Николай Васильев - Петербургский пленник [СИ]

Кроме разглядывания фемин попаданец успевал фиксировать названия лавочек и магазинов по обе стороны улицы, досадуя, что в них отсутствуют стеклянные витрины. Вдруг в глаза ему бросилось название "Часы", он тотчас вспомнил о своем "швейцарском хронометре" и вошел внутрь лавочки. Вот здесь стеклянная витрина уже была, вернее, был длинный стол, имевший вместо деревянной крышки стеклянную. В столе лежали, естественно, часы, все сплошь карманные, но довольно разнообразные: по размерам и форме (от луковиц с кулак до миниатюрных медальонов), материалу корпуса (золото, серебро, бронза, сталь и даже хрусталь!), а также по циферблатам. Разными были изготовители и, конечно, цена: от нескольких рублей до нескольких сотен. Сопоставив имеющиеся экземпляры со своим, Дмитрий Николаевич заскучал: за часы в стальном корпусе больших денег не получить. Он поднял голову от стола и только тут увидел собственно часовщика, сидяшего напротив витрины, с неизменной лупой на лбу.

- Желаете купить часы или продать? - спросил с тонкой ухмылкой плешивый щуплый мужичок неопределенной национальности, но вряд ли русак.

- Продать, - кратко ответствовал Лазарев и протянул свои часы специалисту. Тот щелкнул крышкой, вгляделся в название фирмы на циферблате и удивился:

- Тиссо? Что-то я не слышал о таком производителе. Это в Швейцарии или во Франции?

- Швейцарец. Фирма новая, но в Англии их часы стали уже популярны. Там я их и купил. Видите гравировку на корпусе "Swiss Made"? Это по-английски означает "Сделано в Швейцарии". А поскольку конкурентов на часовом рынке много, эта фирма производит пока часы с особой тщательностью. Они вот в стальном корпусе, а выглядят как будто в платиновом. Не так ли?

- Часики новые и блестят хорошо. Но надо все же посмотреть механизм. Вы не будете возражать, сударь?

- Смотрите. Кота в мешке я вам продавать не буду.

- Хе-хе-хе! Ловко сказано: кота в мешке.... Ну-ка, ну-ка.... Тонкая работа, тонкая. Были бы в золотом корпусе, цена их была бы высока. А так больше 25 рублей дать за них не могу.

- Да Вы что, я их за 15 фунтов стерлингов купил, то есть почти 100 рублей. К тому же кто Вам запретит переставить механизм в золотой корпус? Тогда их цена составит 500, а то и 1000 рублей, не так ли?

- Легко Вам говорить: переставить.... Да и рынок часов сейчас переполнен. Нет, от силы дам 30 рублей.

Тут Лазарев ловко ухватил часы за цепочку и потянул к себе: - Как хотите, я поищу другого часовщика, на Невском или Литейном....

- Другой тоже больше Вам не даст, - возразил хозяин лавки, продолжая удерживать часы.

- Может и не даст, но Вы-то свою выгоду упустите. Давайте 75 рублей....

Спустя пять минут попаданец покинул лавку уже без часов, но с 50 дополнительными рублями в кармане.

"Ну вот, - удовлетворенно жмурился господин Лазарев. - Теперь можно будет и ресторацию в этом Питере посетить. Не сейчас, конечно, а после того как подустану топтать его тротуары. А впрочем, почему бы не нанять "ваньку"? Денежки-то на это удовольствие уже есть...."

И вот он катит в щегольской коляске в сторону Биржи, поглядывая по сторонам с некоторым самодовольством: "Чем я не граф? Ну, ладно, просто дворянин, из зажиточных провинциалов. Приехал столицу посмотреть и себя показать. Вот только что барынька во встречном экипаже меня с интересом обсмотрела. То ли еще будет...."

Впрочем, все это Дмитрий Николаевич проговаривал внутри себя с ироническим хохотком и как бы с дистанции пассажира дирижабля, которому не грозит тесное общение со скоплениями обозреваемых сверху аборигенов. Тем временем коляска пересекла Неву по наплавному мосту и выехала на Дворцовую площадь, которая выглядела почти так же, как и в 21 веке - за исключением газовых фонарей, которые обрамляли ее по периметру. Ну и, конечно, не было ни асфальта, ни брусчатки - только булыжная мостовая. А вот и начало Невского проспекта. Здесь некоторых зданий Лазарев уже не досчитался - в частности, дома компании "Зингер" с ее глобусом на башне - но общее впечатление было тем же. По Невскому коляски и кареты ехали совсем густо, полно публики было и на тротуарах, причем одетой почище, чем на Среднем проспекте. Вот Лазарев миновал Казанский собор (приметив свадебный кортеж перед его колоннадой?), Гостиный двор (где кучковалось подозрительно много нарядных девиц - неужто и в эти годы тут была "биржа" проституток?), памятник Екатерине, Аничков мост с конями Клодта, потом перекресток с Владимирским проспектом (где еще не было памятного углового здания со знаменитым "Сайгоном"). На перекрестке с Литейным проспектом ему в глаза бросились цветные витражи в первом этаже углового дома, на котором была вывеска "Новопалкинъ". Притормозив извозчика, Дмитрий Николаевич пригляделся к витражам и опознал на них сначала Нотр-Дам, затем Квазимодо, Эсмеральду с козочкой и Феба, а в самом "Новопалкине" ресторан. Поколебавшись (не зайти ли?), он все же поехал дальше, поскольку проголодаться еще не успел. Теперь он припомнил, что ресторан этот был популярен среди питерских литераторов (в нем бывали Достоевский, Салтыков-Щедрин, Аполлон Григорьев, а эпиграммист Щербина числился в завсегдатаях, привлекая собой публику).

Тем временем коляска достигла Знаменской площади, где в центре стояла церковь, за ней виднелся Московский вокзал, а сбоку высилось здание Большой Северной гостиницы, при которой был и обширный ресторан.

"Пожалуй, зайду в него, - решил Лазарев - да спрошу, кроме закусок, газету. А то уж два часа толкаюсь в Питере и до сих пор не знаю даже года, в который попал".

Он вышел из коляски, отдал "ваньке" полтинник (тот лучезарно поблагодарил), отпустил его восвояси и вошел в гостиницу мимо молчаливого приметливого швейцара. В просторном холле, отделанным мрамором и уставленным традиционными пальмами в кадках, Дмитрий Николаевич сориентировался и пошел к входу в ресторан. Сдав пальто и кепи в гардероб неулыбчивому халдею (без какого-либо номерка в ответ) он вошел в обширный и полупустой обеденный зал и наткнулся на приветливого метрдотеля.

- Желаете пообедать? - изобразил тот полупоклон.

- Желаю немного закусить, например, семгой. Запить ее чашкой кофе. А также почитать сегодняшние "Петербургские ведомости". И лучше бы не в общем зале, а в зимнем саду. Это возможно?

- Непременно, сударь. Идите за мной.

Через пять минут Лазарев сидел среди густо расставленных кадок с пальмами, обочь хилого фонтана и вчитывался в газету, датированную 11 октября 1860 года. Основной газетный материал был посвящен представлению в Главный комитет по реформе проектов 16 положений в 27 томах. Обсуждались противоречия среди 10 членов этого комитета: выходило что "за" будут великий князь Константин Николаевич, а также Ланской, Блудов и Чевкин, против - Муравьев и шеф жандармов Долгорукий, частично против министр двора Адлерберг и министр финансов Княжевич. А у князей Гагарина и Панина заготовлены свои проекты реформы....