Виктор Тюрин - Хочешь выжить – стреляй первым [litres]

«Наемные убийцы! Моррисон?!» – мысль появилась и исчезла, так как сейчас нужно было понять, как выйти из этой ловушки живым.

Мое молчание наемникам явно не понравилось, заставив их насторожиться. Спустя минуту главарь сам прервал затянувшуюся паузу:

– Храброго из себя корчишь?! Ну-ну! Посмотрим, насколько у тебя ее хватит, когда я у тебя живого будут голову отрезать. Парни… Хр-р-р!

Нож, ударивший ему сбоку в шею, оборвал на полуслове речь главаря. Все произошло настолько быстро и неожиданно, что я даже на секунду своим глазам не поверил, когда увидел своего спасителя. Это был неизвестно откуда-то взявшийся Джек Крыса. Пока бандиты в полном замешательстве смотрели на своего хрипевшего главаря, Крыса кинулся на ближайшего бандита, но тот проявил завидную проворность, успев отпрыгнуть назад, а вот Джек не успел увернуться от ножа второго убийцы. Тускло сверкнувшее лезвие вошло ему в бок на всю длину, заставив того закричать от дикой боли. Бандит только успел торжествующе вскрикнуть, как в следующую секунду захрипел, после того как удар кулака смял ему гортань. Последний оставшийся в живых убийца попытался спастись бегством, но ему не удалось. Он еще только развернулся, как я в длинном прыжке сбил его с ног. В следующее мгновение тяжелый ботинок раздавил пальцы наемника, продолжавшие сжимать нож. Не обращая внимания на дикий вопль, вырвавшийся из глотки бандита, я схватил его за длинные, сальные волосы и резко задрал ему голову вверх.

– Кто?!

Бандит захрипел, а затем с трудом выдавил из себя сиплым голосом:

– Моррисон.

Это имя притушило мою ярость, заставив взять себя в руки. Рывком заставив подняться на ноги ошалевшего от боли головореза, я подтащил его к телу Крысы. Тот уже не стонал. Его широко открытые глаза слепо смотрели в черное небо.

– Твари! – Дикая ярость снова колыхнулась во мне. Убийца испуганно дернулся в моей руке.

– Где вы должны с ним встретиться?!

– На Восемьдесят седьмой. Там сдаются комнаты. Номер четыре. На первом этаже дома бакалейный магазин Бауэра и часовая мастерская.

Я отпустил его и сделал шаг назад, затем коротко и резко ударил. Несколько секунд смотрел, как тускнеют глаза хрипящего бандита, затем снял с себя пальто и завернул в него труп Джека. Взяв тщедушное тело Крысы, стал осторожно пробираться к своему дому.

На следующий день домохозяин, сдавший квартиру на сутки, нашел в ней труп, висящий в петле. Рядом с опрокинутой табуреткой валялся листок бумаги – посмертная записка с одной фразой: «Больше не могу жить с виной в сердце». Полицейский эксперт, сличив ряд документов, написанных рукой Моррисона, с этой запиской, признал, что она была написана его рукой, а еще через неделю дело было закрыто и отправлено в архив на пыльную полку.

В полицейской системе того времени было принято, чтобы патрульный констебль платил ежемесячно сорок долларов капитану своего участка. Капитаны полиции платили как минимум по двести долларов своим хозяевам из коридоров власти, которые использовали полицейских всех рангов как сборщиков взяток и посредников в проведении своих сомнительных сделок. Продажность полиции сводила на «нет» работу по избавления города от преступников, давая им немало возможностей уходить от правосудия. Да и сами действия полиции по наведению порядка получали много нареканий со стороны общественности и властей, так как мало чем отличались от бандитских методов.

«На конце полицейской дубинки больше закона, чем в решении Верховного суда», – так было сказано начальником 21-го полицейского участка капитаном полиции Александром Уильямсом, против которого восемнадцать раз возбуждали уголовное дело, и каждый раз его оправдывали.

