Михаил Маришин - Звоночек 4

В это время тяжелые бомбардировщики были уже у нас над головами, началась высадка десанта и нам пришлось задержаться, чтобы не подавить сыплющихся на голову парашютистов. Бросали с километра и бойцов, и плавающие транспортеры, и машины с пушками на платформах. Новомодных планеров-автожиров видно нигде не было. Один из ВДВ-шников приземлился так близко, что «Тур» накрыло куполом и мне, Величкину и его бойцам пришлось выскочить, чтобы помочь побыстрее собрать полотнище.

— Родимцев! — узнал я командира, с которым как-то встречался на учениях морпехов на Ладоге. — Чуть маршала Ворошилова не задавил своими сапожищами!

В это время и сам Климент Ефремович вылез на подножку и десантник отшутился:

— Специально целился, чтоб доложить! — тихо улыбнулся он мне и бросился к наркому обороны. — Товарищ Маршал пятая воздушно-десантная бригада высадилась на точке, согласно приказа! Через двадцать минут готова выполнять поставленную задачу по захвату города Гродно и находящихся в нем мостов! Докладывал командир бригады полковник Родимцев!

— Еще не высадилась, спешишь, полковник, — окинув взглядом заполненное куполами небо и землю, где парашютисты только начали снимать плавающие сталинградские транспортеры, пикапы-газики, «Туры-тонна с четвертью» и пушки с платформ. — Но молодцы! Действуете уверенно и слаженно, как на учениях! Объявляю благодарность.

Пока мы суетились, подошел Судоплатов, который не лез раньше с докладом к армейцу, да и сказать ему было нечего, не рапортовать же, в самом деле, что остатки его диверсионной роты у меня комиссарами работают. Но на всякий случай он решил, видно, быть поближе к начальству.

— Глянь, — кивнул я в поле, обращаясь к чекисту, — «Тур»-лимузин, да не один, точно так же можно было сюда сбросить.

— Рад был бы с тобой не связываться! — отмахнулся капитан госбезопасности вяло. — Но о ткуда ж нам знать? На подготовку операции всего шесть часов у нас было! Тут людей бы п одходящих найти успеть!

— Могли бы, по крайней мере, Особый отдел ВДК запросить… — заметил я.

— Многие ответы можно получить, если правильные вопросы задавать кому надо! — пожал плечами Судоплатов.

Наконец, спустя полчаса, первая волна десантников из трех ВДБр оказалась полностью на земле и мы смогли тронуться в путь.

— Вот это я понимаю! Лихой рейд и война, считай, закончена! Раз, и в дамки! Знай наших! — не переставал, пока мы ехали, восхищаться маршал, подкрепляя слова энергичными жестами. — Умылся Лаврентий, — заметил он ехидно, — а ведь обещал товарищу Сталину… Нет, шалишь! Нас на кривой козе не объедешь!

— Чекисты товарища Судоплатова действовали с нами, — напомнил я наркому обороны, дипломатично опуская то, что формально это мы действовали с ними, так как операция была чисто НКВД-шной и РККА должна была подчиненным Лаврентия Павловича только всемерно содействовать. — Кроме того, английские самолеты и их содержимое — как раз по части госбезопасности.

— А что там?

