоздь.

— Я бы сказал, что в полтора, — присоединился к разговору Шен. — Если нам удастся вернуться домой, то там мы будем порхать, как бабочки.

— Ты видел, что с нашим кораблём стало? — задал риторический вопрос Гвоздь. — А что вокруг происходит, тоже, надеюсь, заметил? Так вот теперь и подумай, светит ли нам возвращение на Землю? Или может быть продержаться здесь несколько часов — более реальная задача?