Игорь Мохов - Рейд БТ (СИ)

— Что же делать дальше? Старшина наверняка погиб. Нужно бы найти тело и похоронить, но как это сделать в темноте? Где сержант Галимзянов с машиной — не известно. Даже если ему и удалось уйти от немцев, то где его искать? Возвратиться назад, в бригаду? За невыполненный приказ по головке не погладят. Да и не будет бригады, уже. Не немецкие самолеты, так танки подойдут и добьют и машины и экипажи.

— Нет, нужно приказ выполнять. Прости, старшина, нельзя ждать. Нужно добраться до Ивантеево, а там — было бы только топливо. Глядишь, и машиной помогут. В лепешку разобьюсь — не должны отказать, обязательно помогут. Сейчас, проверю машину и снова — вперед. Недалеко осталось. Успею.

С такими мыслями Паничкин начал обходить машину с правого борта. Посветил на гусеницу. Рука с фонарем медленно опустилась. Не было гусеницы. И правого ленивца — не было. Торчал обломок кривошипа, свежий излом металла отблескивал дождевой влагой в свете фонаря. Видно, на спуске, танк ударил в ствол толстого дерева правой гусеницей. Кривошип натяжителя не выдержал удара и отлетел вместе с ленивцем, а ослабленная гусеница соскочила с бешено вращающихся катков. И, теперь, то, что было боевой машиной — стало неподвижной грудой железа.

— Вот и выполнил приказ. Вот и герой. Механика потерял, машину разбил. Что дальше делать будем, товарищ лейтенант? С наганом в атаку двинем?

Молча стояла под дождем "бетушка". Не могла она говорить, не для того её создавали. И не её вина, что вместо глубоких рейдов и лихих "кавалерийских" атак, бригаду бросали во встречные танковые бои. И вспыхивали коптящим пламенем верткие но "тонкошкурые" машины. По-другому виделась эта война и военным и конструкторам Харьковского завода. И не спасла экипажи бригады ни высокая скорость, ни мощные двигателя. Но было заложено в машину ещё одно свойство. Заложено ещё американским прародителем всей серии "БТ". И вот оно — могло бы помочь. Если бы, только, можно было подсказать. Но слышался только плеск дождя по броне. Что танк — простое железо, воюет человек.

Паничкин глядел на покалеченную машину. В голове было удивительно пусто. Такой ремонт можно было выполнить только в окружных мастерских. Если бы только машину удалось туда дотащить. Нужен тягач. Снять гусеницы, и буксировать на колесах… Колесах…

— Стоп. А если… Только бы они были на месте — Степан залез в танк, загромыхал железом в ящике с ЗИПом, подсвечивая себе фонарем.

— Так, гаечные ключи, выколотка и кувалда есть — шептал он сам себе. — Уже хорошо. Но не это главное…. А, есть! Вот они…

Два стальных кольца с двенадцатью отверстиями по кругу и с центральным отверстием со шлицевым зубом. Блокирующие кольца. При их установке танк сможет двигаться на колесах, без гусениц. Пусть колесный ход рассчитан более на движение по, хоть какой-то дороге, а не по сырому лесу. Другого выбора нет. Это последний шанс выполнить приказ.

Оставались сущие мелочи: расстыковать и снять левую гусеницу, установить блокировочные кольца в ступицы задних опорных катков, поставить на место штурвал управления. И всё это в одиночку. В общем — только начать и кончить. Если на машине нет других повреждений.

Быстрый осмотр машины не выявил других поломок. Что, для боевой машины, поклеванная пулями броня, утерянные укладки запасных траков, пробитый чем-то крупнокалиберным глушитель, разорванные в клочья грязевики. Двигаться и воевать это всё не мешает.

По инструкции, время перевода "бетушки" с гусеничного на колесный ход, силами экипажа составляло 30 минут. Днем и всем экипажем. А вот в одиночку, в темноте и под дождем — процесс грозился растянуться на несколько часов. Установить блокировочные кольца удалось относительно быстро. Демонтаж гусеницы занял гораздо больше времени. Когда фонарь еле подсвечивает место работы, онемевшая рука с трудом удерживает выколотку, а мокрая рукоять кувалды так и норовит вывернуться из ладони. Горячий пар подымается из-за воротника шинели и хриплое дыхание с хеканьем вырывается из горла при каждом ударе кувалды. Лязг металла вязнет в темноте сырого леса. И всё равно, каждые несколько минут, нужно остановиться и прислушаться…

Степан принял все меры, чтобы танк смог тронуться с места и пройти по лесу на колесах. Нижняя ветвь гусеницы, оставшаяся под катками левого борта, давала уверенность, что колеса не увязнут в первые мгновения движения. С правым бортом было хуже. Пришлось выложить дорожку из снятых траков перед машиной, перевернув ведущие траки зубом вниз. Танк стоял на склоне, наклонившись вперед и нужно было максимально использовать это обстоятельство. Степан надеялся, что, используя траки, как разгонную полосу, удастся за счет набранной скорости провести машину на катках по лесистому склону и выскочить на ровное поле.

Когда был выбит последний соединительный палец и последний кусок гусеницы уложен перед танком, Паничкин залез в танк и перебрался на место механика-водителя.

— Так, люк башни закрыт, башня застопорена в положении "стволом назад". Нижняя створка люка водителя — закрыта. Рычаги бортовых фрикционов — в заднем положении. Передача — выключена. Главный фрикцион — выключен. Опережение зажигания — выставлено. К запуску двигателя — готов. — Степан резко выдохнул. — Ну, милая, давай!

Завыл стартер, раскручивая коленвал двигателя. Он всё выл и выл, и казалось что уже всё — ничего не произойдет. Но одна вспышка, другая, хриплый рев пробитого глушителя и двигатель сначала неуверенно, а затем всё быстрее начал набирать обороты. Лейтенант смотрел на вибрирующую стрелку тахометра, на оживающие шкалы аэротермометров, и сердце наполнялось холодной уверенностью: — Дойдем. Надо дойти. Но сказать — мало. Нужно сделать.

Медленно Степан придавливал педаль газа, увеличивая подачу топлива двигателю. Главное сейчас было тронуться плавно, но быстро. Если трогаться слишком медленно — катки правого борта зароются в землю. Тронешься быстро — и можно не попасть на выложенную короткую дорожку. Тогда танк не наберет нужной скорости.

Стиснутые до белизны руки замерли на рычагах управления. Вибрация двигателя сотрясала бронекорпус мелкой дрожью. В открытый водительский люк была видна полоска выложенных траков и прогал в кустах, за ней. Вот туда и нужно попасть Степану. Конечно, Паничкин бы предпочел, чтобы за рычагами сидел Скрипчук, наездивший на этой машине сотни часов. Но Скрипчук пропал, и в этом была вина лейтенанта Паничкина. И теперь Степан должен был справиться сам.

Решившись, Степан плавным движением двинул рычаги вперед. Бетушка, рявкнув мотором, прыгнула с места вперед. Проскочив выложенную дорожку, машина влетела в кусты. Хлестнули по броне ветки, в лицо Степана больно брызнуло влагой. Набирая скорость, машина пошла по склону вниз, вдавливая в землю кусты и мелкий березняк. Прикусив до крови губу, Паничкин старался вести БТ ровно, не допуская потери скорости, но и оберегая катки и подвеску от бревен и пней.