Алекс Клемешье - Клинки кардинала

– Тысяча чертей! – возмущенно восклицал Малыш. – Чего они тянут? Если так пойдет и дальше – клянусь, я нынче же ночью возьму этого павлина в охапку и отнесу в ее спальню!

– Говорят, де Люинь именно так и поступил, когда совсем еще юный Людовик три года подряд не мог решиться исполнить свой супружеский долг, – заметил Лёлю. – Он взял мальчишку за шиворот, отволок в опочивальню к Анне и не отходил от постели до тех пор, пока дело не было сделано.

– Ну тем более! – оживился Малыш. – Значит, ей не привыкать!

– Да прекратите вы, оба! – поморщился барон. – Презирать королеву за государственную измену, которую она задумала, это одно. Неуважительно относиться к этой несчастной женщине – совсем другое.

– Ладно, ладно, дружище, не сердись! Но ты же видишь, что я прав – ее необходимо как-то подтолкнуть! И тебе это вполне по силам.

– Никаких воздействий, никакой магии, – покачал головой де Бреку. – Здесь полным-полно дозорных. Одно лишь подозрение с их стороны – и нас отрежут от этой пары.

– Ну тогда я вообще не понимаю, как нам выполнить это задание! – обиженно просипел Малыш.

Барон и сам пока не понимал, с какой стороны подступиться. Положение заметно облегчило то, что Бэкингем, не выдержав молчания королевы, сам подошел к герцогине де Шеврез.

– Мари, я знаю, вы дружны с ней! – зашептал он, неосознанно пытаясь схватить за руку. – Умоляю, устройте нам свидание наедине!

– Ах, милорд, что вы такое говорите?! – прикрывая губы веером, с притворным ужасом воскликнула Шеврез.

– Здесь, в этой толпе, у меня нет никакой возможности сказать ей, как я люблю ее!

– А вы любите? – лукаво улыбаясь, спросила Мари.

– Больше жизни!

– Но вы же понимаете, милорд, что даже если мне удастся уговорить ее на эту безумную аудиенцию, я не в силах повлиять на хранящих ее добродетели донью Эстефанию, камердинера Ла Порта и шталмейстера Пютанжа.

Де Бреку подал знак своим бойцам слушать как можно внимательнее – герцогиня только что назвала список лиц, которым было поручено следить за королевой в отсутствие Людовика. Их в первую очередь следовало вывести из игры, чтобы Бэкингем получил беспрепятственный доступ в помещение, о котором де Шеврез рано или поздно условится с Анной.

– Придумайте что-нибудь! – не унимался герцог. – Помогите мне, прошу вас! Мне не к кому больше обратиться в этой стране! А Анна… она так скромна, так неприступна…

– Да уж! – ехидно бросила Мари. – Сама она в жизни не предложит вам пойти прогуляться под луной.

– Прогуляться? – вскинулся герцог. – Мне нужно пригласить ее на прогулку?

– Ну не сейчас же, милорд! Ах, боже мой, какой вы несообразительный! Удивительно, как только вы умудрились совершить все те подвиги на любовном фронте, которые вам приписывают!

– Не смейтесь над несчастным, сударыня! Сейчас все не так, сейчас у меня просто голова идет кругом, я и сам не понимаю, что говорю и что делаю!

– Тише, тише! Даже у стен бывают уши. Ну хорошо же, герцог, я постараюсь что-нибудь придумать.

– Мари, вы чудо! – просиял Вильерс и со значением пожал пальцы подруге королевы.

– А вот теперь нам пора направить их в нужную сторону! – шепнул де Бреку. – Иначе они устроят встречу в таких кулуарах, куда и нам-то добраться будет сложно, не то что придворным, которые должны застать любовников за преступлением. Беатрис?

– Я поняла! – шепнула в ответ вампирша и шмыгнула вдоль стены, пытаясь опередить Мари де Роган.

