Андрей Валентинов - Аргентина: роман-эпопея: Кн. 1. Квентин

Молодой человек перевел дух. Лучше уж про Зубную Щетку, чем про ефрейтора!

— Не за что извиняться, барон. Она меня за шулера приняла. Мол, разыгрываю простака, играть не напрашиваюсь, первые несколько партий сдаю.

— За шулера?!

Фон Ашберг, поймав выпавший монокль, моргнул, без особого успеха попытался пристроить стеклышко на место.

— С чего вы взяли?

Уолтер хотел процитировать дивную фразу про охоту за «дядиными деньгами», но так и не решился. Того и гляди, взгреет немец бдительную девицу. Зачем брать грех на душу?

Барон качнул тяжелой головой, взглянул серьезно.

— Дело совсем в другом, господин Перри. Но позвольте не углубляться в наши семейные обстоятельства. Скажу лишь, что Ингрид я воспитывал, как собственную дочь. Ее отец, мой старший брат, погиб еще до ее рождения. Кстати, именно там, под Маасом, где геройствовал ваш сержант. Мать умерла от «испанки»… Когда война кончилась, я узнал, что из всех родственников уцелела только девочка-младенец. Едва ли вам знакома подобная коллизия.

Молодой человек вновь предпочел промолчать, хотя ответить было что. Джон Рузвельт Перри-младший, конечно, не младенец, и его беспутный папа сгинул не на войне…

— Вероятно, из меня не лучший воспитатель, господин Перри. Ну, уж что выросло, то выросло. Буду вам очень благодарен, если вы не станете обращать внимание на ее эскапады… А сейчас, думаю, все-таки имеет смысл пропустить по стаканчику.

Уолтер привычно вскинулся, но фон Ашберг поднял тяжелую ладонь.

— Я помню. Однако позвольте высказать свое мнение. Я не имею ни малейшего права учить вас жизни, господин Перри. Но представим, что у меня есть не только племянница, но и племянник. Воспитывать и наставлять его — мой непременный долг. Ему бы я сказал так…

Придвинулся ближе, наклонился над столом.

— Вам кажется, что вы попали не в свой круг. Вам не по себе, хочется спрятаться, отгородиться стеной. Это ошибка! Человек сам создает себе свой круг, свой собственный мир. Вы — в его центре, и только от вас зависит, кого приблизить, а кого оттолкнуть. И не так важно, что вы не граф и не сынок миллионера. Вы молоды, сильны, здоровы, на вас хороший костюм, вы летите на «Олимпии», что доступно только избранным. Причем достигли вы всего сами, а не по отцовской милости. Именно вам должна завидовать вся здешняя публика. Вы — хищник в этом стаде.

Барон поправил монокль, неспешно откинулся на спинку стула.

— Все это, конечно, никак не касается вас лично, господин Перри. Вы в подобных советах не нуждаетесь. А выпить я предлагаю шнапс, в здешнем баре имеется отличный Obstler. Но если хотите экзотики, можете испробовать оба знаменитых коктейля с «Гинденбурга» — «Maybach 12» и «Kirschwasser». Теперь это фирменные напитки германского воздушного флота. Будет чем похвастать.

— А надо? — внезапно для самого себя спросил Уолтер.

Фон Ашберг сверкнул моноклем.

— Надо! Вступайте в клуб, господин Вальтер Перри!.. Кстати, отдадим дань здешним клубным традициям.

Барон неспешно извлек из внутреннего кармана угрожающего вида кожаный бумажник, раскрыл, достал визитную карточку на твердом картоне. Золотой обрез, золотые буквы.

— Прошу!

Уолтер вновь вспомнил суровую мисс Викторию, и не просто так, а с нежностью. Озаботилась, не забыла. Если бы не она, кем бы он, простак-простофиля, сейчас выглядел?

Бумажник, визитка… А в бумажнике еще целая стопка, на пол-Европы хватит.

Фон Ашберг, кивнув одобрительно, поднес карточку к глазам, всмотрелся. Недоуменно повел бровями.

— «Фонд адмирала Д. Г. Фаррагута»? Позвольте! Так вы, господин Перри, что, географ?!

Молодой человек задумался.

— В общем-то… Да!

Оловянный взгляд блеснул внезапным весельем.

— Однако! Признаться, первый раз вижу географа. И что же вы изволили открыть, господин Перри? Континент? Остров? Южный полюс? Северо-Западный проход?

— Только озеро, — честно ответствовал Уолтер. — Небольшое такое, круглое. Utka называется[ 18 18 Такое озеро действительно существует. ].

* * *

История с озером приключилась через два месяца после того, как Уолтер устроился на новую службу. В фонд, названный именем почтенного адмирала, его занесло, можно сказать, случайно. Молодой человек, конечно, догадывался, что любой случай имеет не только имя с фамилией, но и должность, звание, а порой и агентурную кличку. Однако в его варианте все произошло и вправду само собой.

Как найти работу в Нью-Йорке? Способов полно, но результат не всегда радует — особенно если за плечами только школа и армия. Кормить же требуется троих: себя, Перри-самого младшего и еще голландского кролика, которого племянник тайком вывез из приюта. С самого детства Уолтер знал, что в Нью-Йорке неплохо живут журналисты, гангстеры и копы. В полицию, по стопам отца, идти не хотелось, бандитов парень не любил. В журналисты? Буквы связывать был не мастак, а вот фотографировать умел неплохо. От отца остался старый, но неплохой и надежный Kodak № 2 Flexo, однако в первой же редакции молодому человеку объяснили: надеяться не на что. Фотографии, тем не менее, понравились, и один из репортеров посоветовал гостю поискать счастья по некоему адресу.

Счастья Уолтер не нашел, но на работу его все-таки взяли. Служба оказалась хлопотной, почти без выходных и с немалыми издержками, из которых синяк под глазом был не худшим вариантом. Зато платили, не слишком много, но прилично. Хватало и на съемную квартиру в Ист-сайде, и на секцию бокса для себя и для младшего, и даже на проглота-кролика. Взамен приходилось бегать по всему Нью-Йорку, общаться с кучей не слишком приятного народа — и совершенствоваться в фотографии. Случались и командировки, когда всего на день, к примеру, в Нью-Джерси, а когда и на неделю-другую. Именно такая командировка — в Виксберг, штат Миссисипи, и привела его прямиком в Фонд Фаррагута.

Фаррагут оказался адмиралом, героем и вообще парнем хоть куда. Виксберг был местом его славы. В далеком 1863-м адмиральские корабли залпами в упор уничтожили прибрежные батареи упрямых «дикси». Некий свидетель этого события, вдохновившись виденным, написал воспоминания, а заодно собрал кучу документов и фотографий. Все это добро, три большие деревянные ящика, было завещано Фонду, основанному адмиралом и названному в его честь. Оформлено строго по закону, печати и подписи на месте — вот только ящики пропали.

Архив Уолтер отыскал — его успели перетащить в местный музей, директор которого проявил излишнюю резвость. Хороший хук справа поставил в этой истории твердую точку.

Следующее задание оказалось тоже связано с Фондом. На этот раз ничего не пропало, но некая старушка в Чикаго, дальняя родственница покойного журналиста и полярника Уэльмана, никак не могла назначить разумную цену за две папки с документами экспедиции 1898 года на архипелаг Франца-Иосифа. Уолтер вспомнил, как в Пэлл Мэлле менял гвозди на мыло, собрался с духом — и документы были куплены.