Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью

– Он, может, и проследит, и выяснит, что к чему, но вот спасет ли это нас с тобой от очередных неприятностей – большой вопрос.

– Да брось ты минор нагнетать, – легкомысленно улыбнулась в ответ Майя. – И не такое видели. А уж кого-кого, а своих баб наши мужики защитить сумеют…

Сразу за Липецком трасса пошла плавными увалами между близко подходящими к обочинам сосновыми борами. Сверившись с дорожной картой, Майя по переговорному устройству приказала водителю притормозить и съехать с дороги сразу за верстовым столбом. Ни впереди, ни сзади машин, не просто подозрительных, а вообще никаких в этот момент в поле зрения не наблюдалось.

На уютной полянке, оборудованной всем необходимым для краткого отдыха путников (стол с навесом, лавки, туалет, телефон, несколько окантованных бетоном очагов из дикого камня), их уже ждал вызывающе длинный синий «Хорьх» Майи, а шофер, разведя костер, пристраивал над огнем шампуры. Все прочее для «завтрака на траве» уже было расставлено на дубовом, изрезанном многочисленными инициалами, датами и изречениями столе. Неистребимая национальная привычка.

Размяли ноги и спины, со вкусом выпили и закусили. Путешествие, даже в самом начале, вызывает у русских людей неизменный аппетит.

Офицер сопровождения к месту процитировал строки давнего фронтового поэта: «Мы ели то, что Бог послал, и пили, что шофер достал…»

– Это – чье? – спросила Татьяна.

– Был такой военный журналист, подполковник Симонов, ученик и продолжатель Гумилева и Тихонова…

– В прокуратуре служат начитанные люди.

– Noblesse oblige [98]. Не карманников, чай, ловим, Татьяна Юрьевна.

Завтракали не торопясь. Шашлыки удались на славу, да Майя и не стала бы держать водителя, не способного в любых обстоятельствах организовать дорожное застолье по высшему классу.

– Что ж, Виталий Владимирович, – обратилась Майя к офицеру, – спасибо за любезность. Сопроводили в лучшем виде. Можете считать себя свободным. На любое удобное для вас время. Вам командировочное подписать или как?

– Спасибо на добром слове, Майя Васильевна. Воспользуюсь вашим разрешением, и тоже до подножий Машуки и Бешту [99]прокачусь. Давно там не был. Нет, нет, вы не беспокойтесь, надоедать вам своим присутствием я вовсе не собираюсь. Вы меня даже и не увидите, пока сами не захотите. У меня ведь тоже служба и приказ, который даже вы, увы, отменить не в силах. Да и мне приятно будет слегка отвлечься от канцелярской рутины… Если вдруг потребуюсь, ну мало ли, только кнопочку нажмите, даже говорить ничего не надо. А я уж сам сориентируюсь.

Спорить с офицером действительно было бы глупо. Раз ему так приказано, отцом ли, Вадимом, так и будет. Да и на самом деле, чувствовать за спиной незримого покровителя совсем не плохо. Человек он явно опытный в таких именно делах, другого не послали бы.

– Ну, быть посему, Виталий Владимирович. А чин у вас хоть какой? Я и не знаю…

– Титулярный советник по министерству юстиции. Штабс-капитан, проще говоря.

– Попрошу отца, чтобы очередной чин вам не задержался. Ну что же, до встречи. Надеюсь, она не будет вынужденной.

– Дай-то бог, Майя Васильевна.

До Пятигорска домчались на предельной для дороги такого класса скорости. Только ветер свистел, срываясь с выступающих деталей машины, и покрышки низко гудели, отталкивая назад армированный мелкой галькой для лучшего сцепления асфальт.

Двенадцать часов от Липецка до развязки на Кисловодск. Не рекорд, но вполне приличное для увеселительной поездки время.

В девять вечера курортный город сверкал оранжевыми уличными фонарями, иллюминацией Ермоловского проспекта, Колоннады и Пятачка. Из окон многочисленных духанов, винных погребков и шашлычных тянуло умопомрачительными запахами. Из парка доносились солидные звуки непременного духового оркестра, расположившегося в музыкальной раковине позади Нарзанной галереи. Да и погода здесь стояла далеко не московская, большой термометр на крыше какого-то здания показывал плюс двадцать.

Праздник жизни, одним словом.

Шофер подвез их к Гранд-отелю, расположенному в абсолютном, и географическом и смысловом, центре города. Налево, если стоять спиной к главному входу, – еще несколько гостиниц и пансионатов, ряд дорогих магазинов, впечатляюще-массивное здание Купеческого собрания, филармония, курзал и железнодорожный вокзал. Направо – набережная реки Ольховки, площадь с расходящимися от нее узкими крутыми улочками, биржа извозчиков и таксомоторов. Прямо – правый фас Нарзанной галереи и красочный щит с изображенной на нем схемой многочисленных маршрутов терренкура. Чуть дальше – площадка, на которой многочисленные художники торгуют собственной работы видами Кисловодска и окрестностей, а также в любой существующей технике исполняют менее чем за час портреты отдыхающих. Латинский квартал местного розлива.

В разгар сезона все номера в отеле были разобраны, единственное, что портье предложил подругам, – немыслимо дорогие даже по московским меркам апартаменты-люкс на втором этаже, а для водителя не нашлось даже скромной каморки, пусть в мансарде и без удобств.

Некоторое время девушки раздумывали, как им быть: брать предложенное, а шофера поселить в прихожей на диване, или отправиться на поиски другого пристанища, чего после утомительной дороги и в достаточно позднее время делать не хотелось.

Татьяна, конечно, могла бы по старой памяти обратиться в местное или центральное отделение своей бывшей фирмы, и ее бы непременно устроили, но как раз от этого ее Тарханов предостерег. «Не светись без крайней нужды».

К счастью, в ближайшие минуты проблема разрешилась сама собой.

В вестибюль гостиницы решительной, вот именно – хозяйской походкой вошла стройная, не слишком высокая, но удивительно гармонично сложенная молодая дама лет около тридцати. С короткой темной стрижкой «каре», в облегающем «английском» костюме цвета булатной стали с золотистым отливом, в элегантных туфельках на очень высоких тонких каблуках. На юбке от колен до середины бедер – соблазнительные разрезы.

Головы присутствующих мужчин, получающих и сдающих ключи, освежающихся кофе, пивом и иными напитками в баре, просто, без видимой цели прогуливающихся по зимнему саду между входными дверями и лифтовой площадкой, мгновенно, как северные концы компасных стрелок, повернулись в ее сторону.

Да и Татьяна с Майей взглянули на сие явление с неприкрытым интересом.

«Та еще штучка, – подумала Майя. – Может, действительно хозяйка или управляющая, а может… Не зря мужики на нее так смотрят».

Не дрогнув ни одной мышцей в самую меру подкрашенного лица, дама остановилась в нескольких шагах от стойки портье, слегка отставив, будто напоказ, облитую искристым чулком ногу, медленно стянула тонкие лайковые перчатки. Сверкнули несколько антикварных (издалека видно, кто понимает) перстней.