Олег Таругин - Командарм. Позади Москва

Тем, кто оказался позади «тридцатьчетверки», повезло больше: основной удар принял на себя танк, кроме того, полсотни метров значительно ослабили ударную волну. Но досталось и им – волне спрессованного воздуха достало сил разбросать людей, словно кегли. Не смертельно, конечно, но контузию наверняка получили все. Двухосный броневик остался на месте, хотя его экипаж наверняка тоже неслабо глушануло – тонкая противопульная броня не могла сравниться с сорока пятью миллиметрами танковой. Тем более дверца с противоположной от водителя стороны оставалась раскрытой. Тоже выживут, конечно, но мозги гадам встряхнуло качественно…

– Степа, выстрел! – заорал ротный, разворачивая башню назад. Под рукой клацнул затвор: башнер работал. Прыгающая подстреленным зайцем – или это у него в голове все скачет? – прицельная марка наползла на абрис полугусеничного «двести пятьдесят первого», и перемазанный глиной сапог лейтенанта снова даванул спуск.

Бум!

Дзынь!

Баб-бах!

Попал. Осколочно-фугасный, пропахав по капоту пышущую жаром полосу, вошел между бронезаслонками смотровых приборов механика-водителя и командира, с легкостью продырявив пятнадцатимиллиметровую броню и взорвавшись уже внутри отделения управления. Осколки, несмотря на противопожарную перегородку, разворотили бензобак, поэтому БТР мгновенно полыхнул, выбросив вверх высокий бензиновый факел. Если кто находился внутри – точно готовы. Да и тем, кто в момент взрыва оказался снаружи, тоже не шибко позавидуешь…

– Все, экипаж, помчались. – Не дожидаясь ответа, Цыганков врубил передачу, бросая танк вперед.

«Экипаж, точно!» – В первый миг Серышев и сам не понял, что за мысль полыхнула в гудящей после взрыва голове. А когда понял, заорал, останавливая машину:

– Витя, стой! Назад сдай! До того маленького броневика!

Похоже, полученный приказ Цыганкова не особенно и удивил:

– Понял, сейчас. Ты только осторожнее, лейтенант. И Степку с собой прихвати.

– Не учи ученого! – отрезал Серышев, самым краешком сознания гордясь собой. Эк он вовремя сориентировался! А ведь могли и уехать! А многоопытный механ таки прошляпил, ага!

– Степа, хватай автомат и за мной, мухой! Прикроешь!

– Есть.

Ничего не понявший Анисимов, распахнув верхний люк, первым выбрался на броню. Полоснув короткой очередью по обочине, спрыгнул на землю. И выстрелил еще пару раз уже в другую сторону:

– Давай, командир, только быстро. Прикрываю.

На миг лейтенанта окатило тяжелым духом боя. Кисло пахло кордитом и порохом, химически – горящим бензином, обугливающейся краской и резиной и тошнотворно – горелой человеческой плотью.

Рванув из кобуры «наган», Василий рванул к броневику, названия которого он так и не вспомнил. Вроде бы «СД 222» или как-то так. Короче, легкий бронеавтомобиль, используемый в качестве разведывательного, связного или командирского. Угу, вот именно, что командирского! Надеюсь, не ошибся…

Обежав бронеавтомобиль с водительской стороны, ногой отпихнул полуокрытую дверцу, откуда свешивался, из последних сил цепляясь за ее край, шофер. Поднял револьвер, дважды нажав на спусковой крючок. Руку несильно дернуло: бах, бах. Готов.

Сбоку протарахтел «ППД-40» башнера, гулко бухнул «маузеровский» карабин, следом еще раз, раздался сдавленный вскрик:

– Командир, быстрее!

– Угу. – Оттолкнувшись ладонью от грязного капота, из-под которого пробивался пар от разбитого осколком радиатора, Серышев обогнул броневик. Заглянул в узкий, едва протиснешься, дверной проем, сразу заметив того, ради кого и рванул сюда под пулями. Судя по всему, немолодой, лет пятидесяти фриц с украшенными тремя «розочками» золотыми погонами на шинели только приходил в себя после недолгой потери памяти. Блин, ну и как его отсюда тащить? Вот же уроды, не могли люк пошире сделать?

– Давай помогу, – пропыхтел над плечом Анисимов, оттирая командира в сторону. И, зычно хэкнув, одним движением выдернул немца прямо в перелопаченную гусеницами и колесами жирную дорожную грязь. Поднял, закидывая на плечо, протянул автомат:

– Прикрой, пока я его до машины отволоку. И в броневике глянь, может, у него планшет какой при себе имелся? А то потом особист расспросами замучает.

Планшет, а точнее, достаточно пухлый кожаный портфель с двумя застежками, и на самом деле обнаружился, причем даже и искать не пришлось. Прихватив ценный трофей, Василий рванул за товарищем, который уже успел добежать до танка. Пока Анисимов с Божковым затаскивали внутрь пленного, ротный, зажав портфель под мышкой, водил по сторонам стволом, прикидывая, сколько патронов башнер успел спалить и сколько их, соответственно, осталось. Но стрелять, к счастью, не пришлось, секунд через пять Степа призывно махнул рукой, и лейтенант, не теряя ни мгновения, «солдатиком» нырнул в башню. Лязгнул, захлопываясь над головой, люк.

– Па-аехали, – прокомментировал Цыганков, трогая «тридцатьчетверку» с места.

Под гусеницами проскрежетал сминаемый металл, танк пару раз тряхнуло, когда боевая машина, отпихнув в сторону искореженные обломки взорвавшегося грузовика, огибала место боя по обочине. Наконец дизель изменил тон, загудев ровно, успокаивающе, оставив позади препятствие, «Т-34» снова шел по относительно ровной дороге.

Подключившись к ТПУ, Василий уселся поудобнее и постарался успокоиться. Пока выходило плохо: уж больно много всего произошло буквально за считаные минуты. Да уж, это тебе не из засады немца бить, это куда как круче! Руки, вон, до сих пор ходуном ходят, и сердце по ребрам бухает, словно на прогулку собралось…

– Вась, а мы кого хоть взяли-то? – раздался в наушниках спокойный и, как водится, чуть насмешливый голос механика-водителя. – А то сижу тут внизу, ни хрена и не вижу. Не зря хоть рисковали? А то обидно, ежели из-за какого штабного капитанишки столько хлопот.

– Не, точно не капитанишка, – уже почти придя в себя, ответил Серышев, постаравшись, чтобы и его голос тоже прозвучал достаточно иронично. – Погоны не те. Ихние капитаны золотые погоны с тремя квадратными фигнями не носят, это точно.

Несколько секунд царило молчание, лишь равномерно гудел двигатель да негромко тарахтели под ногами позабытые башнером стреляные гильзы.

Затем Цыганков, задумчиво хмыкнув, сообщил:

– Тарщ лейтенант, а ты на секундочку в курсе, что такие погоны на нашем фронте только у одного их генерала имеются? Ох, и везучий же ты, Вася! Да за такое сразу Герой положен! Ну, и нам чего на грудь упадет, если, конечно, живыми до своих доберемся.

– Витя, ты о чем? – не сразу понял ротный. – Ну, да, генерал это, я в курсе. А три «розетки» – значит, генерал-полковник. Генерал-оберст, по ихнему, а…