— Внутрь мы еще не заглядывали, но один самолет взорвался. Из других химия потекла, наверное емкости от удара лопнули. Да и после взрыва на берег кое-что выбросило, дает представление, как это все собирались применять. Вот, полюбуйтесь, брошюрка-инструкция на польском. Генеральские дочки, когда мне переводили, одна за другой в обморок хлопнулись, пришлось жену Млот-Фиалковского подключать. Фосген, иприт в двухсотлитровых бочках, плюс заряд ВВ в десяток кило. И все это предписывается размещать на центральных улицах крупных городов, промышленных предприятиях, в административных зданиях, казармах польской армии, которые могут быть заняты нами, вокзалах. И теория подведена. Настоящие патриоты Польши — крестьяне единоличники, а пролетариат и люди, выходящие на митинги и демонстрации, вообще все городские — потенциальные сторонники Советской власти. Их надо уничтожать, чтоб опору у Советов выбить из под ног. Ну и, конечно, сами Советские учреждения и части «оккупационных войск». Так то. Мстить же за массовые убийства нам некому. Не станем же мы Лондон химией бомбить, если на октябрьской демонстрации, к примеру, в Гродно, тысячи, а может, и десятки тысяч людей погибнут? Ведь с Англией мы не воюем, а Польши уже к тому времени не будет, в этом господа хитроумные британцы не сомневались. В одном просчитались — во времени. Не думали, что мы такими шустрыми окажемся. Да и кроме химии на тех «Сандерлендах» взрывчатка тоннами, а может и десятками тонн. Один только взорвался, но вы б видели! Оружие из него тоже повыбрасывало. Прямо в ящиках. Винтовки и ручные пулеметы французские, пистолеты бельгийские. Кстати, принимайте подарки, — я залез в бардачок, который в экспортном варианте лимузина был полностью функциональный, и достал оттуда каждому из моих пассажиров по стволу. — Прошу любить и жаловать «Браунинг Хай Пауэр». Знатная машинка под патрон Люггер. Там и попроще были, 7,65, но этот — шедевр! Тринадцать зарядов в магазине. Но и это еще не все. Один труп, который был почему-то не как все, без спасжилета, добрался до берега на мешке. А в мешке том — немецкие марки в пачках. Подозреваю, что фальшивые. И, скорее всего, не только марки мы там найдем. Расчет понятен. Польские злотые уже никому не нужны и обменять их на марки или рубли местные будут стараться всеми силами. Вброс фальшивок обеспечен массовый! Это ж какой удар и по нашей, и по немецкой экономике можно нанести! А попутно, мы ж за фальшивки будем сажать? Причем, хочешь не хочешь, но получится тоже массово. Симпатий к Советской власти от этого у поляков прибавиться не может. Вот вам и пожалуйста — расширение базы для подрывной деятельности на занятой нами территории Польши.

— Хорошая машинка, говоришь? — не ожидая ответа спросил посмурневший маршал, вертя Браунинг в руках. — Ты, товарищ бригинженер, давай, не разбазаривай. Пистолеты эти, как со всем разберетесь, сразу в центр, в распоряжение НКО. Будем отличившихся награждать, — сказав это, Ворошлов сидя справа от меня, замолчал, отвернувшись к окну.

— Хотел я тебя к Герою представить за этот рейд, — проговорил он хмуро спустя пару минут. — Но, пожалуй, одним героем тут не обойтись. Тут за каждый твой шаг по отдельности Героя давать надо! Вот мерзавцы! Это ж сколько народу загубить могли! Как представлю, аж в глазах темнеет! Мог бы добраться до того, кто это придумал — голыми б руками разорвал!

— Вообще-то, явно не без ведома польского правительства это готовилось, — заметил я. — Так что, до кое-кого из причастных мы добраться можем. Вы, товарищ Маршал, главное не спешите шашкой махать, пока Рыдз-Смиглы капитуляцию не подпишет. Да и вообще, по уму, судить их надо за подготовку массовых убийств собственного мирного населения. Открыто. Чтоб на весь мир прогремело! А что касается наград… Так мне много не надо. Разыскать польского подпоручика Владислава Гриневецкого из 85-го Виленского полка 19-й дивизии генерала Квацишевского и вернуть сразу после войны домой. Одному хорошему человеку обещал. По хорошему, человеку тому надо и Героя дать. Если б не он, зажали б мой батальон между Поречьем и Друскениками и польское правительство смылось бы в Финляндию, а у нас десятки тысяч невинных людей от химии погибли. А он нас через лес без дорог провел, хоть и знал, что погоня может быть. Раненые мои тяжелые, опять таки, сейчас у него. Ну и еще, кое-что. Лимузин, вездеход с броней, рацией, самым мощным мотором, что у нас на «Туры» ставят и новой гидромеханической коробкой скоростей! Вместо того, что у меня по мобилизации взяли. И оружие трофейное, польскую саблю, что я на память с зарубленного мной под Вильно снял, пистолеты, немецкий «Вальтер», польский «Вис», бельгийский «Браунинг», да английский револьвер «Энфильд», на меня оформить хоть как наградные. Коллекцию хочу собрать. А «Маузер» с оптикой — как охотничье оружие. Да, еще «Браунинг» 10/22! Для жены в подарок!