Герцогиня де Шеврез в третий раз направилась к оконной нише, которую они облюбовали с Анной, когда им понадобилось перекинуться парой слов. Королева в этот момент танцевала с кем-то из придворных, так что Мари имела возможность в полной мере насладиться успехом. Сколько времени у нее ушло, чтобы втолковать этой праведнице, что нет ничего предосудительного в удовлетворении нерастраченной за годы брака страсти! Господь создал женщину для любви и счастья, и если Людовик настолько глуп, что не замечает рядом с собой такое прелестное создание, как Анна, если он каждый из нечастых походов в ее спальню расценивает как повинность – ну что ж, значит, он сам виноват. Однако все эти уговоры до поры никак не действовали на подругу. А вот угроза лишиться всего из-за внезапной смерти мужа – подействовала. Видимо, даже у скромниц есть что-то, ради чего они готовы на время забыть о христианских добродетелях.

Итак, королева созрела для интрижки, целью которой было зачатие. Теперь же не только она почтила доверием подругу, но и герцог Бэкингем исподволь назначил Мари своим доверенным лицом! Сколько тайн, сколько судеб – и все они здесь, в этой маленькой ладошке, сжимающей веер! Сколько всего зависит от ее слов и от того, каким тоном она их произнесет! В этот момент де Шеврез ощущала себя почти всесильной.

К ее неудовольствию, оконная ниша оказалась занята. Смутно знакомая девица из свиты королевы, имени которой Мари не помнила, горько плакала, пытаясь укрыться от посторонних взглядов за портьерой.

– Дорогая, что у вас стряслось? – осведомилась Мари, пытаясь изобразить сочувствие.

Прелестная темноглазая девушка испуганно обернулась.

– Ах, ваша светлость! – пролепетала она. – Я не посмею омрачить такой праздник своим печальным видом и рассказом! Я удаляюсь, прошу меня извинить…

И она так душераздирающе всхлипнула, что Мари стало по-настоящему интересно, что же могло стрястись у этой молоденькой фрейлины.

– Ну что вы, дорогая! В минуту печали нельзя оставаться наедине с собой! Доверьтесь мне, дитя, расскажите, что произошло. Вас, может быть, обидели?

– Ах, мадам, могу ли я? Нет, нет, это безумие!

– Ну-ну, излейте свои страдания! Уверяю вас… – Она вопросительно взглянула на девушку.

– Беатрис, – подсказала та и так очаровательно шмыгнула носом, что Мари невольно заулыбалась.

– Милая Беатрис, расскажите же мне все без утайки! Уверяю, вам станет легче, а потом мы вместе придумаем, как наказать вашего обидчика. Ведь эти слезы – из-за мужчины, не так ли?

– Ах, ваша светлость! – воскликнула Беатрис и зарыдала пуще прежнего.

Герцогине пришлось подойти к ней ближе и даже приобнять: такое неподдельное горе обещало любопытную историю.

– Мы условились с ним встретиться в беседке посреди рощицы… – лепетала меж тем девушка, промокая батистовым платочком глубоко посаженные глаза. – Вы ведь знаете Амьенские сады, мадам? Достаточно спуститься вниз от особняка, в котором остановились их величества, к берегу Соммы – и вы оказываетесь в настоящем раю! На закате, когда верхушки деревьев окрашиваются багряными лучами заходящего солнца, воздух там напоен благоуханием, и каждый из многочисленных цветников вплетает в него свой, особый аромат. Кустарник там посажен и пострижен так, что вы попадаете в подлинный лабиринт – но разве любящее сердце может заблудиться? С десятым ударом часов на башне я вышла из лабиринта к рощице, и грудь моя трепетала от счастья. Совсем скоро я должна была увидеть его! А место нами намеренно было выбрано такое, чтобы никто, ни одна живая душа не могла нам помешать. В центре рощицы находится беседка, увитая диким виноградом и дивными цветами, – ее не увидать снаружи, пока не подойдешь совсем близко, и она полностью скрывает тех, кто внутри. Ах, мадам! – Девица покраснела. – Это была бы первая наша ночь любви! И клянусь вам, я бы не променяла это место ни на какое другое.