Антон Демидов - Император

— Хорошо, дед. — сказал Муро, подняв с кровати свой посох, — только прежде, чем я умру, я хочу взять в руки свой посох. Я хочу чтобы все знали, что я — император Великой Кошачьей Империи.

— Почему не в прошедшем времени о себе говорите, сейчас ведь умрете, — сказал академик достав из кармана штанов пистолет, — Почему?

— Потому, что умру не я! — сказал Муро, и алый кристалл на верхушке посоха, осветился изнутри. Академик завороженно смотрел на кристалл на посохе Муро. Он не понимал что заставляет светиться этот кристалл. Яркий красный свет внезапно осветил всю комнату. Академик все смотрел и смотрел на кристалл. Муро ткнул его пальцем в плечо, академик пошатнулся и упал. Мертвый. Свет от камина уродовал его лицо. Муро взглянул в глаза старика, затем провел рукой над его лицом, и закрыл их. Затем он перекрестил покойного, и перекрестился сам. Муро чувствовал себя плохо. Он совершил ужасный грех — убил человека… Муру стало страшно…

— Солдаты!

Тут же к нему в комнату вбежало несколько солдат, на костюмах которых виднелись свежие царапины — коты обживали лес, а там жили всякие звери, которым они явно не нравились.

— Унесите, и похороните его там, где его никто не найдет. Быстро! Выполняйте!

Через пару минут тело академика уносили глубоко в подземелья. Муро, в это время, думал о том, что сегодня он совершил ужасный поступок — убийство. Но… Убийством считается лишение жизни одного человека другим человеком, а также одного кота другим, значит, и убийства он не совершал. В камине догорали последние остатки Библии…

Зазвонил будильник. Чья-то рука нашарила его на тумбочке, и выключила. В комнате было темно, вставать не хотелось, но надо было идти в институт. В углу комнаты заговорило радио, возвещая о том, что в США уже который час не работает связь со штатом Небраска.

— Чертовы америкосы! — донеслось из-под одеяла, — даже связь правильно установить не могут!

С кровати встал черноволый смуглый человек со сросшимися черными бровями. Его глаза были черны как уголь, это придавало ему этакий стиль. Он пошел в душ, потом пошел на кухню. В холодильнике бегали тараканы, в чайнике было пусто, хлеб весь зачерствел.

— Ежкин кот! Когда же это кончится!

Потянувшись за тарелкой, он обнаружил ее в просто ужасном состоянии — по ней бегали тараканы, которые просто изгадили ее до неузнаваемости. Вся в черных точках, необычайно грязная, тарелка улетела в окно, сопровождаемая грязным матом Воронцова.

— Ну что? Еще один без завтрака… Е-мое! Пожрать не могу уже… Все! Завтра буду травить этих мелких тварей! С меня довольно!

Квартира, в которой жил Воронцов была грязная и неубранная, под потолком висели заросли паутины — по ней рыдал пылесос а веник вместе с половой тряпкой и метлой просто заливались в три ручья по этой квартире.

Автобус пришел на остановку как нельзя поздно. Воронцов уже пятью матами спел обложить водителя, прежде чем автобус подъехал к его остановке. Теперь оставалось проехать в компании полусотни людей, спешащих на работу, до института в Братеево. Самый обычный день московского студента технического ВУЗа. Он учился на конструктора авиационных двигателей и приборов навигации, а его источником доходов была вечерняя работа продавцом в книжном магазине. Он был беден, но ему хватало и его скромного заработка. Пока он ехал в автобусе, он думал о том, что ему еще и метеоритного дождя ему на голову не хватает, и потому только благодарил Бога за то, что еще сохраняет ему жизнь. Обычно Воронцову было не до Бога, но в этот день он совершенно точно решил зайти в церковь. И иногда он вспоминал сон, тот кошмар который ему приснился этой ночью. Кажется там был кот, совсем как человек, и… человек, которого кот убил. Но… как кот мог убить человека? Что за посох был в лапах у кота? Или в руках?

— Доверься времени, дорогой, оно тебе все покажет, что тебе нужно знать… — сказал приятный женский голос ему на ухо. Он огляделся — сбоку стояла странная высокая девушка. Ее волосы были синие, она была в темных очках. На ее ногах были высокие синие сапоги, на ней самой — необычный кожаный костюм, на котором блестели всевозможные циферблаты всевозможных часов. Ее голова была лохматая, волосы были длинные и густые. Они блестели необычным стеклянным блеском, и отражали все вокруг, хотя были всего лишь волосами.

— Кто ты? — спросил он ее.

— Кто я? Ты знаешь меня. С самого твоего рождения я была рядом. Я всегда буду рядом. Я знаю о тебе все — от твоих проступков до добрых деяний. Не мне тебя судить. Благодаря мне ты знаешь свой возраст, всегда по утрам встаешь вовремя…

— Но… кто же ты такая?

— Я… Проще говоря я и есть время, я его человеческая часть. Я — всего лишь очеловеченный кусочек времени, мне нет дела до людей… Но людям грозит великая опасность, ты должен предупредить людей об этом. Я не стану тебе сразу говорить что это, я не могу это сделать, тем самым я нанесу вред всем… Я ухожу. Остальное ты сам узнаешь. В будущем. Прощай.

Она исчезла раньше, чем он успел это понять. Похоже, что он еще и с ума сходить начинает. Он решил, что ему необходимо будет наведаться завтра к психиатру.

Под потолком ярко горели лампы, освещая внутреннее убранство скромного книжного магазинчика. Везде стояли книжные шкафы, всюду ходили люди, высматривавшие себе книги, и пол был грязный от их ног. В магазин зашел странный человек, на нем был балахон, капюшон которого закрывал его голову. Судя по звукам его шагов, на нем была металлическая обувь. Под балахоном у него что-то явно топорщилось, и Воронцов мог только пожалеть о том, что у него нет в магазине металлодетекторов, чтобы проверять покупателей, ведь без него, они могли принести что угодно, даже оружие.

— Мне «Веселые Стишки», пожалуйста! — пропищал маленький первоклассник, подошедший к прилавку, за которым как всегда стоял Воронцов. Уже был вечер, но ему надо было работать.

— О, уже умеешь читать? «Веселые Стишки», значит…

— Мы уже учимся читать, это так здорово!

— Я рад, что тебе нравится читать. Вот, держи! Учись хорошо!

— О, ничего себе костюмчик! А заболеть не боитесь? Зима ведь на дворе!

Знакомый Воронцову, женский голос ответил:

— Нет, я не могу заболеть.

— А почему?

— Закаляться надо, если болеть не хочешь.

— Хорошо, спасибо, тетя!

— Так, ты меня уже видел, — сказала та же самая синеволосая девица Воронцову, — сейчас ты много на что найдешь ответы…

— Эй! Не задерживайте очередь! — крикнул кто-то из покупателей.

— Ну… ты в самом деле не задерживай их…

— Не задерживать? Хорошо! — сказала она, и щелкнула пальцами. Вокруг все стихло, все покупатели стояли как статуи. Воронцов провел рукой перед глазами у ближайшего покупателя — тот стоял, и смотрел словно сквозь его руку.