Сергей Чичин - Точка возврата

Далее что-то еще происходило, но в памяти не отложилось – наверняка меня поймет каждый, кто хоть раз в жизни получал по балде сковородкой. Кажется, о чем-то мы еще с живучей этой тушей спорили, и никому из нас на пользу это не шло.

В следующий осознанный момент я нашел себя прибалдело сидящим на заднице посреди нашего былого кострища, куда меня отфутболил агонистический (уж надеюсь) порыв чудовища. От дорогущего итальянского дробовика в руке осталась лишь половина – та, что с прикладом и спуском, вместо же ствола с магазином ствольная коробка неожиданно обрела кривой и мятый, гм, скус – или как это назвать? Хотя нет, зубами гада был скушен только тонкостенный трубчатый магазин, а ствол развернуло розочкой, как бывает при разрыве патрона в деформированном канале. Редфилд энергично работал топором над содрогающейся и наконец утратившей равновесие зеленой тушей, ко мстительному моему одобрению переводя ее в статус кучи. Фон увивался рядом – дивно было обнаружить его посреди драки не на позиции солиста. Под топор он благоразумно не совался, зато совладал наконец с концепцией самозарядного оружия и постреливал раз за разом, когда рыжий открывал ему прицельную линию. Именитый русский семь шестьдесят два подкрепил свою репутацию, уверенно сажая в бронированную тушу дырку за дыркой. Автор незримого лезвия, кое можно, в зависимости от точки зрения, признать как крайне эффективным, так и дико неуместным, нервно содрогался на приличном отдалении, пуча свои водянистые эльфийские глаза. Айрин… Айрин!

Нет, Айрин была в порядке – или по крайней мере жива и невредима, что уже немало. Она стояла тут же надо мной и высаживала из своего пистолета пулю за пулей с таким видом, будто точно знает, что делает. Надо бы ей хоть объяснить, как его держать, а то она и стояла странно – всем фронтом на цель, вытянувшись как на плацу, и спуск дергала с такой силой, что мускулами на спине раздувало куртку. Очень эффектно, хотя и без толку – вряд ли пистолет справится с задачей, не давшейся дробовику. Тем более в той же стороне суетились более дельные добивальщики, и рано или поздно она в кого-нибудь из них засадит подарочек. А в кабину нашего многострадального пикапа она уже пару раз попала, и едва ли свежие пулевые рытвины увеличили его профпригодность.

– Пркти, – посоветовал я ей, пронизанный острой жалостью к последнему дедовскому наследию. С трудом задрал левую руку и подергал Айрин за полу куртки. – Пстл ему всрв… никак, неее, мэм.

– Да что ж такое-то! – взвизгнула Айрин в ответ, но стрелять, к облегчению моему, прекратила. – Это каждый раз оттуда будет такое вылезать?

Гм. Хороший вопрос. Я умом-то понимаю, что ответ надлежит модулировать, но совсем забыл, на чем мы вчера остановились. Мы ее с собой или мы от нее подальше? Мне ей что сказать – «нет, что ты, частный случай» или «то ли еще будет»? Нет ли у меня сотрясения чего-нибудь жизненно важного? Есть ли у меня вообще что-нибудь важное? Кто я, в конце-то концов? Вдох, выдох. Стало только хуже, куда-то поплыли изображения, уши заложило ватой, а язык, кажется, подломился, что донельзя странно для не содержащего костей и суставов органа.

Это ж надо было так расклеиться буквально на первом же… формально втором… дне операции «обеззиянивание». Все, спасибо, все вспомнил. Вроде как. Контузия не в силах сломить нашу операционную систему, ибо построена она на могучем духе, а не на хрупком разуме.

– Впрке, – успокоил я Айрин как мог. – Нсы.

– Чего-чего?

– Ягру… клепать твою драму.

Вот последнее у меня получилось вполне четко и с хорошей дикцией, а потом перед глазами все опять поплыло, и во избежание дальнейших сложностей я демократично улегся на спину. Под голову удачно подвернулся шлакоблок, давеча участвовавший в организации кухни. С размаху так подвернулся, но ничего, мы прочные.

