Михаил Алексеев - Воскресное утро. Книга вторая (СИ)

Смирнов посмотрел влево, на поле. Перед позициями 2‑го и 3‑го батальонов горело несколько десятков немецких танков. Единственным вариантом выиграть этот бой было выбивание самоходками с дальней дистанции русских танков и самоходок и сближение «четверок» под их прикрытием на дистанцию действительного огня их семидесятипятимиллиметровок. И опять же — не укрепи комдив оборону артиллерией и танками, это могло сработать.

В действительности огонь «сорокчетверок», поддержанных на прямой наводке Д‑30 артполка, развернутого за позициями танкистов лишил немцев этого шанса. Порадовали Сергея дымы, поднимающиеся в небо на позициях немецких самоходок. «Длинные руки» «семьдесятдвоек» дотянулись до них.

По докладам, в этом бою потерь не было. Доложился о результатах боя комбату.

Спрятав танк за уцелевший дом, Смирнов вызвал по связи командира роты «пятьдесятпяток». В ожидании его укрылся от дождя в небольшой беседке в саду.

«А неплохо жили тут буржуи! — с некоторой долей зависти отметил он, рассматривая дом и сад. — Ничего! После победы мы еще лучше жить будем. Советский народ достоин этого!»

Ротный подошел через пять минут. Сергей хлопнул ладонью по скамье, предлагая ему сесть рядом. Тот закурил. Помолчали.

— Как тебя звать‑то?

— Юра. Юрий Семенов.

— А меня Сергей Смирнов.

В знак знакомства они пожали друг другу руку.

— Так вот, Юра! Понимаю, что это не твоя заслуга, что твоей ротой подкрепили нас, но то, что я тут с тобой сижу, заслуга твоя и твоих экипажей. Спасибо! Спасибо от меня лично и от всей роты. Знаешь, бывал в разных переделках за этот год. Но первый раз испугался. Раньше то ли не понимал, что могу умереть, как все молодые, думал, что это не может случиться со мной, то ли смелей был. А сегодня испугался. И испугался не только за себя. Испугался того, что я первый раз за войну не выполню задачу. Я не справлюсь. Они сейчас втопчат нас в землю, а потом ударят во фланг нашему полку и в тыл соседям. Хорошо в танке темно, и никто этого не видел. Снова почувствовал себя как в БТ против «троек». Шансы как бы и у тебя есть, но умом понимаешь: у врага их просто изначально больше. Ведь только себя героем почувствовал за 120 миллиметровой броней — и хрясть по морде! Чтоб не зазнавался. А были бы тут Т‑34‑76? Закатали бы немцы нас тут в асфальт.

— Ничего! Все равно бы мы победили. И на «тридцатьчетверках» бы победили. Но кровушки пролилось гораздо больше! Много! Очень много! — ответил ротный. — Чего вызывал‑то?

— Подумать надо! Лучше не одной головой, а тремя. Пошли к комбату, посовещаемся.

Комбат встретил их с распростертыми объятиями: «Ну, братцы! Удивили! Просто сразили, как тех немцев! Я, когда оглядел немцев, все! Подумал, не быть тебе, майор, подполковником! Не пережить этот день! Да что день? Счет на минуты шел. Я уже все имеющиеся автомашины легкоранеными, которые тут обретались, и медперсоналом приказал загрузить и уходить им в тыл. И тут вы стрелять начали! Смотрю! А ничего так получается! Лихо вы шансы начали ровнять! Хорошо, машины уйти не успели: дал команду „Отставить!“»

И он полез обниматься.

«Да это не меня благодари! Во, его! Подкрепление из 134‑го полка прислали», — перевел восторги комбата Сергей на ротного «пятьдесятпяток».

«Ну, ты тоже, наверно, за спинами не отсиживался! Наверняка среди этих горящих коробок есть и сожженные твоей ротой».

