Александр Калмыков - А теперь на Запад

– Ничего, мы фрицев партизанами нарядили. Вот только возни с ними предстоит много. Нужно как можно скорее устроить одному из пленных побег, да еще так, чтобы он не заподозрил подвоха.

Не теряя времени, Леонов достал из планшетки трофейную карту, на которой очень кстати были обозначены расположения немецких гарнизонов, и Виктор показал нам маршрут, по которому легче всего проехать:

– Несколько километров шоссе южнее Белебелки контролируют немцы, там мы поедем открыто. Дальше – ничейная территория, после которой начинается Партизанский край. Тут я пошлю вперед своего человека, который предупредит секреты, чтобы не стреляли, и мы спокойно сможем двигаться дальше.

– А вот здесь, в Серболовском лесу у вас штаб, – показал Алексей неприметное пятно на карте, подписанное как «Wald Less Urochische Serbolovo». – Он на правом берегу реки, и нам надо где-то переправиться.

– В Бычково. Вашей колымаге нужен мост, а ближайший имеется только в этом селе. От него по правому берегу идет проселочная дорога к Вязовке.

– Это самый центр партизанского края, где находится основная база, – пояснил мне Леонов. – Ну что же, Вязовка нас вполне устраивает. Если в штабе к нам вдруг появятся вопросы, то от села к нему идет прямая просека. Много времени дорога не займет. Ну а если все согласования сразу утрясутся, то мы рванем прямо к ближайшему аэродрому, и утром ты окажешься дома.

Естественно, я не поверил, что все будет так просто, и начал выпытывать у проводника, сможет ли наш броневик проехать по местным дорогам. Но Кабанов успокоил меня на этот счет:

– По этой части маршрута я не ездил, потому что мой отряд находится в пуще на другом берегу Полисти, но я точно знаю, что дорога там в хорошем состоянии.

Лес, на который указал Виктор, был обозначен по-немецки как «Wald Less Urochische Puscha». Удивившись такому странному названию, я поинтересовался, как это урочище называется по-русски.

– Да никак, просто «Пуща».

– А, так это лес без имени. Тогда ясно, почему на немецкой карте у него название такое коротенькое.

Долго иронизировать над нелепым немецким языком мне не дали. Согласовав с нами план действий, Кабанов быстро переоделся и залез к нам в «ганомаг», пристроившись у пулеметного щитка, где он мог наблюдать за дорогой. В десантном отсеке стало совсем тесно, но попробовав несколько вариантов, мы наконец выбрали оптимальный способ посадки пассажиров. Рядового Тедера посадили на скамью, пристроив с краю, чтобы его раненую руку никто не толкал, а более упитанного Лютце уложили на пол, подстелив его же шинель.

Хорошо еще, что у партизана было мало вещей. С собой он прихватил только сверток с красной рубашкой, которая послужит нам флагом при движении по Партизанскому краю.

Рассмотрев пленников, Кабанов высказал предположение, что это фельджандармы:

– Рожи у них очень уж наглые, как будто это они нас в плен взяли, – пояснил он ход своих мыслей. – А у немцев самые наглые это как раз жандармы. Они даже в своих стреляют, если им что-то не понравилось. Сам видел.

Наконец, рассевшись по местам, мы смогли тронуться в путь. Проскочив центр села, я прибавил скорость, спеша удалиться, пока нами никто не заинтересовался. При таком дефиците войск, как сейчас, местный комендант мог попробовать приватизировать наш броневичок, да еще и вместе с нами.

Миновав еще несколько сел, оккупированных фашистами, мы попали в самую опасную зону, где немецких блокпостов больше не было, но ездить с красным флагом еще рановато. Здесь нас могли обстрелять и те и другие. Вскоре, не доезжая до небольшой деревушки, проводник нас тормознул.

– Там дальше село какое-то подозрительное. Жители его покинули, а дымок над ним виднеется, значит, в одном из домов топится печь. Кто там может быть, совершенно непонятно.

Высланные вперед разведчики картину не прояснили. Они доложили, что постов не видно, в одном из домов явно кто-то есть, но кто, неясно. Из леса этот двор не просматривается.

– День сейчас короткий, а путь не близкий, – выдал я своим подчиненным новое откровение. – Надо побыстрее разведать и двигать дальше. Скажи, Василич, как думаешь, могут там быть партизаны?

– Да, пожалуй, они могли занять село. Но они бы тогда выставили везде дозоры. Вот что, идти на разведку лучше мне. Если там наши, то они меня знают. Ну а если фрицы, то я просто мирный житель, да еще и хорошо известный. Зря, что ли, я несколько недель на мельнице работал. Оружие с собой брать не буду. Если фрицы с ним поймают, расстреляют на месте.

Отпускать проводника не хотелось, но аргументы он привел железные. Лучше, чем Кабанов, с заданием действительно никто не справится.

– И еще. – Василич хитро подмигнул. – Возможно, придется вступить в бой, и ваших пленных лучше заранее высадить, чтобы не мешали. Тут недалече есть будочка у колхозного поля, вот там их и заприте. Оставите одного бойца, он будет и за сторожкой приглядывать, чтобы фрицы не утекли, и за дорогой следить.

Выбранная Леоновым пара бойцов выпихнула немцев и повела в указанном направлении, а он сам задержался поговорить с Василичем.

– У задней стены сторожки есть лаз, прикрытый соломой, – пояснил партизан, когда фрицы отошли подальше. – Место для наблюдения очень удобное, наши им часто пользовались, вот и сделали там потайной ход.

Больше Леонову ничего объяснять было не нужно, и он побежал выбирать место для наблюдения.

После того, как партизан растворился в лесу, мы его больше не видели, но это хорошо. Значит, те, в селе, тоже его не заметят. На часы я не смотрел, так как по опыту уже знал, что в таких случаях стрелки, даже секундная, практически останавливаются. Хорошо, что мудрый Авдеев вспомнил, что надо перекусить, и, открыв люк в капоте, достал горячие консервы, нагретые жаром двигателя.

Словно почуяв, что началась кормежка, из ниоткуда появился Леонов с одним из бойцов. Я махнул рукой, прерывая его доклад, и позволил накинуться на еду. Слегка утолив голод, он все-таки рассказал о подготовке к побегу. Связали Тедера не сильно, под предлогом того, что он ранен, и терять ценного пленника нежелательно. Место для секрета подобрали очень тщательно. Красноармеец Белов, оставшийся в засаде, боец опытный и хороший стрелок. Когда побегут оба фрица, то Белов подстрелит одного из них. Каждые пять минут часовой должен окликать пленных, а те обязаны тут же отвечать, под угрозой наказания. В общем, предусмотрено было все, и беспокоиться совершенно не о чем.

Но вот мы поели, и время опять потянулось медленно, пока совсем не остановилось, словно облака в безветренную погоду. Однако все когда-нибудь кончается, закончилось и наше ожидание. Как мы морально ни готовились к возможным неприятностям со стороны непонятных типов, сидевших в селе, но первый выстрел, прозвучавший оттуда, был совершенно неожиданным.