Борис Батыршин - Внеклассная работа
- Название:Внеклассная работа
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Аквилегия-М
- Год:2016
- Город:Москва
- ISBN:978-5-906819-06-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Борис Батыршин - Внеклассная работа краткое содержание
Внеклассная работа - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Под крылом мостика сгрудились десятка полтора выздоравливающих в «арестантских» шинелях без погон и суконных бескозырках. Они покрикивали на раненых пересветовцев, когда тех проносили мимо; раненые, кто мог, отзывались слабыми голосами, порой вворачивали крепкое словцо. На матершинника немедленно шикали:
– Креста на тебе нет, храпоидол, при сестрицах такими-то матюгами! И как у тебя язык к такой-то матери не отсохнет?
Санитары грозили кулаками размером с хорошую дыню – брали на эту должность ребят здоровенных, чтобы могли в одиночку таскать носилки с ранеными по крутизне трапов, – а сёстры в притворном смущении прикрывали усмешки уголками косынок.
– Ничего… коли лается – значит, не помрёт, выживет. Пущай, чего там…
Двое санитаров в сопровождении сестры спустили Сёмку в лазаретную палубу – широкое, заставленное койками подпалубное пространство в носовой части. «Монголия», грузопассажирский пароход, был построен в 1901 году в Триесте по заказу Морского пароходного общества Китайско-Восточной железной дороги. После начала войны с Японией судно, стоящее в Дальнем, мобилизовали, и оно и вошло в состав Первой Тихоокеанской эскадры.
Быстроходную «Монголию» переоборудовали в плавучий госпиталь; на нём имелся даже рентгеновский кабинет – изрядное по тем временам новшество. В соответствии с требованиями Гаагской конвенции надводный борт, дымовая труба, шлюпбалки, вентиляционные раструбы, кильблоки, грузовые стрелы – всё палубное хозяйство было окрашено в белый цвет. На трубе и обоих бортах появились огромные красные кресты, заметные в бинокли с огромного расстояния. Традиции джентльменства на море ещё не успели стать пустым звуком – красные кресты однажды уже выручили Монголию. Во время прорыва русской эскадры из Артура пароход был остановлен японским крейсером, но отпущен после осмотра – японцы нарочито обозначали выполнение правил «цивилизованной» войны.
На судне разместились команды шестого и седьмого подвижных госпиталей; раненых в Артуре с каждым днём становилось всё больше, и на «Монголию» принимали людей не только с эскадры, но и армейцев, и пострадавших от обстрелов горожан.
– А хорошо здесь проветривают, не то что в нашем хозяйстве! – заметила Галя Топольская, спускаясь по широкому трапу в лазарет.
Светлана удивлённо покосилась на подругу. Атмосфера лазарета – эта неистребимая смесь йодоформа, духа несвежих простыней, немытого, страдающего человеческого тела, вечного спутника военных госпиталей, – чуть не свалила её с ног. Девочка зажала нос платком и старалась дышать ртом, подумывая уже вылить на платок пузырёк туалетной воды, прихваченной из будущего.
– У нас в Седьмом солдатском амбре куда гуще, – продолжала Галина. – А что делать? Повязки менять не успеваем, йодоформа, бинтов, зелёного мыла – всего не хватает. Мы-то привычные, а вот раненые жалуются…
«Это какой дух должен стоять в палатах, чтобы жаловались даже солдаты, привычные к ядрёной казарменной атмосфере? – подумала Светлана. – Так ведь и до эпидемии недалеко… Интересно, а вши у них здесь водятся?
– Здесь, на „Монголии“, просторно, – заметил провизор Фейгельсон. – Пароход наш ещё в бытность свою коммерческим судном на линии „Дальний – Шанхай – Нагасаки“ славился комфортом. Поначалу здесь помещалось полторы с лишним сотни душ, а сейчас уже больше трёхсот пятидесяти, и всё везут, везут… Пока как-то выкручиваемся, а дальше что?
Аптека Фейгельсона и правда, едва-едва справлялась со спросом на лекарства, средства дезинфекции и всё остальное, необходимое в обширном медицинском хозяйстве. Провизор, впрочем, не унывал: устроив своими силами кислородную установку (для этого пришлось заказывать в портовых мастерских чугунную колбу и газомер), „Монголия“ снабжала теперь драгоценным кислородом половину артурских госпиталей. С начала сентября ожесточение боёв на сухопутном фронте крепости выросло многократно, ощущалась нехватка буквально всего, особенно йодоформа. Раздобыть его в отрезанном от Маньчжурии с начала мая Артуре стало невозможно, но Михаил Симонович итут нашёл выход – закупив в Квантунской вольной аптеке соду и йод, он сам изготовил около трёх фунтов драгоценного антисептика.
Всё это словоохотливый провизор изложил спутницам в ожидании вердикта врача. Фейгельсон не ошибся: контузия взрывной волной оказалась довольно серьёзной; мальчика уложили в углу, под световым люком, отгородив койку лёгкой японской ширмой с драконами.
Девочки пристроились на белых обшарпанных табуретах, которые притащил услужливый санитар. Фейгельсон вскорости ушёл, сказавшись занятым. За Сёмкиной ширмой мелькали тени сестёр и доктора Ковалевского. Галина попыталась, было сунуться туда, но её выставили – вежливо, но непреклонно, так что теперь оставалось волноваться да прислушиваться к голосам за ширмой. Сухонькая, пожилая добровольная сестра, чрезвычайно похожая на монашку, обработала царапину на Светкином лбу; перевязывать не стала, и теперь девочка щеголяла роскошным коричневым йодным пятном до самых бровей.
– Балашов меня звать, Тимоха. Взят под ружжо из Томской губернии, Барнаульского уезда – слыхал, небось? На Зелёных горах в июле япошка стуканул меня пулею в коленку.
Бородатый худой солдат умолк, поворочался на койке, устраиваясь поудобнее. Сосед его, круглолицый, с соломенными волосами парень, мял в пальцах самокрутку, косясь на санитара, который возился с лежачим раненым за две койки от собеседников, – курить в лазаретной палубе запрещалось.
– Тока пулю в гошпитали вынать не стали, – продолжал Балашов. – А почему – пёс их знает…
– Лякарствы пожалели, – сказал круглолицый. – Доктора – они такие… Кому надо на нашего брата порошки переводить? Сами небось знаете…
Собеседники покивали – да, знаем.
– Вот и гадаю теперя – как жить-то дальше? Ну спишут меня подчистую – и что? Калека, какой от меня дома прок? Я уж просил-просил их благородие господина поручика, чтобы не отправлял в околоток – стоять-то на ногах я верно не могу, а руки ишо здоровые, стрелять из окопа сумею. Не послушал, отправил…
– И правильно, что отправил, – заметил сосед с третьей койки, по виду казак. – Убили бы тебя, дурья башка, и все дела. А так содержание от казны выйдет, откроешь лавочку или сапожничать…
– Ежели кажинному покалеченному на войне лавочку открыть – в Расее денех на товары не хватит! – Балашов угрюмо почесал в бороде. – Где это видано, чтобы увечный солдат зажиточно устраивался?
– Это верно, – вздохнул соломенноволосый. – Разве что родня не забудет…
– Можно, конешное дело, сидельцем при лабазе… – раздумчиво продолжал Балашов. – Грамоте я учён, спасибо ихнему благородию штабс-капитану Топольскому – он нас, дурней, чуть не пинками в солдатскую школу загонял, а мы-то упирались!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: