Олег Таругин - Командарм. Позади Москва

Дочитав до этого момента, Сергей ухмыльнулся: а ведь не без его участия подобная ситуация-то возникла, ох не без его! Как говорится, мелочь, а приятно. Хотя, по здравом размышлении, отчего же, собственно, мелочь? Вовсе даже никакая не мелочь, угу…

Ладно, поехали дальше. Итак, в ТОЙ реальности Вяземский котел организовали, по сути, Гот и Гёпнер. Гудериан же наступал от Шостки в направлении Севск – Орел и далее к Туле. Сейчас ситуация, хоть и изменилась, в целом напоминает прошлое, разве что подразделения Гудериана ныне располагаются в районе Рославля, поменявшись местами с четвертой танковой группой. Точнее, не поменявшись, а именно заняв ее позиции и полосу наступления. Упрощенно говоря, в ЭТОЙ истории вместо поворота на юг гитлеровцам предстоит операция по окружению и разгрому Западного фронта. А вот Резервного фронта в привычном виде пока что просто не существует, поскольку вследствие затянувшейся (в нашу пользу) обороны Смоленска на этом направлении не проводилось и ряда наступательных операций. Вместо него имеются отдельные армии резерва (номера которых частично не совпадают с реальной историей), пока что дислоцированные там, где им и полагается, – позади порядков действующих войск, то бишь в тылу. В результате ситуация под Киевом однозначно лучше, чем была, да и катастрофы под Брянском, очень на то похоже, не намечается.

А что у нас с командованием? А с командованием у нас вот что: Западным фронтом руководит – как и в реальности – генерал-полковник Конев, Брянским – Еременко, тоже генерал-полковник. Так что тут без изменений. Зато самый усатый советский маршал, «братишка наш Буденный», пока что не у дел – поскольку Резервного фронта, который он и должен был возглавить, просто нет: смотри выше, как говорится. Что ж, вполне логично. Что еще? Ага, авиация. Ну, тут практически все осталось, как и в прошлый раз: герр Кессельринг против сводных сил фронтовой авиации, дальних бомбардировщиков и частей столичной ПВО. Возможно, по общей численности соотношение даже несколько сместилось в немецкую сторону, но не особенно и критично. Кроме того, имеется ссылка на некие САпОР – «смешанные авиаполки особого резерва ВГК», ни о чем подобном Сергей раньше не слышал. Истребительные авиационные полки особого назначения – к примеру, 401-й, в 1941-м прикрывавший московское небо и сопровождавший самолеты членов ставки ВГК, – это да, было. Но вот это, похоже, личная инициатива Сталина, который уже наверняка получил и принял к сведению хоть какую-то информацию «из будущего», просто не мог не получить. То ли от Зыкина, то ли еще от кого, в конце концов, не один Кобрин в прошлом повоевать успел, и не по одному разу, между прочим. А Иосиф Виссарионович – отнюдь не тот человек, чтобы оставить без внимания ТАКИЕ сведения, пусть даже наверняка и не доверяет до конца весьма сомнительным, с его точки зрения, информаторам, а то бы сам Кобрин доверял, окажись на его месте! Но и не отреагировать просто не может, уж больно все серьезно…

Кстати, насчет этих самых информаторов, запустив внутренний текстовый поиск, Кобрин убедился, что сотрудник госбезопасности Виктор Зыкин нигде не упоминается. Ладно, когда закончит с основным массивом данных, можно будет снова пробить его судьбу по архиву Минобороны… хотя вовсе не факт, что информация – как и в прошлый раз – снова не окажется для него закрыта. Хотя… это к сведениям о загадочной «группе «А» ему доступа не было, а про самого Витьку, к 1944-му дослужившемуся до майора ГБ, информация в базе данных имелась, пусть и краткая. Собственно, почему именно «дослужившемуся»? Зыкин ведь уже получил лейтенанта госбезопасности, что соответствует армейскому капитану, так что майор является просто следующим очередным званием.

С другой стороны, командарм – это, как ни крути, уровень , так что можно будет попытаться разузнать о судьбе боевого товарища уже там, в прошлом. Не из архивов, а по своим каналам, хоть через тот же особый отдел, мало ли, с какой целью командующий армией интересуется неким особистом в не особо-то и высоком звании? Может, служили вместе или еще чего. А и начнут копать , он, скорее всего, уже обратно в свое время вернется – пока маховик раскрутится, по-любому не один день пройдет. Если, конечно, время у него будет. Поскольку пока абсолютно непонятно, что его ждет непосредственно после переноса сознания. Нет, вряд ли ассоциация с реципиентом произойдет в некий критический момент, например, во время немецкого артналета или буквально за полчаса до начала боевых действий, но все же расслабляться не стоит. Осенью 1941-го порой и командующие армиями в бою погибали или в плену оказывались, так что зарекаться уж точно не нужно…

Да и не в этом дело – а с чего он, собственно-то говоря, вообще решил, что подробные сведения о боевом товарище должны находиться в архиве Министерства обороны?! Витька ведь к госбезопасности относился, значит, и подробная инфа о нем должна храниться в архивах НКВД-МГБ-КГБ-ФСБ! Доступ куда Кобрин получить, скорее всего, тоже может, но исключительно через запрос к командованию академии, несмотря на все прошедшие годы и снятие грифов секретности. Смежники – они такие, всегда предпочитали свои секреты отдельно хранить. Вот только нужно ли? Настолько ли оно принципиально, чтобы генерал-лейтенанта о помощи просить? Сам ведь только что решил, что уровень командующего армией многое узнать позволяет. Пусть не о загадочной «группе «А», конечно, так хотя бы просто о самом Зыкине?

Тьфу ты, вот он дурень, растекся мыслью по древу, а так ведь и не узнал, в КОГО он, собственно, попадет на этот раз!

Свернув, не закрывая, файл и карту, Сергей раскрыл новый раздел и вдумчиво вчитался. Понятно. Ну что ж, более чем достойный командир, он сочтет за честь повоевать вместе с ним. Ага, именно так: «вместе». Говорить, даже про себя, «вместо него» Сергей с некоторых пор считал… ну, не этичным, что ли? Потому вот именно что «вместе». А то, что реципиент погиб, прорываясь из окружения, пожалуй, даже и лучше: теперь у Кобрина появляется серьезный шанс подарить человеку новую жизнь и новые возможности еще не раз оказаться полезным Родине…

Район Вязьмы, 10 октября 1941 года

Такого выхода из слияния с разумом реципиента у Кобрина еще не было. Едва успев ощутить себя командующим 24-й армией генерал-майором Константином Ивановичем Ракутиным, Сергей оказался сброшен с кровати могучим пинком ударной волны. Судя по всему, авиабомба рванула метрах в двадцати от избы, где он расположился на ночлег: стена спрессованного воздуха вышибла окна вместе с рамами и прокатилась по комнате. На спину – повезло, что реципиент спал не раздеваясь, командирская гимнастерка плотной ткани и исподняя рубаха защитили кожу – сыпанули осколки стекол, в паре метров грохнулся опрокинутый буфет, в глубине которого тоже что-то со звоном разбилось. Комната быстро заполнилась удушливым дымом.