Олег Таругин - Командарм. Позади Москва

В этот момент до Серышева дошло, что именно имел в виду товарищ. Вернее, КОГО именно…

– Да ты шутишь… твою ж мать! Степа, расстегни на фрице шинель да пошарь по карманам кителя, там документы должны иметься. И пистолет у него из кобуры забери, кстати. А ты, Гриша, делай что хочешь, но связь с батальоном мне живо! Уже сейчас! Нам теперь никак погибать нельзя, даже героически!..

Капитан Дронов, район Вязьмы, октябрь 1941 года

Командир особого «безномерного» минометного дивизиона РВГК капитан Павел Дронов высунулся из кабины, пытаясь хоть что-то разглядеть в скрывшем дорогу густом тумане. Несмотря на то что уже практически рассвело, узкие желтоватые лучики накрытых светомаскировочными щитками фар ничем помочь не могли, теряясь в молочно-белом мареве буквально в паре метров от машины. Да что ж за напасть такая! Тут и ехать-то осталось от силы километра три, может, немногим больше – и на тебе. А опоздать никак нельзя, просто категорически невозможно: залп нужно дать в строго оговоренное время, немчура-то на месте сидеть не станет. Так что, товарищ капитан, извольте, кровь из носу, в семь тридцать находиться в заданном районе, чтобы в восемь ноль-ноль нанести удар по полученным координатам, которые передадут по радио находящиеся в районе цели разведчики.

Отчего такая спешка – дивизион неожиданно сдернули с места на рассвете, отменив все полученные ранее приказы, – Дронов догадывался: не зря ведь координаты именно разведгруппа должна сообщить! Видать, нащупали в ближнем немецком тылу что-то такое, ради чего не жаль задействовать трехбатарейный дивизион полного состава. А это, знаете ли, не фунт изюму: дюжина реактивных установок БМ-13-16 по суммарной мощности залпа сравнима с ударом нескольких полков тяжелых шестидюймовых гаубиц! За просто так подобную силищу туда-сюда не кидают.

Вот только этот гадский туман… То ли болота рядом, то ли день ожидает быть потеплее вчерашнего: капитан, хоть и был весьма далек от метеорологии, еще с детства помнил, что сильный туман означает скорое изменение погоды. Да и порядком размякшая после дождей дорога тоже подкидывала проблем, хоть настоящая осенняя распутица еще даже не начиналась: дважды приходилось выпихивать из размытой колеи забуксовавшие машины. Выпихивать, разумеется, руками расчетов – приписанный к дивизиону десятитонный «Сталинец» остался в расположении, чтобы не задерживать колонну своей максимальной скоростью аж в целых семь километров в час.

– Да лезьте уж обратно, тарщ капитан! – буркнул водитель, дергая командира за полу шинели. – Доедем мы, не переживайте, недолго осталось.

– Только смотри поосторожнее. – Не споря, Павел уселся на дерматиновый диван, зябко поежившись. Рывком захлопнул дверцу. – Ух, сырость какая.

– Так а я о чем? – хмыкнул шофер, возясь с передачей. – Подумаешь, туман опустился, экая проблема. Я ж-то дорогу вижу, а остальные следом идут, по габаритам. Через двадцать минут на месте будем, как раз к сроку поспеем.

Дивизион и на самом деле успел к указанному времени. Пока расчеты расчехляли пусковые установки, опускали на грунт домкраты-упоры, закрывали стекла кабин откидными бронещитками и навешивали на направляющие реактивные снаряды первого залпа, Дронов связался со штабом, получив обещанные координаты. Прикинув по карте, удовлетворенно дернул головой: дистанция всего пять километров, нормально. В принципе, М-13 вполне уверенно летит и на восемь с половиной, но на максимальную дальность он пока еще ни разу не стрелял. Экспериментировать же не хотелось совершенно: командование особо подчеркнуло, что дело крайне важное и промахнуться никак нельзя. Накрыть предстояло скопление вражеской бронетехники и автотранспорта, скучковавшееся возле взорванного разведгруппой моста. Поскольку мост наши диверсанты рванули еще ночью, а речушка, через которую он был переброшен, не могла похвастаться особой шириной и глубиной, к этому времени вражеские саперы уже практически закончили наводить переправу. Потому и следовало торопиться.

Правда, имелось и еще кое-что: особо оговаривалось, что ни один РС не должен упасть в соседнем квадрате. Причем с пометкой «категорически» и «под личную ответственность». Задумчиво нахмурившись, капитан вновь вчитался в карту. Ну, и чего там такого-то, в этом самом квадрате «43–12»? Упирающаяся в разрушенный мост шоссированная дорога проходит его по самому краю, захватывая едва ли парой километров, а больше ничего интересного там нет. Просто лес. Ну, разве что в трех километрах от реки уходит северо-восточнее небольшой проселок, по которому теоретически можно добраться до наших передовых позиций. Гм, возможно, в этом все и дело? Допустим, те самые разведчики, что уничтожили переправу и заставили немцев скопиться на берегу, передав координаты, станут по ней уходить к своим? Но в подобном случае сколько ж их? Не рота ведь и даже не взвод. И что они, вот так всем скопом по дороге и пойдут, рискуя попасть под свои же снаряды? Глупости. А в густом лесу М-13 им не особо и опасен, поскольку контактный взрыватель сработает от первого же удара о верхние ветви…

Впрочем, ладно, к чему гадать? Коль сказано – сюда ни-ни, так они и не стрельнут. Чай, не впервой по фрицу лупят, чтобы аж на целых три кэмэ промахнуться! Нет, понятно, что рассеивание никто не отменял; что боковое отклонение начинается от полусотни метров, а по дальности – так и вовсе почти от трехсот, и с возрастанием дистанции только увеличивается, но все ж не на три километра! [27]Так что, будем считать, командование просто перестраховывается. А уж зачем да почему? Так это уж точно не его дело!..

– Тарщ командир, пусковые снаряжены и готовы к открытию огня! – доложил подбежавший младший лейтенант Ивочкин, командир первой батареи. – Боеприпасы второго залпа выгружены, личный состав укрылся.

– Добро, лейтенант, – по старинной армейской традиции опустив приставку «младший», кивнул Павел. – Боевая готовность! Залп через, – он взглянул на наручные часы, – пять минут.

Самолично проверив работу наводчиков – ну да, ну да, приказ же! Который категорический и под личную ответственность! – командир минометного дивизиона отдал распоряжение открыть огонь.

Командиры боевых машин заняли места в кабинах перед коробками пультов управления огнем, соединенных с аккумуляторами и направляющими пусковых установок. Дождавшись команды, ракетчики крутанули рукоятки ПУО, замыкая электрические цепи, активирующие пиропатроны, которые, в свою очередь, воспламенили пороховые двигатели реактивных снарядов. И крутили, пока все шестнадцать РС не покинули направляющие рельсы, на что ушло не более 10 секунд.