Валерий Большаков - Однополчане. Русские своих не бросают

– Ничего… – прокряхтел Соколовский, поднимаясь. – Теперь мы все ошибки исправим! Трудно выбраться из лабиринта, когда ты топчешься в нем с закрытыми глазами, а вот когда перед тобой план всех ходов и выходов, пройти его не сложно. Марлен, а как полностью называется ваш Центр?

– Центр специальных исследований, – ответил Исаев, глазом не моргнув.

– ЦСИ, значит, – кивнул Даниил Гаврилович. – Строгая аббревиатура. Строгая и значительная, внушает почтение… Ну-с, с чего начнем, товарищ завлаб?

– С элементной базы, – улыбнулся Марлен. – До интегральных схем нам пока как до Луны пешком, но миниатюризацию никто пока не отменял, да и наладить массовый выпуск дешевых транзисторов – задача архиважная. А то у нас все пока руками делается… Приступим?

– Вперед! – решительно заявил Зенков.

Приближалось 7 Ноября. На улице было холодно, зато за стенами ЦСИ шли такие жаркие дискуссии, что поневоле вспотеешь. И дело тоже шло. Специалисты-«призывники» не толпились в коридорах Центра, а разбрелись по заводам, включая Кировский в Ленинграде или «Красное Сормово» в Горьком.

А в день празднования 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции всех «призывников», всех «попаданцев» пригласили в Свердловский зал Кремля.

Марлен еще на «побывке в будущем» озаботился своим внешним видом. Когда отец объявил там «выходной», Исаев пробежался по магазинам, прикупив обувку, пару костюмов и прочие причиндалы. О Наташе он тоже не забыл – то-то радости было…

И теперь, в Кремле, он выглядел как скромная голливудская звезда на приеме: синий костюм из альпаки поневоле подтягивал и внушал уверенность.

Взволнованные, проникшись духом эпохи, «призывники» негромко переговаривались:

– Сан Саныч, как устроились?

– А как в молодости! Дали комнату. Да ничего, это временно. Война же! Я заглядывал в наркомат – там уже готовят государственную программу по строительству жилья.

– Ну и правильно. А если не «хрущобы» строить, а приличные дома, то тогда работяги на Западе точно обзавидуются.

– И не говорите! Да ничего, так, проекты, что-то многоэтажное, в стиле Корбюзье…

– …Марья Васильевна! Когда вторую программу увидим?

– Скоро, Роман Иванович, скоро. Сейчас на Шаболовке фундамент закладывают, новую телевышку строить будем.

– Здрасте! Так там же стоит уже – та, Шуховская!

– Ха! Шухов, вообще-то, проектировал башню с расчетной высотой в триста пятьдесят метров. Просто в Гражданскую войну металл был в дефиците, вот башню и укоротили до ста сорока восьми с копейками. Теперь мы эту, укороченную, используем для верха новой телебашни.

– Триста пятьдесят? Ого! Это выше Эйфелевой!

– Шухов превзошел Эйфеля не только по высоте. «Железная дама» в Париже больно уж упитанна, весит больше восьми тысяч тонн. А Шуховская потянет всего на две тысячи двести. Когда ее соберут.

– А когда?

– По плану – к весне 45-го. Хотя, может, и раньше успеем…

– …Энрико Ферми запустит реактор к Чикаго в будущем году. Курчатов грозится добиться того же уже этой зимой. Да тут все дело не в завоевании первенства. Пока все тормозится из-за нехватки урана. Рудники в Табошаре, Учкудуке, Чаркесаре, Ак-Тюзе только-только разрабатываются…

– Только! Да ты вспомни, сколько мы их тогда искали! А теперь-то все известно, все на карте помечено. Вполне можем обогнать американцев. Во всяком случае, бомбу испытаем в том же году, что и в Лос-Аламосе.

– Или раньше!

