Михаил Алексеев - Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

Комполка прошелся перед стоящими танкистами и, закурив, продолжил:

— Теперь о не очень хорошем. Комкор потребовал выделить в его распоряжение одну танковую роту. Причем, я подчеркиваю этот момент, потребовали именно роту Смирнова. В качестве отступления от темы — я по своим каналам разузнал, откуда ветер дует. А дует он от командира корпусного разведбата. Не знаю, что за задача ему поставлена, но он смог настоять у комкора именно на твоей, Смирнов, роте. Аргументы — мы с ним воевали уже в тылу, не первый раз, у комроты опыт действий в отрыве и за линией фронта. В общем, хвалил как невесту перед сватами. Хотя, я думаю, комкору все равно, какую роту выделить, если такое решение уже есть.

Комдив пытался все же отстоять роту. Ведь это ЦЕЛЫХ 10!!! Танков! 10 стволов и так далее. А за мосты у Варшавы немцы дивизии в глотку вцепятся.

Но комкор вполне резонно заметил, что только у нашей дивизии есть 31 Т‑72 и 10 Т‑55. И это не три роты, а четыре. То есть только в нашей дивизии штат по танкам как раз превышен на 10 танков. Не говоря уже о качестве их.

Так что, Смирнов, приказ есть приказ. Через два часа у тебя марш вот в эту точку. Тут квартирует со вчерашнего дня разведбат.

И повернувшись к комбату: «А тебе задачи я буду ставить как полноценному батальону. Потому что Т‑72и Т‑55 не в 23‑ем полку, а в 134‑ом. И задачи нам будут нарезать как полноценному полку. Понятно? Есть вопросы? Нет вопросов. Свободны!»

И повернувшись к карте начал что‑то там вымерять курвиметром.

Когда вышли из штаба, комбат грустно произнес: «Смирнов! Хороший ты человек, Смирнов! И комроты хороший! Только вот мне почему‑то хочется, чтобы комроты — один у меня был обычный простой незатейливый исполнительный командир. Проблем бы было меньше»

Потом хлопнул по плечу и добавил: «Ладно! Все нормально! Давай готовься. Я не думаю, что там, куда разведбат отправят, будет легче, чем нам. А к этому ты и правда лучше всех подготовлен. Как там парни из 134‑го полка говорят: „Опыт не пропьешь!“ Удачи!»

Смирнов пожал руку комбата и направился в расположение своей роты, которая встретила его уже танков. Заправленных, навьюченных, как верблюды, и готовых к маршу.

— М‑да! — подумал он, оглядывая технику и экипажи, ждущих команду, — и правда «Опыт не пропьешь!» Не успел задачу получить, а личный состав уже готов.

И его переполнило чувство всемогущества и всесилия.

— Мы все выполним! Мы всех порвем!

И подходя к ротной колонне, подал команду:

— Рота! Строиться! Командирам взводов доложить о готовности к маршу!

И минуту спустя прозвучало:

— Рота! Смирно! Слушай приказ на марш!

В этот день центральные газеты СССР вышли с сообщением ТАСС о наличии у Советского руководства неопровержимых доказательств того, что в результате проведения диверсионной спецоперации подразделением Осназа Красной Армии в тылу врага был уничтожен Фюрер Третьего Рейха Адольф Гитлер. Кроме него, был уничтожен ряд высших генералов вермахта и люфтваффе, список которых прилагается. Тоже самое было озвучено в специальном выпуске Советским Информбюро.

Все мировые средства информации вышли в этот же день с перепечаткой этой новости. Германские газеты молчали. И лишь трое суток спустя в Германии был объявлен недельный траур и были проведены торжественные похороны Вождя.

Его место занял Гиммлер, что очень не понравилось армейской аристократии.

Колонна корпусного разведбата, усиленная батареями «Гвоздик», «Шилок», Су‑85, СУ‑152, ротой танков и дивизионами «Катюш» и гаубиц Д‑30, батальоном 120мм минометов и инженерно‑саперной ротой, готовилась к маршу. Нужно было за трое суток пройти около 140 км и захватить или блокировать две переправы через Вислу у маленького городка Мариенвердер. И это по карте! В реальности маршрут был более протяженный и зависел не только от наличия и качества дорог, но и от того, кто встретится на них. Фронта уже как такового не было. Войска двигались по всем дорогам, и никто не знал, где начнется следующий бой. В тылу наших войск нередко вспыхивали ожесточенные схватки. Это остатки Группы «Центр» пытались пробиться на запад.

Михаил Бояринов сидел на броне БМД и смотрел на суету бойцов и командиров, лениво и в шутку переругиваясь со знакомым разведчиком Володей Шупейкиным.

Неделю до этого остатки их взвода «отдыхали» после операции на их базе в глубине лесов Мазурских болот. Эвакуацию вертолетом им отменили, приказав ждать и вести наблюдение. Залечивали раны, чему очень способствовал запас лекарств, выданных им на эту операцию, ходили в разведку к дорогам огибающих этот лесной район, следили за автомобильной и железной дорогой, пересекающих его.

Сначала были опасения, что немцы все же начнут прочесывать лес квадрат за квадратом. Но, по‑видимому, им было не до этого. Дела на фронте шли не самым блестящим образом. А потом загрохотало на востоке, и этот грохот стал быстро приближаться. И вот 12 июня пришел приказ выдвинуться в полном составе к развилке дороги Йоханнисбург — Ручане‑Нида — Шероки‑Бур. Там они должны встретить 597‑ой корпусной разведбат и присоединиться к нему.

Прибыли на место еще 12‑го числа. Рассредоточились у перекрестка, заняв на всякий случай круговую оборону, и выставили секреты на все три направления.

По дороге с востока на запад шли остатки немецких разбитых частей. Техники было мало, шли в основном пешие и без строя. Правда, иногда попадались и организованные колонны. Поток усиливался в ночное время. Днем в воздухе господствовала советская авиация, не давая немцам ни занять позиции для боя, ни организованно отступить. В таком бардаке без особых проблем взяли «языка» — лейтенанта связиста, сошедшего с дороги по нужде. Выглядел, конечно, получше пехотинцев — не такой грязный, но все же несколько дней беспрерывного марша и ночевок под кустами мало что оставили от бывшего франтоватого вида лейтенанта. «Язык» был испуган до икоты и только твердил «Гитлер капут!» и «Нихтшиссен!» Пришлось один разок двинуть его по ребрам и после этого дать хлебнуть спирта. Потом переводчик едва успевал переводить. Поняли главное: советские войска прорвали фронт, оборона вермахта рухнула, управление войсками потеряно. Лейтенант служил на армейском узле связи, который был уничтожен советской авиацией на марше при отступлении. Говорил, что у русских очень много самолетов, в небе — только они. Днем по дорогам невозможно перемещаться. Еще танки! Их боятся все! Они перерезают дороги, захватывают мосты. Он сам был в колонне, которую догнали русские танки. Сопротивляться было бесполезно, и он убежал в лес. Танки раздавили остатки колонны, обстреляли бегущих к лесу немцев и, не останавливаясь, ушли на запад. Колонна танков была длинная, там были и грузовики, и самоходки. И пехота. В кузовах машин, бронетранспортеров и на броне танков, которая стреляла по ним на ходу.