Александр Дурасов - Чужой для всех. Книга 3.

Раттенхубер молчал. В трубке слышалось его нервное сопение. Наконец он выдохнул и промолвил: — Насколько верны ваши сведения об американском десанте?

— Я всегда говорю точные сведения. Именно благодаря им фюрер и назначил меня своим помощником на Западном направлении.

— Хорошо, полковник. Если фюрер вам лично доверяет, то придётся и мне. Вы меня убедили.

— Я вас не благодарю, группенфюрер. Мы делаем одно дело. Безопасность фюрера превыше всего.

— Согласен.

— Сколько времени до вылета, Ганс? Фюрер не перенес отлет?

— Нет. Все готово к его отъезду. Личный «Мерседес-Бенц» у подъезда.

— Тогда я пожелаю вам удачу, группенфюрер. До встречи на аэродроме.

— До встречи…

Ольбрихт отдал телефонную трубку дежурному офицеру, бросил властно: — Вы слышали мой разговор с группенфюрером?

— Да, господин полковник.

— Тогда пусть ваши истуканы открывают шлагбаум. И главное, не мешать нам. Выполняйте!

— Слушаюсь…

Вооруженный отряд русских офицеров в форме РОА молча и беспрепятственно прошел на территорию аэродрома. Ему вслед смотрели удивленные, даже напуганные лица эсэсовской охраны.

Оберштурмбанфюрер Кранке, стоя у шлагбаума, подумал, что никогда не приходилось охранять фюрера таким составом. К чему бы это? Но мысли сержанта улетучились при виде проезжавшего бронетранспортера и грохочущей позади «Пантеры». Кранке вытянулся, отдал честь. На охранника строго смотрел Ольбрихт, возвышаясь над башенкой танка.

Франц, проезжая, радовался за русских разведчиков, которые накануне четко срисовали аэродром, ее охрану, расположение летно-технических объектов. Все сходилось.

— Периметр аэродрома огорожен колючей проволокой. Вдоль ограждения ходят патрули с собаками. На углах вышки с пулеметами. Возле каждой вышки недалеко установлены зенитные пушки Flak 38 калибра 20 мм. Возле них вырыты траншеи в полный профиль для охраны. На опасном северо-западном направлении от самолетов противника аэродром защищен батареей восьмидесятивосьмимиллиметровых Flak 18.

Вот и самолеты сопровождения. Всего пять Bf-109. И огромный «Кондор» недалеко, прямо напротив пункта управления полетами. Летчиков не видно, только технический персонал, да дежурная охрана. Видимо, экипажи располагаются в летном домике. Их надо брать сразу, пока не разбежались по самолетам. Хотя нет, может быть шум. Брать только у самолетов с началом операции… — закончил рассуждения Франц, подъезжая к русскому отряду.

Шлинке и комбат Новосельцев подошли к Ольбрихту. Лица офицеров напряженные, взволнованные.

— Успеваем, полковник? — тихо выдавил, Шлинке.

Франц взглянул на часы: — Успеем. Фюрер выезжает через полчаса. В пути будет двадцать минут. До начала операции осталось пятьдесят минут. Поэтому немедленно разводите людей. Действуем по утвержденном плану. Напоминаю, когда я сниму фуражку, снайпера начинают работать. Первыми убирают Раттенхубера и рядом стоящих телохранителей. Только не заденьте меня и фюрера, — в глазах Франца появилась тревога. — Поняли?

— Не беспокойтесь, полковник, — усмехнулся Шлинке. В глазах озорные огоньки. — Наши не промахнутся. Говорите дальше.

— Я быстро увожу фюрера в пункт управления полетами, сдаю под охрану вашим людям. Сам нахожусь в танке, поддерживаю в ходе боя огневой мощью. Ваши группы снимают пулеметчиков на вышках, захватывают малокалиберные зенитки, уничтожают караульное помещение, казарму, ангар. Склад с боеприпасами пока не трогают. Действовать нужно быстро, решительно.

— Это мы умеем. Пора выходить, полковник. Время.

— Подождите, — вступил в разговор Новосельцев. — Как поступить с немецкими асами? К приезду фюрера они уже будут у самолетов.

— Как, как? — нервно отреагировал Франц. — Мы этот вопрос оговаривали. Ликвидировать! — произнес отрывисто он, злясь на русского комбата. Ольбрихту было неприятно думать о физическом уничтожении немецких летчиков. Но брать их в плен и куда-то уводить не было времени. — Главное, берегите своих. Как у вас говорят: как зеницу ока! Русские пилоты должны быть наготове, где-то рядом. Еще вопросы?

— Назовите время вылета «Кондора», полковник. Я должен знать, чтобы подготовить своих летунов.

— Время? Кто сейчас скажет точное время? Не знаю. Как стихнет бой. Все зависит от вашего штрафбата. От вашей напористости и храбрости. Я дам зеленую ракету.

— Понял.

— Особое внимание уделите дороге на Льеж, — продолжил Франц. — Как начнется шум, по ней сразу начнут подтягиваться войска. Вот здесь и пригодятся малокалиберные зенитки. Расчеты вы не зря подготовили. Используйте зенитки в полную силу. Не дрогнете? — Франц всматривался в побледневшее лицо Новосельцева. Он понимал, что русские шли на верную смерть, как в прочем и он. Но у них не было другого выбора.

Новосельцев обернулся, бросил короткий взгляд на свое малочисленное, застывшее в ожидании боя, войско. Отобраны самые смелые и отчаянные. Взгляды штрафбатовцев дерзкие, решительные. Да, мало нас, промелькнула мысль. Не батальон, а рота по численности бойцов, и то, половина сидит в засаде вдоль трассы на Льеж, чтобы отсекать американцев или немцев в случае выдвижения и нападения на аэродром с севера, — Не дрогнем, — хриплым голосом ответил комбат.

— Эти не дрогнут! — откликнулся жестко на вопрос и Шлинке. — Проверены. Однако пора, полковник. Клебер пойдет с вами. Я и радистка будем находится в бронетранспортёре. Там же спрятаны и наши соколы.

— С богом!

— Ни пуха ни пера.

По возвращению к отряду, Новосельцев отдал краткий боевой приказ. После чего группы штрафбатовцев по три-пять человек рассредоточились беспрепятственно по точкам аэродрома. Возле расчетов зениток, несмотря на возмущения и ругательства немцев, они устроили свои пулеметные гнезда. На каждой вышке рядом с пулемётчиком поставили по своему наблюдателю-ликвидатору. Группа из пяти человек молча устроилась возле караульного помещения. У каждого самолета одновременно с немецкими часовыми, выставлены по два наших часовых. «Кондор» взял под свою опеку начальник разведки батальона капитан Симаков. Снайпера: могучий Следопыт и Витя Хлебников, надев маскхалаты, зарылись в снег на пригорке за летной полосой. Летный домик, пункт управления полетами и самолет фюрера просматривались хорошо.

Кое-где немцы сопротивлялись, высказывали упорное нежелание видеть рядом русских коллаборационистов. Но Михаил в сопровождении дежурного офицера-эсэсовца быстро успокаивал строптивых. Не прошло и четверти часа, как боевые позиции были заняты русскими офицерами.

— Господин полковник, — обратился к Ольбрихту немецкий дежурный у домика руководителя полетов, — я выполнил команду. Ваши люди расставлены.