– Или раньше… Да я не беспокоюсь о самом ядерном заряде – сделаем. Простую бомбу я тебе сам соберу, было бы из чего. Главное тут – в средствах доставки. Понимаешь? Наши «Пе-8» – отличные бомбовозы, получше западных четырехмоторников, но собираем мы их по штуке, по десятку, а в Англии и США такие выпускают тысячами! Вот и считай… Если в Америке сочтут нужным, то выставят хоть десять тысяч «Летающих крепостей»! И чем тут ответить?

– ПВО развивать. И строить новые авиазаводы!

– Согласен…

– …Тут ты не прав. Еще семь лет назад СССР занимал третье место в мире по производству электроэнергии. Тут весь вопрос в том, что нынче надо форсированно развивать энергохозяйство Сибири, Дальнего Востока, Урала, Средней Азии. Гадская война мешает! А строить станции надо, и срочно. Не знаю уж, как там решат с Волжскими ГЭС, но я буду против! Это не дело – строить плотины на равнине! Лучше всего построить второй и третий ДнепроГЭС, как и было задумано Графтио.

– А смысл? Три плотины стоило городить с самого начала, а теперь зачем? Да и слишком дорого нам обошелся Днепрогэс! А вот Куйбышевскую ГЭС я бы построил, да и Волжскую тоже. Братскую и Красноярскую – в обязательном порядке! А там и до Зейской дело дойдет, до Бурейской и Верхне-Иманской…

– …Сургутская нефть – это замечательно, конечно, но быстро тот район не освоить. Сначала нужно Ромашкинское месторождение разработать, там же прорва «черного золота»!

– Я вот боюсь, как бы мы тогда на нефтедоллары не подсели. Как при Брежневе. Чего проще? Качай да толкай буржуям! А уж они найдут нефти применение. А мы что, не в состоянии?

– Согласен. Только Сталин – это тебе не Брежнев! Если при нем все раскрутить, то у нас и нефтепереработка будет на уровне, и на экспорт можно будет энергоносители толкать, как ты выражаешься. Надо просто начать хорошую традицию – выпускать машины и оборудование, а уже потом сырьем приторговывать…

– …Радует это и беспокоит. Не дошли немцы до Волги – хорошо, не прорвались на Кавказ – замечательно. Но сдержим ли? Сила-то немалая!

– Так и у наших хватает. Все началось с Харькова, оборону тогда хилую выставили, в одну линию и то кое-где. Вот немцы и прорвали ее. Сейчас Ставка провела работу над ошибками. Говорят, кое-где наша 9-я армия как раз девять полос обороны и удерживала! Вот немцы и завязли. Считай, все лето их перемалывали.

– Пожалуй… Харьков – Харьковом, но и под Сталинградом мы накосячили изрядно. Я, конечно, не свидетель, но интерес был. Наши тогда отказались от операции «Большой Сатурн», и совершенно зря. В итоге мы разбили-таки армию Паулюса, но фронт от этого не рухнул. И пришлось нам еще полгода немцев колошматить. Только после Курской дуги стало ясно, что мы их таки пересилили. А могли бы сразу это сделать! Ну вот, не дотумкали.

– Если нынче дотумкают, мы будем Берлин брать уже весной 44-го.

– Так именно…

– …Да это паскуда Хрущев придумал цифру в двадцать миллионов жертв! Откуда он ее взял? А потом эти долбаные горбачевцы-перестройщики и вовсе о двадцати семи миллионах заговорили. Даже о тридцати трех! Хотя Сталин называл число «семь миллионов».

– А тут, Кузьмич, все паскудство в методике! Когда считали потери Германии, то брали лишь число убитых военных, а вот когда нам подсчитывали, записывали все потери разом. А что такое потери? Это и убитые, и раненые! Раненых-то зачем считать? А жертвы среди мирного населения к чему плюсовать? Никто ж так не делает, это отдельная статья! Вот и вылезают десятки миллионов…