Рус Агишев - Дуб тоже может обидеться. Книга 2.

— Товарищ майор, докладывает курсант Ветов. Я услыша... Э-э-э Мы …, — умоляющие глаза принесшего новость курсанта сделались просто круглыми.

— Хватит мямлить! — рявкнул преподаватель. — Доложите как положено!

— Товарищ майор, — промямлил парень,потея от испуга. — А правда, что соседей наших на фронт отправляют?

Багровое лицо майора побледнело и сразу же вернуло цвет обратно, что предвещало небывалую грозу. . Курсанты съежились на местах, стараясь казать незаметными.

— Ах, сукины дети..., — в сердцах буркнул он, спуская пары. — Ничего от вас не скроешь... Садись уж! — махнул он рукой на стоявшего перед ним на вытяжку курсанта. — Приказ пришел, сынки, — негромко проговорил он, фиксируя взглядом сидящих на местах парней. — Завтра планировали объявить. В связи с обострением обстановки на фронтах приказано всех курсантов старших курсов направить в действующую армию. До 4-х месяцев сокращается срок обучения в училище.

Класс замер, в тишине переваривая сказанное майором. Грозные слова «обострение обстановки на фронтах», в действующую армию», «пришел приказ» каплями расплавленного металла упали на сердца молодых парней, еще «вчера» носивших школьный портфель. Они жгли их души все сильнее и сильнее, причиняя неимоверные почти физические страдания.

— Товарищ майор, — Ветов вновь встал с места. — А почему нас оставили? — в его голосе звенело возмущение. — У нас тоже последний курс.

— Да-да, а мы? — поддержал его не менее возмущенный голос. — Здесь остаемся — бока наедать?

Молчать! — закричал преподаватель. — Вы следующими поедите, — галдящие курсанты мгновенно примолкли. — Поняли?! А сейчас, неучи, чтобы в первом же бою не сгорели как свечки, смотрите сюда и запоминайте!

Внезапно помрачневшие парни уставились на стену напротив, куда майор крепил пару больших, примерно метр на метр, плаката. С одного из них на курсантов смотрел мастерски нарисованный танк мало привычных очертаний. Это был довольно высокий танк (в сравнение с советскими, да и с немецкими) с узкими гусеницами и кургузым орудием, смотревшимся на такой махине несерьезной пушкой (это было в большей степени ложное впечатление, так как у танкового орудия был довольно «убойный» калибр — 75 — 76 мм.). Чуть ниже шли его проекция в фас и профиль.

— Наиболее уязвимые места у среднего танка М4 Шерман...

Отступление 182

Реальная история

На обшарпанной деревянной стене пестрели десятки разнокалиберных вырезок из американских и английских газетных статей. Разной формы, размера, цвета они до боли напоминали мозаику, составленную неумелой детской рукой. И только лишь обрывки грозных названий говорили о том, что это ни какая не игра...

В самом центре висел пришпиленный большой обрывок бумаги, у края которой виднелась часть корпуса громадного корабля и несколько слов — «Я выжил в аду». Чуть ниже располагался текст. «.... Меня разбудил страшный толчок. Я бросился к кнопке звонка, но не было ни звука. Наверху раздавались страшные звуки — свистки, крики и топот сотен ног. Плач женщин и детей мешался с диким ревом сирены. Я с ужасом понял: произошло что-то страшное. Захватив с собой лежавшие в моей каюте спасательные пояса, я бросился на верхнюю палубу. При этом мне с трудом удалось открыть дверь каюты, которая оказалась заваленной какими-то обломками. Чувствовалось, что пароход кренится. На палубе творилось нечто неописуемое. Яркое солнце освещало пароход и около тысячи обезумевших людей, кидавшихся от одного борта к другому...».

Рядом расположился другой неряшливо обрезанный обрывок газеты. Через него жирной черной полосой шла предостерегающая надпись — «Кто следующий?». От самой статьи практически ничего не осталось. «... Вопрос о безопасности трансатлантических пассажирских перевозок можно считать окончательно закрытым. Гибель лайнера «Мэри Куин» открыла собой настоящую эпоху современного варварства и бессмысленной жестокости...».

Еще ниже крупной английской иголкой был приколот совершенно крохотный кусочек с едва просматривающимися буквами — «Последнее что видели пассажиры умирающего лайнера были красные звезды!». За заголовком сразу же шли расплывчатые буквы текста. «Из последних сил он держался за какой-то кусок дерева, который был для него последней надеждой на спасение. Замерзающие пальцы на руках одеревенели и практически ничего не чувствовали. Понимая, что сейчас утонет, мистер Уорд в ужасе мотал головой, надеясь увидеть спасательную лодку... Вот его взгляд наткнулся на огромную черную громадину, выплывающую из-за клубов дыма. Он закричал! Он думал, что спасен! Но блестящий черный металл, на котором горела кроваво-красная звезда, прошел мимо. Мистера Уорда накрыло волной...».

С самого края этой безумно трагичной мозаики примостилась еще одна статья, написанная от имени спасенного с тонущего лайнера. «Я не переставал повторять имя Господа. Сколько это длилось я уже не помню — может быть десять минут, может быть час или все три... Хотя мне показалось, что в воде я провел почти целую вечность.

… Будь прокляты те, кто обрек нас на страдание! Мы же абсолютно мирные люди и не заслужили эти жуткие страдания. Гореть вам всем в геенне огненной! Воистину так!...».

Отступление 183.

Реальная история.

8 февраля 1942 г.

Кремль, кабинет Сталина.

Раздается телефонный звонок.

Массивная трубка приподнялась в воздух:

— У аппарата Сталин... Здравствуйте, товарищ Молотов.

Лицо, покрытое мелкими оспинами, превратилось в каменную маску.

— Вы уверены, товарищ Молотов? — в голосе зазвенела сталь. — Вы можете утверждать, что данная информация является верной? — он категорически не терпел неуверенности; любые заминки в ответе, путаница в словах и т. д. воспринимались Сталиным, как «красная тряпка», как верное доказательство того, что человек ошибается. — Я повторяю, вы уверены товарищ Молотов? Это была советская подводная лодка?

В телефонной трубке что-то снова повторили.

Сталин, уже не слушал продолжавшего что-то говорить наркома иностранных дел. Он медленно положил телефонную трубку на место и начал заново забивать трубка приготовленным табаком из сломанных папирос. В воздухе поплыл душистый аромат...

— Началось..., — негромко проговорил он, смотря в сторону висевшей на стене карты.

___________________________________________________________

Мурманск, Мурманский оборонительный укрепрайон.

С массивного отрывного календаря смотрело мужественное лицо советского моряка, сжимающего винтовку с примкнутым штыком, и виднелась дата — 9 февраля 1942 г.

Армейский комиссар 3-го ранга Шикита смотрел в окно и молча размышлял, время от времени дергая щекой. «... Легко сказать — в кратчайшие сроки подготовить и провести операцию, — уже который час он с ожесточением вел этот бессмысленный спор сам с собой. — Ведь надо не только разгромить мощнейшую группировку немецких войск, но и еще отбросить ее за линию государственной границы... И чем? Двумя дивизиями и бригадой морячков?».