Михаил Алексеев - Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

«Товарищ капитан прав!» — поддержал Смирнова лейтенант из роты «пятьдесятпяток». — «Заканчивай перекур — пошли работать».

Месяцы пролетели, и сейчас Гвардейский Особый Корпус РГК снова готовился стать козырным тузом в рукаве советского командования. Или стилетом против закованного в броню тевтонского рыцаря.

Стратегическая операция советских Фронтов началась утром 16‑го мая. Мощнейшая шестичасовая артиллерийская подготовка Приморской Армии, поддержанная всеми калибрами Черноморского Флота и одновременно с этим воздушное наступление ВВС 3‑его Украинского и ВВС Черноморского Флота восточнее Одессы смела румынские части и в прорыв пошел мехкорпус, угрожая тылам группы Армий «Юг». В помощь ему на побережье высадили несколько морских десантов. На второй день немцы перебросили резервы и сумели частично замедлить продвижение корпуса там, где не доставала корабельная артиллерия. Но на побережье ничто не могло устоять перед флотскими главными калибрами. Фронт наступления сузился и прижался к берегу, но темп наступления возрос.

18‑го легкие силы флота провели успешную десантную операцию в Днепровском заливе и высадили сильные десанты между Днепровско‑Бугским и Березанским лиманами. Морской пехоты уже не хватало, и в дело пошли воздушно — десантные бригады, переквалифицировавшись в морских пехотинцев. Поддерживаемые флотом и авиацией, они освобождали плацдарм для главных сил, используя фланговое прикрытие лиманами и артиллерийскую поддержку с моря. Через сутки после упорных боев был взят Очаков. И тотчас на плацдарм начали прибывать части 7‑ой УА Лукина. В этот же день войска Приморской Армии перешли в наступление на северо‑запад от Одессы и в течение последующей недели плацдарм между Днестровским и Хаджибеевским лиманами тылу румынско‑немецких войск увеличился до площади в две с половиной тысячами квадратных километров. На захваченную территорию была переброшена 20‑я армия генерал‑лейтенанта Ершакова. Ввиду размеров плацдарма и его значимости войска, его обороняющие, были объединены в Южный Фронт.

19 мая с Киевского плацдарма нанесли удары 6‑я и 5‑я УА Мавричева и Рябышева. Перед обеими армиями стояли одинаковые задачи: они должны были свернуть оборону немцев по Днепру выше и ниже Киева, давая возможность переправиться войскам Первого и Второго Украинских Фронтов.

22 мая нанесла с плацдарма удар 7‑я УА, соединившись с мехкорпусом Приморской Армии и выйдя на подступы к Николаеву западнее города. Противник, понимая, что Херсон уже не удержать, начал отводить войска на север из намечающегося «мешка».

24‑го через Днепр навел переправы 3‑ий Украинский Фронт и начал переброску войск на Правобережье.

1‑ый Украинский Фронт полностью переправился на Правобережье, захватив полосу от Киева до реки Припять, 2‑ой УФ — от Киева до Канева и накапливал силы.

26 — го в наступление перешли все три Украинских Фронта: 3‑ий — общим направлением на север, навстречу ему двинулся Второй. 1‑ый УФ нанес удар направлением на Житомир.

Немцы защищались упорно и отчаянно, темп движения советских Фронтов был ниже расчетных, потери выше предполагаемых, но тем не менее резервов в Группе «Юг» для оперативного реагирования уже не хватало. Прибывшие дивизии из Польши и Германии бросались в сражения с колес. Но советские армии, поддерживаемые мощной авиацией, продолжали наступать.

30‑го мая бои уже шли южнее Первомайска и севернее Звенигородки. 1‑ый УФ выходил на подступы к Житомиру.

31 мая немцы начали отвод войск из Днепропетровского выступа. И только уйдя с Днепровского рубежа, эти войска сумели остановить наступление Украинских Фронтов. Но в это время уже грохотало в Белоруссии. 27 мая перешел в наступление Второй Белорусский Рокоссовского. Подсохшая земля позволяла его войскам двигаться вне дорог, обходя опорные пункты севернее болот Полесья. 30‑го был взят Пинск, и Рокоссовский вышел на дальние подступы к Бресту.

30‑го взломали оборону противостоящего противника Первый Белорусский, Северо‑Западный и Прибалтийский Фронты.

Граф Шуленбург по обыкновению вошел в кафе, заказал обед и, как обычно, в одиночестве устроился за столиком. Пока он ждал заказ и обедал, в голове его не прекращалась борьба совести и чести. Такой вот выбор стоял перед ним между двумя качествами, обладание каждым из которых позволяло человеку себя уважать и называться Человеком. Но теперь к этим чувствам добавился и страх. В Германии продолжались аресты людей из окружения Канариса. Граф чувствовал, что недалек тот день, когда и в его дверь постучатся люди из ведомства Мюллера. Русские начали наступление на всем фронте. И оно, судя по косвенной информации, развивается для Советов успешно. Вчера один знакомый генерал из ОКВ намекнул, что русские стоят уже на границе Пруссии и над Кенигсбергом нависла реальная угроза. Японцы ввязались в войну с американцами, и надежда Фюрера на их помощь растаяла как дым. Факт, если не сейчас, то уже следующие операции Красной Армии будут проходить на территории Польши и союзников Германии. А Европа ведь не велика. Тут все рядом. Особенно это чувствуется, когда приезжаешь в Европу из России с ее гигантскими расстояниями и просторами. И никто из союзников не захочет умирать за Фатерланд. Это пограбить за компанию они всегда пожалуйста, а если нет — то, как правило, они быстро сделают выбор в пользу победителя. И отвечать придется Германии. За все и за всех. Об этом говорила Совесть.

