Василий Звягинцев - Вихри Валгаллы

Новиков за неимением лучшего разорвал пакетик арахиса, оперевшись локтем о полку бара, остановил взгляд на подсвеченном пасмурным светом контуре фигуры аггрианки.

Привлекательная женщина, невзирая на все отрицательные черты своего характера. При росте не меньше ста семидесяти двух параметры у нее были что-то типа 92 – 58 – 90. И ноги составляли две трети от общей длины тела. Нормальная такая девушка, ста сорока лет от роду. Какая-то слабость у их специалистов по отбору и заброске агентов – типажи подбирают такие, что глаз не оторвать. Ирина-то еще ладно, в России красивых девок навалом, она из них если и выделялась, то не так уж, требовалось специальное внимание, чтобы оценить ее выдающуюся нестандартность, а для англичанки можно было и попроще прототип изыскать. На фоне их обычных вызывающих уныние мисс и миссис леди Спенсер бросается в глаза, как девица в купальнике топлес на католической мессе.

«Но достаточно заниматься ерундой, всякими рефлексиями и размышлениями по поводу дамских прелестей», – одернул Новиков себя.

– Короче, заманив меня сюда, какой конкретной работы ты от меня хочешь? – спросил Андрей, тоном и выражением лица давая понять, что старательно выставляемые напоказ детали ее фигуры нужного впечатления на него так и не произвели. – Все, что ты хотела обсудить в процессе светской беседы, мы обсудили. Давай к делу. Зачем мы здесь? Нельзя было нам с тобою откровенно поговорить на Земле? Какие принципиальные проблемы следует решать именно на Валгалле и почему?

Сильвия словно бы растерялась. Андрею даже показалось, что он поставил ее в тупик. Она, наморщив лоб, старалась подобрать слова, способные убедить Новикова в необходимости их пребывания на этой «карантинной станции».

Это еще раз навело Новикова на мысль, что аггрианка не самостоятельна в своих действиях. И выполняла там, на Земле, чей-то приказ, прямой или косвенный.

Андрей усилил нажим:

– Отвечай быстро – почему тебе так вдруг захотелось уединиться со мной? Что ты хотела мне сказать? Для чего нужно было перемещаться именно сюда? Кто заставил тебя это сделать? Со мной пожелал встретиться один из твоих начальников? Или вам нужно было просто убрать меня с Земли? Отвечай, ты слышишь? Отвечай немедленно!

Он не рассчитывал, что таким приемом сможет подавить ее психику и действительно заставить отвечать на агрессивно заданные вопросы (хотя с обычными людьми подобная тактика иногда срабатывала), ему просто нужно было хоть немного вывести ее из равновесия. И она ведь никак не могла забыть, что во всех предыдущих поединках Новиков неизменно выходил победителем.

Своей цели он достиг. Сильвия, говоря по-шахматному, потеряла качество.

– Зачем ты так? – почти жалобно сказала она. – Мы же договорились. Согласились, что теперь мы не враги, партнеры. А на Таорэру я тебя пригласила потому, что здесь мы хоть на короткий срок независимы от постороннего воздействия…

– Это вы независимы, а я?

– Ты тоже. Вот смотри…

Она сделала почти неуловимый жест рукой, и окно, только что затянутое белой мутью, вдруг стало прозрачным. Андрей увидел с высоты примерно пятого земного этажа совершенно чуждый, крайне неприятный для человеческого глаза пейзаж. Плоская, простирающаяся до пределов видимого горизонта равнина, покрытая плотным слоем синевато-желтой растительности, похожей на тундровый мох или на водоросли, которыми обрастают прибрежные камни в южных морях. Чтобы ландшафт не выглядел слишком уж монотонным, по нему с удручающей равномерностью были расставлены деревья – низкие, с корявыми черными стволами и плоскими игольчатыми кронами, похожими на расправленные для просушки шкуры гигантских ежей. Эта саванна тянулась до горизонта, и даже в сильный бинокль нельзя, наверное, было бы рассмотреть, где она кончается. Между деревьями поодиночке и обширными скоплениями были разбросаны отливающие малахитовой зеленью валуны. И в довершение всего небо над потусторонним пейзажем тоже было запредельно тоскливым, грязно-лилового оттенка, с правой стороны горизонта затянутым вперемешку желтоватыми и тускло-свинцовыми тучами.

– Понятно, – сказал Новиков, отворачиваясь. Такие картинки ему приходилось видеть у Сашки Шульгина в альбомах, где он собирал образцы художественного творчества своих пациентов. «Только по цветовой гамме можно ставить безукоризненный диагноз», – утверждал Шульгин.

Похоже, этот пейзаж рисовал больной с выраженным маниакально-депрессивным психозом. В депрессивной фазе, естественно. И его еще хотят заставить поверить, будто аггры безобидные и приятные существа…

– Что именно тебе понятно? – поинтересовалась Сильвия.

– Почему Ирина предпочла просить у нас политического убежища. Нормальному человеку здесь в два счета свихнуться можно. Особенно после того, как я познакомил ее с Селигером, Кисловодском, Домбаем… Представляешь, после Домбая – сюда. Пожизненно…

Сильвия уловила в его словах издевку и предпочла не отвечать.

– Однако теперь я тебе верю. Примерно так ребята зону вашей оккупации и описывали. Первое сомнение снимается.

– Уже слава богу. Раз ты помнишь их рассказы, то должен вспомнить и другое – барьер, разделяющий области планеты с обычным и инверсированным временем, извне абсолютно непроницаем. И мы в самом деле сможем обсуждать интересующие нас вопросы без всякой опаски.

– Если ребятам удалось пройти и разнести вашу базу к чертовой матери, не так уж он прочен, этот барьер, – съязвил Андрей.

– Не думаю, что кто-то захочет повторить их подвиг… – раздался за спиной Новикова низкий бархатистый женский голос.

И он сразу его узнал. Обернулся, изобразив на лице удивленно-радостную улыбку.

У входной двери стояла царственная – иначе не скажешь – дама, на вид лет около тридцати пяти, возможно, чуть ближе к сорока. Одетая в подобие черно-красно-золотого индийского сари, наверняка шуршащего и переливающегося при движении, то облегающего и подчеркивающего формы тела, то свободно обвисающего, скрывающего фигуру, но открывающего простор воображению.

Звали ее Дайяна (по крайней мере так она назвалась при прошлой встрече), и с тех пор она совершенно не изменилась. Однако, подумал Новиков, откуда я знаю, может быть, мы с ней расстались только вчера по здешнему времени, а то и час назад.

Андрей внимательно ее осмотрел и вдруг рассмеялся. И не истерическим, а самым обычным смехом. Это он вспомнил, как при прошлой встрече с Дайяной Берестин, вместе с которым Андрей оказался пленником аггров, очень к месту привел анекдот про бандершу, которая, исчерпав резервы заведения, выходит к клиенту сама.

Гостью такой прием если и удивил, то самую малость. Она приподняла бровь, грациозно прошелестела через комнату и опустилась на пухлый диван напротив Андрея и Сильвии.