Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью

Давно Тарханова так не драили. С песочком, как палубу на флоте. И фронда его ушла в тот же песок. Возразить Чекменеву в этой постановке вопроса было совершенно нечего. Но зато и сказал он тоже почти все, что хотел. И до адресата его слова дошли безусловно. Что следовало из его же реакции.

Сергей раскрыл папку и неторопливо, спокойно, будто и не было между ними этой эмоциональной вспышки, рассказал, что он сумел установить организаторов покушения на Князя. Назвал имена главных на данный момент фигурантов, очень непростых людей, в том числе известного банкира, генерала интендантской службы, депутата Думы, еще кое-кого. И адреса явочных квартир, схему проработки и исполнения акции.

– Вот на самую верхушку еще не вышел. Где и как людей программируют – тоже не знаю. Пока. Но если санкцию дадите – этих возьмем, допросим со всем тщанием, новую цепочку прихватим, – Сергей с каменным лицом подвинул Чекменеву папку. То есть результат принимай, но насчет прежних отношений – извините.

Генерал опытным глазом прирожденного оперативника в минуту просмотрел материал , откинулся на спинке кресла.

– Ты это… Ну, поработал. Слов нет. А говоришь – стратегическое мышление… А данные-то откуда, откуда такие данные? Где они так засветиться могли? Покойники их не сдали, с нашей стороны никто не подставился. Как вышел?

– Агентурная работа, Игорь Викторович. Там словечко, там два, там не с тем в карты сел играть, там расплатился двухмесячным жалованьем и сдачи не взял. Вот и…

– Агенты – кто? – Чекменев подался через стол и вперил в Тарханова сверлящий взгляд.

Ну, уж на такие начальственные зихера не ловятся даже полицейские приставы. Сергей откинулся на спинке стула и впервые за разговор без разрешения взял из лежавшей перед ним коробки папиросу. До этого – тональность встречи не позволяла. Значит, опять прав Вадим.

– Если позволите напомнить, Игорь Викторович, агент потому и агент, что свято верит в то, что, кроме сотрудника, его завербовавшего, никто и никогда о его роли не узнает. Вся система на этом держится. И я вам никого не сдам. Разве что, уходя в отставку, из рук в руки сменщику при личной встрече. И то, если агенту новый шеф не понравится, успешной совместной работы не гарантирую. А то вы сами этих азов не знаете…

– Ну достали вы меня, ну достали, – с тоской в голосе произнес Чекменев. – Эй, Полиханов! – позвал он командирским голосом адъютанта, словно забыв о существовании звонка. Тот услышал через две дубовых двери.

– Две рюмки водки, быстро, и иди, жди нас возле «семерки».

Взглядом приказал Тарханову выпить, закуски не предложил.

– Устрою я вам, мать вашу, братья разбойники, очную ставку. Ох, устрою. Пошли!

– Пистолет сдать прикажете? – Тарханов потянулся к застежке кобуры.

– Слушай, Серега, ну не доводи ты меня до крайности, ну не доводи! Пистолет себе оставь, в шкафчике вон автомат можешь прихватить, знаю, что он там у тебя хранится. И у дружка твоего в секретной тюрьме «браунинг» в голенище спрятан, тоже знаю. Пулемет дегтяревский нужен – прикажу прямо в номер подать. Салфеткой накрытый. Давай за мной!

Чекменев почти бежал по коридорам Управления. Постовые унтера не успевали отдавать честь.

Остановились перед дверью «семерки». В этом ответвлении запутанных переходов построенного еще в ХVII веке здания располагалось, соответственно, еще несколько комнат и камер с номерами от первого и выше. Седьмая была самая комфортабельная.

Тарханов никогда не видел своего шефа в столь вздернутом состоянии. Он и магнитным ключом попал в прорезь не с первого раза.

Это как же нужно довести и достать человека!

Тарханов проникся к другу Ляхову еще большим уважением, чем при наблюдении, как тот управлял кораблем.

На перевале что, на перевале нормальная стрельба. Верь в себя, держи позицию, повезет – победишь. А вот держать в руках две тысячи лошадей и соображать, как и куда их направить, если в небе непонятная россыпь звезд, а компас указывает стрелкой совсем не туда (девиация называется), куда должен на привычной пехотной карте, – вот это талант.

Вошли они в просторные апартаменты, если это слово применимо к приличной, но все же тюремной камере (видел бы Ляхов остальные! Те куда однозначнее ).

Вадим валялся на кровати, слушал классическую музыку и курил. Курил довольно давно, поскольку дым висел слоями в комнатах, в прихожей, а выходить ему было некуда, все окна заперты. Только потихоньку в вентиляционную решетку, наполовину изнутри закрытую камерой наблюдения.

– О! – восхитился он, вставая. – Гости у нас. Рад приветствовать, располагайтесь.

Чекменев посмотрел на Ляхова так, словно испытывал сильнейшее желание и его поставить «смирно». Но вовремя сообразил, что это уже будет перебор.

Опустился в кресло, забарабанил пальцами по столу.

– Твоя работа? – указал на папку в руках Тарханова.

– А что там? Мне через обложку не видно.

– Схема организации, устроившей покушения на князя. На мой взгляд, довольно убедительная. По крайней мере, непротиворечивая. Наверху – товарищ председателя Московской городской Думы Лубенцов. Его ближайшие помощники, курирующие каждый свое направление. Тут вам и выход на армейские круги, и финансовая группа, и связи с прессой, и научные институты… То есть все возможности в случае, если бы акция оказалась успешной, сделать попытку перехватить власть в Москве. Ну а дальше… К сожалению, схема недоработана. Неясно, кто нашу «оперативную группу» направляет и сколь многочисленны и разветвлены «исполнительные структуры». Не Лубенцов же – претендент на верховную власть, и не с десятком, не с сотней даже боевиков такую авантюру затевать…

– Не к Каверзневу ли ниточки тянутся? – предположил Ляхов, а Тарханов продолжал хранить молчание. А что ему еще оставалось? Кроме тех нескольких листков, что ему вручил Вадим, и очень краткого устного инструктажа, он не знал ничего. За минувшие несколько часов придумал, конечно, кое-что, долженствующее обозначить рабочий процесс, приведший к блестящему результату, черновиков понарисовал, но сам понимал, что его импровизации – не более чем судорожные попытки нерадивого ученика на экзамене изобразить ход решения задачи, ответ на которую содержался в подсунутой ему шпаргалке.

Но Ляхов заверил, что главное – вручить материал Чекменеву, а дальше не его забота.

– При чем тут Каверзнев? С тем давно все сговорено, свое он получил, и от любой смуты только проиграет. Тут совсем другое. Эх, ну как не ко времени твой Уваров Фарида убил. Туда все нитки тянутся. Туда. Нас пока спасает только их рассогласованность. Если бы четко наложились пятигорские события, польский мятеж и вот это, – он потряс папкой, – амбец бы нам. Конкретный.