Дмитрий Билик - Короны [дилогия; СИ]

Ничего. Пусто. Кристиан с тоской открыл глаза и посмотрел вниз, на деревню, затихающую в весенней вечерней сутолоке. Как хорошо местным жителям быть обычными людьми со своими мелкими, незначительными проблемами, заботами, думами, ссорами и горестями. Никто из них не понимает того дара, что выпал каждому. Дар быть обычным. Без этих дурацких приступов и проклятия, что являются отметиной Темного Бога, дарованного ему и его учителю, Вегласу всех ветров.

— Кристиан, — окликнул его внизу женский голос. — Пойдем ужинать.

А все-таки здесь хорошо. После стольких деревень, сел, весей, городов — больших и малых, и даже столицы — тут к нему относились хорошо. Что там, с ним общаются как с равным, хотя он, Кристиан, без семьи и фамилии. Великий позор не знать своего рода. Любой сирота, родители которого отказались от него, мог получить фамилию от места где вырос — таких ходили сотни по дорогам Кантии: Ируины, Калдены, Родокены, — от названий приютов, что дали им кров. Но Кристиан… У него приемных родителей было больше, чем у северных племен набегов на южные земли. Мальчиком он родился смышленым, красивым, рослым, нрава, опять же, самого приятного. Но все бы хорошо, если не припадки. В детстве они случались часто, почти каждую неделю, вынуждая взрослых шарахаться от него, как от зачумленного. Нет, Кристиан не обижался на них, не злился, не стал грубый сердцем. Он все понимал, у них нет другого выбора — он Дамн, проклятый, в чьем теле живет одно из отродий Темного Бога, запретного четвертого брата Триединых Богов.

Так было и так должно было быть. Кристиан жил как Дамн — его не пускали под свой кров, не подавали милостыню, как другим нищим, не нанимали на работу. Он шел от одного храма Трех Богов до другого, питаясь черствыми корками у задней стены святого дома. Там оставляли подношение Богу Темному, запретному, те, кто нуждался в его помощи, те, кто не находил спасения у Триединых. Воры, убийцы, грабители, насильники — и среди них попадались верующие, только Бог у них был свой. Но если бы не они, разве прожил Кристиан шестнадцать лет, скитаясь по всему королевству?

Он всю жизнь был Дамном и помереть должен был Дамном. Но встретил великого Вегласа всех ветров, своего учителя, который сказал, что его припадки — это великий дар, а не проклятие. И что он, Роман Валерьевич, такой же. Только видения его сильнее и летят через время гораздо дальше, чем у Кристиана. Учитель был не от мира сего в прямом смысле. Он сказал, что его мир не на севере, где живут племена, не на востоке, где обитают варвары, не на юге, где в пустынях царствуют огромные каганаты, не на западе, где, по слухам, за Морем Скорби тоже живут люди. В его мир нельзя добраться ни на коне, ни на лодке, ни долететь, сев на гигантскую птицу, что живет на вершинах Горы Богов. Его мир вообще не создан Тремя Богами. Он далеко отсюда и одновременно близко. Чтобы попасть в его мир надо быть им, Романом Валерьевичем.

Кристиан не слышал никогда о семье Валерьевичей, поэтому сразу спросил у учителя о ней. В ответ старик, а учитель был стар, очень стар, рассмеялся. Он сказал, что семья его зовется Меренковы, а сам он Роман Валерьевич, то есть, сын Валерия. Странно, конечно. Так бы и говорил — Роман из семьи Меренковых, сын Валерия.

Учитель говорил, что он тоже своего рода Дамн, только он управляет своими припадками. Роман из семьи Меренковых, говорил, что так и нужно. Нельзя быть стихийным Дамном, это «ненаучно». Кристиан не понимал, что значит «ненаучно», хотя знал другое — как только он научится видеть будущее в любой момент, когда только захочет, как учитель, то припадки уйдут сами собой. И не сказать чтобы ученик совсем не старался. Только получалось мало что.

Кристиан поднялся на ноги и отряхнул задницу от земли и мелкой травы. Бегом спустился вниз, пробежал между домами, проскочил храм Трех Богов, просочился через пустые мастерские и оказался на площади Рюгена — самого восточного из всех северных поселений. Из большого котла разливал похлебку сам учитель. Сейчас здесь собрались почти все — великий Веглас раз в неделю кормил рюгенцев своей фирменной солянкой, после чего говорил сказания о жизни в другом мире. Сказания почти всегда были интересны. Один раз он расскажет «о равноправии и самоопределении», вроде все друг перед другом равны: и простой крестьянин, и самый богатый лорд. Каждый сам волен поступать так, как ему вздумается, не озираясь ни на кого. Другой раз сказания будут об «атеизме» — Роман Валерьевич говорил, что нет никакого Бога или Трех Богов, а человек произошел от обезьяны. Ох, много чего Веглас говорил. Всерьез никто это все не воспринимал, конечно. Порой над учителем подшучивали, по-доброму, но слушать слушали. Все-таки интересные вещи старик болтал, необычные, хоть и дикие.

Пожалуй, не будь он Вегласом всех ветров и не защищай Рюген своими предсказаниями, то и отношение было другое. Побили бы его камнями или вздернули на дереве за ересь. Но так ничего, даже на ученика-Дамна смотрели сквозь пальцы. Сотни лет Рюген только и делал, что страдал от набегов восточных варваров, постоянно хоронил людей, отстраивал новые дома взамен разрушенных. Только появился Роман Валерьевич, и все прекратилось. Веглас всех ветров знает будущее, читает его, как книгу. Придут, бывало, восточные варвары в Рюген, а никого нет. Всех Роман Валерьевич в леса увел заранее. И грабить нечего, и насиловать некого. А потом и нападать перестали — тоже прослышали, что здесь Веглас живет.

— Роман Валерьевич, про что сегодня расскажете? — спросил кто-то из толпы.

— Про феминизм тогда сказание не закончили, — пожаловался женский голос.

— Эрнетта, ты хочешь, чтобы от тебя и пятый муж сбежал? — все рассмеялись. — Лучше про научно-технический прогресс.

— Про закон Архимеда.

— Неа, клонирование!

— Про демократию лучше, уж больно забавно…

Рюгенцы загалдели на все лады, как было всегда, когда они собирались на сказания. Спор местами начал переходить в небольшие потасовки с толчками и тычками, и тогда заговорил Веглас.

— Все, успокойтесь, успокойтесь. Сядьте, эй вы там, тоже садитесь.

Голос у Романа Валерьевича был негромкий, мягкий, как и он сам. Но вот заговорил он, не закричал, не рыкнул, а все вокруг притихло. Провел рукой по гладко выбритому лицу, щетины Веглас терпеть не мог, окинул своими веселыми лучистыми глазами толпу, потер ладони и продолжил.

— Сегодня я расскажу вам об очень интересной теме. Навряд ли нам удастся полностью раскрыть ее или даже понять, но она очень важна. В моем мире она перевернула мышление целого поколения. Сегодня речь пойдет о психоанализе Зигмунда Фрейда.

Кто-то заворожено выдохнул, другой присвистнул, третий лишь стиснул зубы и придвинулся ближе, но не осталось на площади ни одного незаинтересованного человека. Сам Кристиан сидел в первых рядах, прямо на камнях, скрестив ноги, и восторженно смотрел на учителя.