– Если так не добивается, у нас где-то был слонобой, – вот, речевая функция понемногу восстанавливается.

– Позвольте мне! Я имею соображение, как его уверенно обезвредить, – донеслось со стороны бучи дребезжащим эльфийским голоском.

– Или ему позвольте, да. Фирзи! Это ты ему руку оттяпал?

– Я запаниковал, когда он тебя потащил. Надо было голову, но я растерялся.

Что там с моим наполовину каким-то стаканом? Мог ведь растеряться и побольше, и мне чего-нибудь откромсать. С другой стороны, мог бы вовсе не теряться и прикончить эту странную особь прежде, чем моей черепушке досталось. Нет в жизни совершенства, и эльфы это только подтверждают своим существованием.

– Есть ли возможность узнавать загодя, что еще вылезет из этой дырищи?

Молчаливое сосредоточенное хакание. Кажется, Редфилд практикует ритуальные расчленения. Не могу его винить, в разобранном виде наш гость наверняка симпатичнее. По крайней мере безобиднее.

– Эльф, это был к тебе вопрос.

– Какой? А. Нет. Или, вернее, только непосредственно наблюдая за дырищей, как ты вульгарно называешь портал.

– Задолбись. Есть предложение всем собраться и откочевать на безопасное расстояние. Например, километра на полтора, или на милю для незнакомых с метрической… Это уже не тебе, Фирзи, а тебе, Айрин.

– Да тебе в больницу надо! – завопила Айрин, наконец обретя дар речи. Пальцами она коротко мазнула меня по голове и сунула окровавленные пальцы мне под нос. – Видал?

– Вот уж нет. Я в порядке.

– Ему не надо, – поддержал Мик. – Мейсонам больницы противопоказаны. Больницам Мейсоны тоже мало полезны, страховка так себе, а докториц портят.

– Ты видишь, сколько кровищи?

– Больше, чем есть, не выльется. Приложи какую-нибудь тряпочку и дай бутылку для восполнения баланса электролитов.

Шикарная идея, чо. Кровища, говорите? Из меня? Что за несусветное огорчение. А я ведь даже зубы чистить не пытался.

– На тряпочку согласен, на бутылку тоже, и повторяю свою команду – давайте отсюда откатимся, пока еще что-нибудь оттуда не вылезло. В целях перегррр… ну, вы поняли.

Чувствуется, запечатывание Зияний не будет таким уж райским отпуском, где работает один эльф, а мы его подбадриваем, сидя вокруг бодрым лагерем и распевая походные песни. К следующему (если это переживем) подойдем более собранно, будем его держать на мушке все время, и в этой связи неплохо бы вернуться к раскулачиванию коменданта на серьезное оружие. Впрочем, есть подозрение, что и существующими средствами бы управились, если бы я не дрых, а сидел на страже со слонобоем под рукой. Его же так неспроста величают, а при всей своей плотности наш посетитель поменьше слона будет.

Надо мной возникла лоснящаяся красная морда, на которую уже вернулся знакомый жизнерадостный оскал. Редфилд мне что-то протянул, на чем мои глаза не смогли сразу же сфокусироваться. Уж не предлагает ли сожрать какой-нибудь орган поверженной пакости, как принято у различных отсталых племен? Нет, это всего лишь нож, причем хороший такой, на мой смэтчетт похожий. Даже, кажется, он и есть, узнаю щербинки на рукояти. Неужели потерялся в суматохе? Или… обрывки воспоминаний вздрогнули, силясь выстроиться в цельную картину… Когда зубья твари сомкнулись на цевье, я пальнул раз, мы опрокинулись, ушибив мою спину и его не знаю что, я протолкнул ружье вперед-назад, перезарядив его, и еще раз шарахнул ему в глотку… дальше я не помню, дальше кончики – плакал я и бил его ботинкою. Ой. Только не говорите, что я эту страхолюдину ножом в лапшу распустил. Мой хрупкий имидж человека, предпочитающего элегантные тактические решения, такого не вынесет.