Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью

Так это ведь только то, о чем мы знаем, с чем столкнуться придется. А в каких конурах, подвалах и научных центрах трудятся непризнанные гении над вечными двигателями, сухим бензином, карманными сигмадеритринитаторами [123]и безвредными для здоровья витаминизированными наркотиками?

Кончать со всем этим надо! Учинить в двадцать пятом году грандиозную техническую контрреволюцию, раз и навсегда (ну пусть на срок собственной жизни) остановиться на достигнутом. А книгочеев (вне пределов специально устроенных резерваций) к ногтю, как в Арканаре.

– Пожалуй, вступление слегка затянулось. Давай к делу. Адреса, пароли, явки. Кто тебя завербовал, как, каким путем сюда переправил? Какое задание, общий смысл операции…

– Какие у меня адреса и явки, откуда? Дело я свое сделал, пришло время подумать о патентовании. Я тут совсем не спец, обратился к директору, посоветоваться. Он мне в деликатной форме объяснил, что я или совсем дурак, или умело прикидываюсь. Какие патенты? Пока изделие в наших руках, и оно и мы чего-то стоим. А как только, так сразу… Сиди и молчи, я сам придумаю, что делать. И выдал премию, по моим обстоятельствам – роскошную. Зеленым налом, без всякой ведомости.

– Очень правильно поступил. И что потом?

– Потом, через месяц, кажется, а то и раньше, сообщил, что кое-что наклевывается, есть фирма, заинтересовавшаяся товаром. Я, разумеется, спросил, о чем речь? Продавать – я не согласен. И если без меня вздумает – ничего не выйдет. Программы переводить в нужные импульсы только я умею, процесс происходит непосредственно в присутствии пациента, аппарат настроен на мои ментаритмы. Если меня устранить – останется только железо. Если заставить работать под дулом пистолета, я в состоянии перепрограммировать любого в радиусе прямой видимости…

«Дельно, – подумал Шульгин, – Ляхов с Бубновым примерно те же меры принимали».

– Сработало? – спросил он.

– Нормально сработало. Рисковать – себе дороже, так что машина – только в комплекте с хозяином. Обижать меня нельзя, как и нервировать, допустимо исключительно холить и лелеять…

– Тогда не понимаю, для чего тебе персонала три десятка? Раз все на тебя замкнуто…

– Мое ноу-хау. Я придумал, как дистанционно ставить и снимать блокировку с аппаратов. Теперь в определенных условиях работать на них может любой достаточно подготовленный оператор, но только, скажем, час или два, как поставлен таймер. Время вышло – вырубается. Глухо.

– Пароль доступа из тебя выбить можно?

Затевахин злорадно рассмеялся.

– Никоим образом. Все здесь, – он постучал себя по лбу. – И наложено на альфа и прочие ритмы. Только прямая команда от меня каждому аппарату.

– То есть ты жив, пока твои услуги востребованы. Минет нужда – шлепнут…

Леонид Андреевич скорчил постную мину.

– Фатум…

– Хреновата ваша вата, сквозь нее проходит дым, – вспомнилась вдруг странная по общему смыслу, но вообще-то уместная почти на любой случай присказка давнего приятеля. – А наши ребята, которые сейчас с твоими помощниками занимаются, что смогут из них выколотить?

– То же самое. С техникой разберутся, с программами – у которых срок не вышел. И точка.

– Да и не очень хотелось. Живы будем, вместе посмотрим. Нет так нет. Нам твоя штука в принципе не нужна. Разве из любопытства. Другое интересно – что за фирма товаром заинтересовалась?

Шульгин умел выстраивать длинные цепочки вроде бы и посторонних рассуждений, а в конце резко возвращаться к исходной точке. Часто это приносило желаемый эффект. И Затевахин, настроившийся на другую волну, словно бы ткнулся лбом во внезапно закрывшуюся дверь.

– Если бы я знал. Очень солидный представитель, а может и сам гендиректор в кабинете сидел, не из ФСБ, не иностранец, не из братков, культурный и образованный человек, нашего круга. Мог бы и за ученого сойти, но скорее менеджер вышесредней руки. С полным пониманием выслушал мои, по сути обстоятельств туманные речи, спросил, в какую сумму я оцениваю свои услуги. В чем, спросил я в ответ.

– В программировании определенного количества людей по предложенной нами установке.

– Тема? – спросил я. – Вы же понимаете, Александр Иванович, на убийство президента или повторение «Норд-Оста» я ни за что не согласился бы. Я хорошо отношусь к деньгам, но…

– Это правильный подход, – одобрил Шульгин. – Причем, что самое смешное, рациональный. Польстишься на десять тысяч – легко пролетишь. Заложишься на миллион – шансы возрастают. Как нас учили на кафедре политэкономии, где и ты сдавал кандидатский минимум [124]? «Деньги – товар – деньги» и «процесс самовозрастания капитала».

– Ну и память у вас, Александр Иванович. Я уж забыл.

– А плодами пользуешься. Итак?

– Господин, представился он Медведевым Юрием Михайловичем, ответил, что мою позицию понимает, но к настоящей жизни его предложение не относится…

– Так и сказал?.. – несколько матерно удивился Шульгин.

– Совершенно так. После чего добавил многое, что я воспринял только потому, что еще в школе читал «Патруль времени» Андерсона. И «Фантастическую сагу» Гаррисона.

– Не удивился, значит?

– Чему удивляться, когда при мне Советская власть рухнула, а я сам изобрел такое…

– Молодец. Здоровая психика. Как он выразился конкретно, постарайся воспроизвести.

– Стараться незачем, прекрасно все помню. Так и сказал: существует рядом с нами, и даже одновременно с нами в том же пространстве параллельное время, в котором история развивается по другому направлению, хотя основные реалии схожи. А поскольку известно, что одно и то же место два объекта занимать не могут, но все-таки занимают, это является причиной многочисленных парадоксов и у нас, и у них.

Привел несколько примеров, достаточно убедительных. Еще он добавил, что процесс не может быть бесконечным, рано или поздно массив парадоксов перейдет критический уровень и разразится вселенская катастрофа.

– Конец света попросту, – вставил Шульгин.

– Да-да, я точно так и подумал, вспомнил адвентистов, иеговистов и прочих проповедников этого толка. Приходилось встречаться. Одна разница – те под эсхатологическим предлогом выманивали у людей деньги и имущество, а господин Медведев – предлагал. Существенная деталь. Далее он сообщил о существовании специальной организации, миссия которой – предотвратить грядущую катастрофу…

– Плагиат, – буркнул себе под нос Шульгин, а вслух спросил, не было ли речи, частная организация, государственная или интернациональная.

– Скорее интернациональная, глубоко законспирированная, что понятно. Страшно вообразить, что началось бы в мире, заяви одна из держав, будто собирается учинить межвременную интервенцию. Куда там иракской или югославской проблемам. А тут нечто вроде «Союза озабоченных гуманистов», имеющих возможность избавить мир от гибели, не привлекая внимания общественности, не требуя ни славы, ни награды…