Мишель Рут - Колдоискатели (СИ)

Звуки чавкающей под ногами топи возвестили о нарушении тет-а-тет. К нам с каменным лицом подошла Крайяна и продемонстрировала Демжису весь улов — несколько чахлых веточек, принесённых ветром из леса, и пучочек сухой травы. Демжис критически скривился в ответ, и бывшая крестьянка с неохотой зашлёпала обратно, за новой порцией дровозаменителей.

— Ей-богу, Демжис, она к тебе неровно дышит! По-моему, она подошла, чтоб послушать, о чём мы говорим.

— Да знаю я, можешь не подкалывать. А что с ней сделаешь? Нашёл её за околицей одной деревеньки с распоротым животом, вылечил… на свою голову. Не прогонять же…

— Какой ужас! За что её так?

— Она была служительницей храма Земли. По приказу Пегдема с теми, кто ему противился, расправились, когда он пришёл к власти. А они противились — ведь все храмы Земли разрушили.

С минуту я сидела под впечатлением рассказа, потом спохватилась, что обсуждать биографию человека без его участия и согласия, кажется, нехорошо, и снова переключилась на себя.

— Так ты говоришь, что мне… недолго осталось?

Он промолчал, и это напугало сильнее слов.

— Но как это могло получиться? Цыганка говорила, что такое бывает, если влюбиться в кого-то… — я больно прикусила губу, пытаясь вспомнить, что же ещё она такого рассказывала. После бурной недели, проведенной здесь (а кажется, не меньше месяца прошло!), сказка, услышанная на похмельную голову, подвыветрилась. — Но, вроде, тут же сказала, что это не про меня…

— Похоже, — согласился Демжис с важным видом Опытного Мага. — Но твоё сердце… будем называть его так для простоты… выдрано очень грубо и резко, как росток дерева с корнями. Простой человек так не сделает. Да и сохранить его после этого мало кто сумеет — а мне кажется, что твоё сердце где-то до сих пор хранится. Характер энергетических потоков… короче, твои силы будто уходят куда-то. Кому это надо — другой вопрос… Ты встречала каких-нибудь магов у себя? Их у вас как, вообще, много?

— Фальшивых — навалом. — Я скривилась, вспомнив газетных шарлатанов. — А настоящих, наверное, и совсем нет. Или никто о них не знает… Ну, я не верила, что магия вообще бывает.

— Странный у вас мир, я уже говорил это?

— И не раз. Но я думаю, что раз меня занесло именно сюда, и магия здесь есть в открытую, то и причины моего… вырванного сердца… здесь.

— Цыганка твоя тоже подозрительная. Но, поскольку перемещаться между мирами мы не можем… О нет, Настя, ну не плачь, пожалуйста! Попробуем что-нибудь разведать здесь!

Легко сказать «не плачь»! Только что меня почти приговорил к смерти!

Внезапно он сел рядом на одеяло и обнял меня за плечи — я даже дёрнулась от неожиданности, и сказал:

— Настя, честное слово, я сделаю всё, чтобы поправить твоё здоровье!

— И что ты можешь сделать?

— Есть один способ… Только чур, не возмущаться! Он может тебе не понравиться. Хотя я постараюсь.

Ничего, у нас процесс лечения почти всегда неприятное дело, потерплю.

— Говори.

— Если мы переспим вместе…

— Что?! Сволочь!!!

Я залепила ему пощёчину, вскочила на ноги и выдернула из-под гада одеяло. Смущённый, шантажист шлёпнулся на принесенные веточки и зашипел от боли.

— Да правда, Настя! Дослушай! Это способ такой — когда люди занимаются любовью, они делятся энергией! А не то, что ты подумала. Я никогда не опускался до использования девушек в безвыходных ситуациях!

Ну да, знаем мы вас.

— С Крайяной тоже спал, когда её лечил?

— Тьфу, дура! Ну не хочешь, откажись спокойно и помирай тихо, а не разыгрывай тут спектакль!

Он обиженно отвернулся. А вдруг я и правда зря его обидела? В любом случае, с потенциальным доктором надо мириться!

— Ну прости меня, пожалуйста! Я просто от неожиданности, честно! Последнее, что я предполагала услышать — это предложение постели! Пойми и меня тоже!

— Это не повод подозревать меня в низких замыслах.

Теперь нас прервал Катрем. Бросил к Крайяниным веточкам ещё столько же, позыркал по сторонам, и, догадавшись по умолкнувшему разговору, что ему не рады, утопал за напарницей.

— А что я должна была думать?

— Например, что молодой и красивый я соблазнён молодой и красивой тобой.

К нему уже снова возвращался шкодный вид кота, примеряющегося к банке сметаны.

— Мне очень лестно, но… Нет ли какого-нибудь менее радикального способа?

— А этот тебя чем не устраивает?

— Мне надо подумать. Как честной девушке.

— Что ж, мне тоже надо подумать, над другими методами лечения.

— Демжис! Не могу же я просто так, вдруг…

Что за день такой! Только начался, а я уже успела замёрзнуть напрочь и испортить отношения со своим местным покровителем. Что я самовольно назначила его на эту «должность», лучше не вспоминать. И ведь самое обидное — не то чтобы я против таких методов лечения! Даже за. Даже о чём-то таком я думала, засыпая на привалах — чтобы он меня согрел не только одеялом… И его задница весьма намозолила глаза, когда мы шли по лесам, он впереди, я — любуясь мужественной спиной. Но какая, чёрт побери, программа такая сидит в девушках, не давая им сразу соглашаться на интересные предложения симпатичных парней?!

Я села на мятое, мокрое уже одеяло и снова разрыдалась.

Демжис помялся на месте, глядя на такой оборот дела, и снова присел рядом.

— Не плачь, Настя. Я правда постараюсь придумать что-нибудь ещё.

— Обними меня… Может, я проникнусь…

Теперь я знаю, что такое «неловко обнял».

— Мне бы только с мамой посоветоваться… Хотя я и без неё попробую все средства. Хорошо?

Но, хотя раньше он выполнял подобные обязательства, я не смогла перестать плакать. К тому же ласковые объятия не способствуют этому, как ни странно — только усиливают слёзы. Так что преуспел в прекращении моих рыданий только Маннен, притащивший вместе с Левсеем, наконец, целое засохшее деревце, которое, судя по грязи, покрывавшей мечника и копейщика, они выкапывали из болотной жижи мечом и руками. Это и дрова, предвещавшие костёр, живо подняли настроение всем нам.

Гомункул был низенький — не доставал мне даже до пояса, и очень корявый. Демжис часа три лепил его из подсушенной болотной грязи, взмок сам с головы до пят, но с человеком это создание можно было спутать только в сильном тумане издалека. Грязно-серого цвета, безглазый, голый, хуже, чем детская поделка из пластилина.

Это было жутко.

— Ты умеешь создавать людей магическим способом?

— Только традиционным. Боги творили человека вместе, и в нём соединены два начала, Земли и Стихии. То есть зримая, осязаемая плоть и незримые, стихийные мысли и чувства. Если лишить человека одного из начал, он погибнет.

— Но твой «человечек» шевелится!

Гомункул, шатаясь, поковылял к кромке болота.