Еще этот генерал проговорился, что завтра сам Фюрер едет на Восточный Фронт, чтобы разобраться на месте с паникующими генералами, вселить уверенность в своих силах в войска и навести порядок.

Отобедав, привычно заказал кофе. Исключением из правил было то, что граф заказал кофе с молоком.

И в эту же ночь где‑то в густых перелесках Польши радисты получили короткие сигналы, и командиры групп выполнили полученные команды.

Верховный был в мучительных раздумьях. Уже полтора часа он мерял неспешными шагами свой кабинет. Секретарь, по просьбе Сталина, отсек его от окружающей действительности и только собственные шаги нарушали тишину. Уже выкурено несколько трубок любимого табака, а Сталин все не мог принять решение. Осенью прошлого года, когда враг осаждал Одессу, стоял на Днепре и под Минском, его войска угрожали Риге и Пскову он, не раздумывая, дал добро на подготовку операции «Поводырь.» Тогда Победа казалась пусть неизбежной, но далекой. А сейчас, когда советские дивизии выходят на линию государственной границы в Белоруссии, прижимают врага к Восточной Пруссии, готовятся к рывку за Вислу, решение принятое тогда не выглядит столь однозначным. От этого решения сегодня уже зависит КАКАЯ она будет — Победа. Сегодня ему доложили, что все готово для ее проведение и нужно всего лишь отдать приказ и история может измениться кардинально. Стопроцентных гарантий для этого нет, да их и не бывает на войне, когда результат зависит не только от твоей воли, но и от действий противника, но шансы на успех операции высоки. История с момента появления потомков оказалась значительно скорректированной, но все же развивалась эволюционно и результат ее изменений просматривался вполне предсказуемо. Но успех операции — уничтожение Гитлера, выводила ситуацию на совершенно новый, неизведанный путь. За ее проведение была возможность привести к власти в Германии договороспособных и вменяемых политиков. Такие там есть — и фамилии их известны. Это спасет жизни нескольким миллионам советских бойцов и командиров, сократит время войны, съэкономит немалые ресурсы, даст возможность раньше начать освоение природных ресурсов и внедрение новых технологий, что, в конечном счете, скажется на жизни советских людей. Возможно, Гагарина или неизвестного ему сегодня Первого Космонавта Земли из полета будет встречать он, а не его преемник. Но с другой стороны — есть серьезная опасность заключения мирного договора между Германий и Англией. Более того — объединение их сил против СССР. Но даже если этого не случится — вряд ли в этой истории СССР сможет отгородиться от европейского империализма поясом союзных социалистических стран. То есть СССР все так же останется один против всего мира капитала. И в будущем война неминуемо повторится. Не будет общего социалистического рынка. Деление мира на две системы будет весьма условным. С одной стороны СССР, а с другой вся остальная планета. Это плохо. Это совсем плохо. Но некритично! Если СССР сможет, а это обязательно произойдет! — первым получить ядерное оружие и его носители — будет то, что и было в истории потомков — Запад не решится напасть. Не пояс стран социализма, не Варшавский Договор берег послевоенный мир, а страх империалистов ответного удара. Беспощадного и всемогущего! Да и стоил этот «пояс» для СССР не дешево! Потомки говорят, что уровень жизни в этих странах выше, чем в СССР. При этом на момент попадания потомков в 1941 год эти страны были должны СССР гигантскую сумму. Это не считая, что СССР после войны отказался от бОльшей части репараций от этих стран. И в тоже самое время значительная часть населения с вожделением смотрела на Запад. И не просто смотрела — восстание в ГДР в 1953 г, в Венгрии — в 1956, в Чехословакии — в 1968. Зреет взрыв в Польше. И в тоже время — заключение Мирного Договора между СССР и Финляндией. Советский Союз удовлетворился статусом нейтральной страны, хорошими торговыми отношениями и пунктуальной выплатой репараций. И это положение сохранилось как минимум до 80‑ых годов. То есть — возможен на практике и такой вариант. Как будет развиваться события, если дать команду на начало операции — не мог сказать никто! И потомки в том числе. А решение принимать нужно! Вот и крутил в голове Сталин все возможные варианты событий, все плюсы и минусы, которые возможно было предусмотреть, стараясь выбрать наиболее удачные аргументы «за» и «против». Но не складывалось однозначного ответа. Устав мыслей и взглянув на часы, Верховный принял все же решение. Самое простое. Операцию проводить. А в дальнейшем — действовать по ситуации. В конце концов — сумели победить и в худшем положении — тем более сможем и сейчас!