Патрик О’Нил был бы стопроцентным ирландцем не будь американцем до мозга костей. Смелый, открытый, умный, с неплохим чувством юмора, вдобавок к этому он еще обладал деловой хваткой. Отличные качества для любого человека, как для капитана корабля, так и для коммерсанта, поэтому все те люди, узнав в свою очередь, что тот работает в сыскном бюро полицейского департамента Нью-Йорка, долго удивлялись тому, что этот молодой человек с такими хорошими задатками и работает в полиции. Он много чего видел и где побывал в своей жизни, пока не стал полицейским. Валил лес в Канаде, плавал по Миссисипи в качестве моряка на речном пароходе, был шахтером и свободным старателем, пока ему однажды не предложили должность шерифа в небольшом городишке, и тогда он понял, чего хочет от жизни. Искать пропавших коров и ловить конокрадов было интересно, но уж очень просто. Ему хотелось раскручивать сложные дела, участвовать в настоящих полицейских расследованиях, и тогда он решает вернуться в Нью-Йорк, где родился и рос до восемнадцати лет. Его способности заметили, спустя четыре года работы постовым полицейским он дорос до сержанта, а потом его перевели в сыскное бюро. В те времена без хороших связей или денег сделать это было почти невозможно, но благодаря своим способностям, пробивному характеру и железной хватке он сумел проложить себе дорогу через все бюрократические препоны и комиссии. Его мечтой было выбиться в детективы, встать в ряд тех, кому поручают самостоятельное расследование, но для этого он должен был заявить о себе раскрытием пары-тройки громких дел, а вот этого ему никто не собирался давать. Это был замкнутый круг, который он, при всех своих способностях, был не в силах разорвать. Правда, тут ему могли помочь взятки, но про таких, как Патрик, всегда говорили: «Честный, но бедный». Только поэтому он третий год участвовал в расследованиях в качестве помощника. Не раз начальство отмечало его цепкость в ведении следствия и смелость при задержании преступников, но дальше благодарностей и денежных поощрений дело не шло. Как ему объяснил один из его начальников, когда О`Нил пришел к нему с очередным рапортом о выделении ему самостоятельного дела: «Как помощник ты просто незаменимый человек, а такими людьми не бросаются. Поэтому оставим все как есть, парень».

Именно этого человека я поджидал в уютном баре, в который полицейский заходил после работы, когда ему позволяла служба. Я сидел за столиком перед стаканом джина, в глубине зала, у стены, в ожидании заказанного ужина. Мокрая шляпа и плащ висели на вешалке в углу. Дождь кончился, но облака висели низко, по-прежнему готовые в любой момент разверзнуться хлябями небесными. В ожидании его прихода я пытался проиграть в уме разговор с Патриком, но тот был человеком себе на уме, к тому же мне было неизвестно, какие черты характера возьмут вверх при нашем разговоре. Ирландские или американские? Да и знакомство, можно сказать, у нас шапочное… Познакомились мы с ним совершенно случайно на одном из представлений, даваемых заезжей театральной труппой, которые так любила смотреть Луиза. Неожиданно один из подвыпивших зрителей стал сильно возмущаться, ругая и оскорбляя актеров. Не успел я подняться со своего места, как плотный и широкий в кости мужчина, лет тридцати пяти, рыжеволосый, встал и попросил выйти хулигана. Тот сначала подчинился, встал и пошел к выходу, но сделал пару шагов, резко развернулся и бросился на рыжего крепыша, шедшего за ним. Лавки со зрителями резко сузили пространство маневра, увернуться рыжему здоровяку от броска не удалось, и они клубком покатились по полу. Я пришел ему на помощь, после чего мы скрутили молодчика и доставили в участок. Патрик остался там оформлять задержание, но перед тем как расстаться со мной, дал адрес этого бара. Я заходил сюда два раза. Первый раз мне повезло, и мы встретились. Во второй раз я прождал около полутора часов, но так его и не дождался.