Роберт Хайнлайн - Кукловоды. Дверь в Лето [сборник]

В нашу пользу сыграло то, что заседание проходило при закрытых дверях, а, кроме собственных ребят Старика, вооруженных и дисциплинированных людей в зале не было. Разумеется, там были парламентские приставы – но кто их примет в расчет? Один пожилой конгрессмен вытащил из кармана допотопный кольт, которому следовало бы лежать в музее, но это был единственный инцидент.

Спустя какое-то время оружие в руках телохранителей и стук председательского молоточка установили в зале некое подобие порядка. Слово взял президент. Случай, сказал он, дал вам возможность увидеть врага собственными глазами. Все могут подойти по очереди и посмотреть на пришельца с самого большого спутника Сатурна. Не дожидаясь реакции на свое предложение, он указал на первый ряд и попросил всех сидящих там подняться.

Они начали подходить.

Я присел в стороне от прохода и задался вопросом, что из происшедшего было случайностью. Когда речь идет о Старике, то поди пойми. Знал ли он, что конгресс заражен? Я потер ушибленное колено и стал следить.

Мэри оставалась возле трибуны. Человек двадцать прошло мимо, одна женщина-конгрессмен успела закатить истерику, а потом я заметил, что Мэри снова подала знак Старику, и на долю секунды опередил его приказ. Конгрессмен оказался молодым и здоровым, из бывших морских пехотинцев – мне пришлось бы с ним по-настоящему повозиться, если бы не двое наших парней, стоявших рядом. Втроем мы уложили его на пол рядом с Готлибом, и снова Старику, президенту и вице-президенту пришлось надсаживать глотку, восстанавливая порядок в зале.

После этого волей или неволей всем пришлось проходить личный досмотр. Женщин я хлопал по спине, когда они проходили мимо, и одну поймал сразу. Потом решил, что поймал еще одну, но это оказалось досадной ошибкой: она так заплыла жиром, что я не угадал. Мэри выявила еще двоих, затем очень долго – около трехсот человек – ни одного джекпота. Очевидно, носители сместились в хвост очереди.

Не слушайте, когда вам говорят, что конгрессмены тупые. Им нужны мозги, чтобы победить на выборах, и практическая психология, чтобы сохранить кресло. Восьмерых вооруженных охранников, даже если со мной, Мэри и Стариком получалось одиннадцать стволов, было явно мало. Большинство слизняков сумело бы уйти, если бы секретарь палаты представителей не организовал группу поддержки. С их помощью мы поймали тринадцать слизняков, десять из них живьем. Из носителей только один был тяжело ранен. Но конгресс Соединенных Штатов ни разу не превращался в такой бардак с тех пор, как Джефферсон Дэвис объявил о своем судьбоносном решении. [13]Нет, даже после Бомбежки такого не было.

Разумеется, президент получил чрезвычайные полномочия, а Старик де-факто стал его начальником штаба. Наконец-то мы могли двигаться вперед, быстро и эффективно… Ха! Вы когда-нибудь пытались быстро провести проект через бюрократическую машину?

«Директивы» следует «приводить в исполнение», «действия» должны быть «скоординированы», а в результате все только обрастает бумажками.

У Старика уже был готов достаточно простой план. Карантин, который мы предлагали, пока зараза еще не расползлась из Де-Мойна, теперь вряд ли бы помог. Прежде чем начинать сражение, нужно было узнать, где враг. Но правительственные агенты не могут проверить двести миллионов человек, люди должны сделать это сами.

Первой фазой осуществления операции «Паразит» должен был стать режим «Голая спина» – что-то я сам заговорил, как бюрократ. Короче, идея заключалась в том, что все – поголовно – должны раздеться до пояса и оставаться раздетыми до тех пор, пока титанцы не будут окончательно обнаружены и уничтожены. Ну, женщинам, разумеется, разрешалось носить бюстгальтеры, ведь паразит не может спрятаться под узенькими бретельками.

Мы на скорую руку подготовили визуальную презентацию, чтобы пустить ее фоном, когда президент вступит с обращением к нации по стереовидению. Быстрыми действиями удалось сохранить в живых семь паразитов из числа тех, что мы поймали в священных залах конгресса; теперь они жили на спинах животных-носителей. Мы решили показать их и запись моего допроса, вырезав из него самые шокирующие эпизоды. Планировалось, что сам президент появится перед камерами в шортах, а профессиональные манекенщицы продемонстрируют образцы одежды этого сезона для «модно раздетых граждан», включая и панцирь для головы и спины, защищающий человека даже во сне.

Мы подготовили ее за одну ночь, литрами потребляя черный кофе, а спичрайтеры президента написали для него соответствующий текст. В качестве ударной концовки передачи должен был пойти фрагмент с заседания конгресса, обсуждающего чрезвычайное положение, где все – мужчины, женщины и обслуживающий персонал – покажут камере свои голые спины.

За двадцать восемь минут до эфира президенту позвонили из здания конгресса. Я при этом присутствовал, поскольку Старик с президентом работали всю ночь, а меня держали при себе для различных поручений. Мэри тоже там была, разумеется, – ведь президент был ее персональным подопечным. Мы все были в шортах, поскольку в Белом доме уже вступил в силу режим «Голая спина». Единственными, кто выглядел естественно в таком наряде, были Мэри, которая могла носить что угодно, цветной швейцар, который держался как зулусский король, и сам президент, чье врожденное достоинство ничто поколебать не могло.

Когда раздался звонок, президент не потрудился включить глушилку, и мы слышали его реплики.

– Да, говорите! – сказал он. Спустя какое-то время он добавил: – Ты уверен? Хорошо, Джон, что ты посоветуешь?.. Ясно. Нет, я думаю, это не пойдет… Видимо, мне лучше явиться самому. Скажи им, пусть подготовятся. – Он оттолкнул от себя аппарат и повернулся к помощнику. Его лицо по-прежнему было спокойным.

– Скажи, чтобы задержали эфир. – Затем он повернулся к Старику. – Пойдем, Эндрю. Нам нужно в Капитолий.

Он послал за своим камердинером и удалился в гардеробную рядом с кабинетом. Когда он вышел, он был одет в строгий костюм для официальных церемоний. Нам он ничего объяснять не стал. Старик приподнял одну бровь, но ничего не сказал, я тоже не осмелился открыть рот. Все остальные как были в «гусиной коже», так и остались. И в таком виде мы пошли в Капитолий.

Там снова шло совместное заседание, уже второе менее чем за двадцать четыре часа. Мы завалились туда всей компанией, и тут у меня возникло кошмарное чувство, будто я оказался в церкви без штанов: все конгрессмены и сенаторы были одеты как обычно. Потом я заметил, что курьеры щеголяют в одних шортах, без рубашек, и мне стало немного легче.

Я до сих пор этого не понимаю. Некоторым, очевидно, легче умереть, чем потерять достоинство. Сенаторы здесь среди первых, да и конгрессмены не отстают, ведь конгрессмен – это человек, который хочет стать сенатором. Они наделили президента всеми полномочиями, которые он запрашивал, обсудили и одобрили режим «Голая спина». Но никто не хотел понимать, что это касается и их самих. В конце концов, их ведь уже досмотрели и признали чистыми. Во всей стране конгресс был единственной группой людей, достоверно свободной от титанцев.