Михаил Алексеев - Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

«Так! Нужно вспомнить все, что тогда говорилось на лекции! Нет! Не все! Все тут не успеть! Нужно главное — толщину брони, дальность возможного поражения и потенциальные возможности орудия „Тигра“», — в голове Смирнова лихорадочно бились мысли, от которых у него взмокла голова.

«Командир! Я насчитал десять! Слева — справа — не вижу. Стены сарая мешают», — прервал его мысли наводчик. И это его успокоило.

«Спокойно! Не паниковать! Если мне паниковать, тогда что делать остальным?» — подвел черту своим эмоциям Сергей.

«Виньетка — один, два, три! Я — Авенир! Рота! Слушай команду! Огонь открывать на дистанции: в лоб — не далее 500 м, борт — 1000 м. Снаряд — подкалиберный!

Его пушка может брать нас в зависимости от ситуации с полутора до двух тысяч метров! Поэтому! Приказываю! Сразу после раскрытия позиции — ее менять! На месте не стоять! Двигаться и стрелять из‑за укрытий!» — Смирнов отпустил тангенту и, переведя дух, усмехнулся про себя «Чуть с Богом» не сказал! И тут же доложил комбату о «Тиграх».

«Готово!» — голосом и лязгом замка известил командира и наводчика заряжающий, дослав снаряд в орудие.

Смирнов молчал. Он верил опыту своего наводчика, который сейчас приник к прицелу и, что‑то шепча про себя, медленно крутил ручку горизонтальной наводки, сопровождая стволом орудия движение цели.

Первый выстрел прозвучал неожиданно, хотя его ждал весь экипаж. И вся рота. Трассер снаряда уткнулся и погас в лобовом листе корпуса. Секундой позже на правой скуле башни «Тигра» сверкнул и унесся в бок рикошет другого снаряда. Кто‑то еще стрелял по головному «Тигру». Но ему хватило и одного попадания. «Тигр», замедляясь, проехал еще метров пятнадцать и встал. Секунд через десять из‑под неплотно закрытого башенного люка потянулась вверх тонкая струйка дыма. Все это Смирнов смотрел в одиночестве. Экипаж уже воевал. Снова лязгнул замок орудия, заглотив очередную «катушку», башня потекла вправо, разворачиваясь к другой цели, заряжающий подхватил брезентовыми рукавицами дымящуюся гильзу и хекнув выбросил в открытый верхний люк.

А Смирнов молча наблюдал, как из‑за крайних построек Юнкеракер выходит вторая линия немецких танков. Под прикрытием брони и орудий «Тигров» в бой вступали «четверки». Сергей узнал их, хотя они были с длинноствольными пушками и бортовыми экранами. И об этих машинах говорили на занятиях. Причем именно о них говорили уверенно, ожидая их появления именно весной.

Память снова услужливо подсказала, что броня «четверок» слаба против их пушки, а вот 75‑мм пушка опасна. Пусть и не так критично, как 88‑миллиметровка «Тигра».

Он снова сделал циркуляр по роте о новых «четверках», напоминая об их особенностях.

За это время его наводчик с помощью какого‑то из экипажей первого взвода сумел остановить второй «Тигр» и раскрыть свою позицию. Немецкая болванка, пробив стену сарая, скользнула по броне башни, отозвавшейся гулом металла. Второй снаряд снес крышу сарая, и перекрытия обрушились на танк, похоронив его под собой.

«Ваня! Заводи! Выбираемся отсюда и меняем позицию!»

Танк рыкнул дизелем и медленно стал пятиться из кучи строительного мусора, недавно бывшей крепким сараем. Хорошо, что Смирнов предварительно снял антенну, заменив ее куском алюминиевого провода. Для связи в пределах нескольких сотен метров такой антенны хватало. Выбравшись из горы бревен и кирпича, танк по командам Сергея задним ходом заехал за дом, и тогда появилась возможность поставить штатную антенну.

Опросил комвзводов. Второй, третий взвода, ведя косоприцельный огонь из‑за укрытий и из засад на просеках, потерь не имели. А вот в первом остался на ходу только танк комвзвода.

Медлить было нельзя, и танк комроты двинулся вперед, правее разгромленного сарая, в поисках новой позиции.

Самым удобным местом оказался горящий танк первого взвода, который, по‑видимому, был подбит при смене позиции. Танк передней частью уже скрылся за угол дома, когда ему пробило бортовую броню и разбило двигатель. Судя по всем открытым люкам, экипаж выжил.

Танк вяло горел, и Смирнов приказал заряжающему залить двигатель пеной огнетушителя. Объема огнетушителя не хватило, хотя и значительно уменьшило очаг возгорания, поэтому заряжающий проявил инициативу и, слазив в подбитый танк, использовав штатный подбитой машины, потушил пожар.

«Товарищ капитан! — спускаясь в башню, доложил он, — там, в боекомплекте еще „катушки“ остались. Нужно забрать».

«Хорошо! Заберем! Но чуть позже! Нужно комвзвода — один помочь!»

Выдвинувшись башней из‑за угла дома, танк Смирнова оказался укрытым броней корпуса подбитого танка и почти сразу он увидел в конце улицы, переходящей в дорогу на Юнкеракер, разворачивающийся на месте в их сторону «Тигр». Команду Смирнов отдать не успел — гулко ударило орудие, выбросив в башню клуб порохового дыма и снарядную гильзу. «Тигр» вздрогнул и остановился. Несколькими секундами позже внутри него раздался глухой взрыв, и башня, выбросив дым в разные стороны, подлетела на несколько метров и тяжело упала недалеко от корпуса танка.

«Ваня! Вперед! Стань за „Тигром“», — тут же принял решение Смирнов. Опыт года войны подсказывал ему, что коробка «Тигра» будет наилучшей защитой. И самое главное — обеспечит отличный обзор поля боя.

Когда подъехали к горящему танку, внутри еще продолжали трещать пулеметные патроны. Иван поставил танк за корпусом «Тигра», развернувшись лобовой броней влево, в сторону поля. Справа танк по башню прикрывала дорожная насыпь. Дым и языки пламени из корпуса «Тигра» неплохо маскировали «сорокчетверку» со стороны поля.

Смирнов отдал инициативу выбора целей наводчику, а сам принялся осматривать поле боя.

Слева, сколько было видно глазу сквозь клубы дыма от горящей техники и пыли, поднятой разрывами снарядов, на позиции дивизии накатывались линии панцеров. Как и на их участке, в первой линии шли тяжелые «Тигры» вперемежку с незнакомыми танками размером поменьше, которые Сергей определил, как «Пантеры», вторую линию составляли новые «четверки», в третьей линии двигались самоходки, легкие танки старых моделей и бронетранспортеры мотопехоты. В отличие от ситуации на участке его роты, немцы на левом фланге отставали. К тому же расстояние, с которого по‑видимому противотанковый дивизион СУ‑100 имел возможность стрелять, значительно превышало дистанцию начала боя на их участке. «Сотки» открыли огонь примерно с двух километров, и результаты их огня сейчас были видны поднимающимися в небо столбами дыма уже в тылу немецких порядков.

На участке его роты немцы сумели за счет начала атаки сразу с дистанции прямого выстрела ворваться на позиции пехоты, но закрепить успех не смогли. Максимальное продвижение можно было определить по коробкам горящих танков перед и за траншеями нашей пехоты. Сейчас оставшиеся немецкие танки вели дуэль с танками его роты, так же, как и он, прячась за подбитые машины.