Олег Таругин - Командарм. Позади Москва

– За подполковником Сениным? – переспросил Федор, припомнив августовские события, когда командира 202-й танковой бригады внезапно забрал неизвестно куда какой-то пришлый особист. Об этом все раненые пару дней в курилке шепотом судачили с подачи его экипажа, проходившего лечение в этом же самом госпитале. Медицинское начальство подобные слухи опровергало, утверждая, что комбрига по состоянию здоровья просто перевели в специализированный госпиталь, но солдатский телеграф такая штука, что не обманешь, как ни старайся. Гм, любопытно, очень даже любопытно…

Поскольку его самого именно товарищ подполковник со своим экипажем от неминуемой смерти и спас, когда фрицы в том овражке захватили да в свой броневик без сознания запихнули, чтобы в плен везти. Отбил по дороге и доставил в полевой госпиталь. Сюда его уже после операции отправили, эвакуировав на ту сторону Днепра вместе с другими пациентами буквально за пару часов до того, как немецкие бомбы перемешали медсанбат с землей. Сам он ничего этого, понятное дело, не помнил, поскольку почти неделю в беспамятстве провалялся, уже здесь танкисты рассказали, которых нежданная встреча тоже изрядно удивила. Еще и фамилию перепутали, так что как оклемался немного, пришлось доказывать, что никакой он не Кубрин, а, вовсе даже наоборот, Кобрин. С комбригом, правда, ни повидаться, ни поговорить так и не удалось – после тяжелой контузии к нему лишних людей не пускали. Ну, да не суть. Другое важно: выходит, что сначала товарища подполковника куда-то забрали, а теперь и за ним прибыли? И это каким-то образом между собой связано? Но почему, зачем? Ровным счетом ничего не понятно – экипаж товарища комбрига, вон, еще на прошлой неделе выписали и на фронт положенным порядком отправили, а его вот сегодня должны были…

– Ну, да, за ним… – Похоже, контрразведчик уже понял, что сболтнул лишнего. – Все, товарищ лейтенант, я уже достаточно рассказал. Более чем достаточно.

И, насупившись, уткнулся в раскрытую планшетку, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Ну, окончен – и окончен, ему-то что? Не для того в Москву везут, чтобы и дальше в молчанку играть. Прилетят – на месте все и объяснят, как обещано. Да и на самолете интересно прокатиться – до сего момента он крылатые машины только издалека видал, что наши, что вражеские. Последние, правда, особого желания познакомиться поближе как-то не вызывали, поскольку уже успел насмотреться на результаты бомбардировок. А тут эдакая возможность! Это если еще про саму столицу не упоминать, где Федор и вовсе не надеялся когда-либо побывать: где он и где Москва?..

Земля, далекое будущее

Кобрин поерзал на выстилавшем капсулу эргономичном матраце, на котором ему предстояло провести энное количество – в зависимости от того, как пойдет выполнение нового задания – дней. Кожу в очередной раз обритой налысо головы легонько щекотал плотно прилегающий «чепчик» мнемопроектора; грудь стягивала упругая полоса с многочисленными датчиками системы жизнеобеспечения, контролирующими работу сердца, дыхание, периферические нервные рефлексы, потоотделение – и еще десяток разных показателей, о большинстве которых Кобрин и понятия не имел.

Все было знакомо и привычно, как уже бывало не раз. За исключением только одного, пожалуй: сегодня в прошлое его провожал не очередной безликий лаборант, чье лицо скрывала маска стерильного медкостюма, а любимая женщина, совсем недавно ставшая полноправной невестой…

– Удобно? – Проверив показания планшета, Ветвицкая отложила прибор и склонилась над Сергеем, упершись ладонями о край «ванны». Уже находящийся под действием введенных в кровь препаратов, упрощавших процедуру погружения (а заодно понижающих уровень тревоги), майор, тем не менее, нашел в себе силы улыбнуться:

– Нормально, Маш, не впервой. Плавали, знаем. Пока. Береги нашего парня.

– С чего бы это вдруг парня? – делано возмутилась та, скрывая волнение. – Будто сам не знаешь, что ничего еще точно не известно, срок слишком мал. Так что вполне возможно, будет девочка!

– Парень будет, нутром чую, – безапелляционно сообщил Кобрин, как ему казалось, твердым голосом. На самом деле сознание уже туманилось, и говорить с каждой минутой становилось все сложнее. Равно как и складывать слова в осмысленные фразы.

– Наследник… Кстати… мне стрижка идет? По-моему… ничего, а? Правда… голове холодно… и вообще… снова чувствую себя… салагой в учебке.

– Конечно, – грустно согласилась девушка со всем сразу, с нежностью глядя на Кобрина. И чуть слышно добавила: – Возвращайся с победой, Сережа, мы оба тебя очень ждем.

Выпрямившись, решительно коснулась пальцами сенсорной панели, отдавая компьютеру необходимую команду. Прозрачная крышка плавно пошла вниз. На миг, когда внутри медблока устанавливалась собственная атмосфера и давление, неприятно заложило уши, затем знакомо пахнуло какой-то медицинской химией и озоном. Но Сергей этого уже не заметил, стремительно проваливаясь в привычное ничто темпорального переноса, где не было ни верха, ни низа, ни времени, ни пространства, ни жизни, ни смерти…

Тремя днями ранее

– Присаживайся. – Роднин разрешающе махнул рукой. На сей раз Сергей колебаться не стал, просто прошел к «своему» месту, заняв знакомое кресло. Краем сознания отметил приметное пятнышко на мягком подлокотнике: кресло и на самом деле было то самое , без обмана. Собственно, нечему и удивляться: говорил же уже – армия и флот свои традиции чтят свято. Кстати, а вот интересно, если б кресло вдруг сломалось – что бы товарищ Роднин делал? Новое заказал или старое отремонтировать приказал? Чтобы традицию соблюсти? – Давай сразу к делу. Или имеешь какие-то вопросы, просьбы, предложения?

– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант, не имею.

– Вот и ладненько. Не удивляйся, положено мне у тебя спросить. Вдруг передумал участвовать? – Иван Федорович, не скрываясь, ухмыльнулся, показывая свое отношение к сказанному. А Кобрин мельком подумал, что начальство все реже и реже использует термины «тренажер» или «тренировка». Любопытно, это что-то значит? Дают понять, что не все столь просто, как представлялось три года назад? Или просто совпадение? – Про переводные экзамены не спрашиваю, знаю, что все сдал на отлично. Держишь марку, а? Или, как там наши славные предки говорили, «фасон»?

– Стараюсь. Это в Одессе так говорили, насколько помню, товарищ генерал-лейтенант.

– Без чинов, Сергей, – мотнул головой Роднин. – Может, и в Одессе, тебе виднее. Ты в истории куда больше меня разбираешься. Но Одесса подождет, там пока все не настолько критично. Крым мы уже практически наверняка не сдадим, так что продержится. Ну, так что, догадываешься, куда в этот раз отправиться придется?