«Есть, не спорю. Но если б не Юра со своими танками… Кстати, познакомься, капитан Юрий Семенов».

Комбат представился в свою очередь и, с чувством тряся руку танкиста, предложил отметить сразу три события: знакомство, удачный бой, и, можно сказать, день рождения у двоих из их тесной компании.

Танкисты отнекивались, ссылаясь, на то, что, они, так сказать, на работе, но комбат отмел все отговорки, возразив тем, что тут все на работе и потом он угощает. И угощает не медицинским спиртом, а предлагает попробовать вино из подвала, в котором они как раз и размещаются. И тут же достал бутылку красного.

Разлили по кружкам. Сергей в вине не разбирался. Просто почувствовал терпкий кисловатый вкус. Юра же оценил вино как очень хорошее. Комбат выразил свое мнение одним словом «Слабовато!»

Заели вино кусочками трофейного сыра, и Сергей возобновил разговор.

— Продолжу. Если б не Юра со своими танками, многие бы здесь не увидели завтрашнее утро. Хотя… хотя ведь еще не вечер! Я чего сюда сейчас пришел и Юру привел?

Надо подумать, что немцы измыслят в следующий раз. А он точно будет! Время до вечера еще есть. А мы у них как кость в горле. И, думаю я, именно здесь у них самое перспективное место для прорыва. Нужно всего 800 метров проскочить, а потом их количественное преимущество перейдет в качественное.

Размышляли долго, но к определенным выводам так и не пришли. Решили на всякий случай сменить позиции и договорились, что, если все же немцам удастся прорваться до улиц городка, «сорокчетверки» Смирнова оттянутся за Т‑55 и прикроют их сзади. Комбат ввиду очевидности, что все должны решить танки, решил в траншее оставить минимум бойцов и сразу отдал распоряжение о прикреплении к каждому танку в прикрытие отделения пехоты.

Когда вышли из подвала на свежий воздух, Сергей почувствовал, как зашумело в голове от выпитого вина.

Через час где‑то на западе громыхнул артиллерийский залп, секундами спустя превратившийся в свист падающих тяжелых снарядов. Первые разрывы поднялись в предполье и на западной окраине Штеегена, после чего накрыли советскую оборону плотным одеялом дымзавесы…

Секундами позже Сергей, осознав происходящее, принялся лихорадочно вызывать штаб батальона.

«Вижу, — отозвался комбат, — держитесь! Командир полка докладывает о положении в штаб дивизии».

Двумя минутами позже комбат сообщил, что на помощь перебрасывается танковый полк соседей. Ориентировочно он подойдет через час. Ближе к Штеегену в резерве стоит корпусной разведбат. Он сможет подойти минут через двадцать‑тридцать.

Но их еще было нужно продержаться. Несомненно, противник успеет под прикрытием дыма сблизиться и войти на окраины городка, после чего скажется его количественный перевес. В данных условиях советская оборона потеряет целостность и станет очаговой.

Смирнов приказал паре Т‑44 выдвинуться на просеки и усилить позиции на этом направлении, Т‑55 — ым отойти вместе с пехотой вглубь Штеегена на рубеж Линденштрассе и, заняв повзводно перекрестки трех улиц, пересекающих город с запада на восток, удерживать их до подхода подкрепления. Этот рубеж оставлял противнику всю западную половину города, но позволял стать в линию с соседями слева и взаимно прикрыть стык позиций. Свой танк и танк командира роты Т‑55 назначил в подвижный резерв, добавив в него роту дивизионных разведчиков на БТР. В качестве места сосредоточения Сергей определил в районе перекрестка в глубине создаваемой обороны, с которого резерв мог оказать помощь любому из танковых взводов. О своем решении доложил комбату мотострелков и своему непосредственному командиру. Пехотный комбат уже спешно покидал свой КП и, уточнив занимаемый рубеж, указал примерный район размещения своего нового КП. Мотострелки занимали позиции в домах по Линденштрассе.